Сергей Зверев - Супербоец

– Если я прибавлю скорость, то будем ждать его мы. На том свете…

– Тогда не прибавляй. У меня еще обширные планы на будущее…

Как Влад и ожидал, Валленродт выразил желание еще раз увидеться с ним. Он не мог не выразить его. Он заглотил наживку…

Они успели вовремя. Оставили «Астон Мартин» на охраняемой стоянке рядом с роскошным, благородных старомодных очертаний темно-серым «Бентли» – разъездной машиной Альберта фон Валленродта. На таких лимузинах и должны рассекать потомственные аристократы.

За стоянкой начиналась территория частного порта с лесом мачт. У причалов стояли шикарные или среднего класса белоснежные яхты, катера.

«Элизабет», белоснежное, со стремительными обводами судно – нечто среднее между большим катером и маленьким теплоходом – мерно покачивалась на волнах у пирса. Альберт фон Валленродт ждал на палубе. Он был в шортах, шлепанцах и яркой майке. Голову прикрывала легкая кепка с изображением рыбы-меч. Опирался он сейчас не на свою тяжелую трость, а на демократичную бамбуковую палку.

– Народу будет немного, – сообщил он. – Вы любите приятные морские прогулки?

– Я люблю все приятное, – заверил Влад.

Судно внутри казалось куда больше, чем снаружи. Несколько вполне просторных кают, рубка с совершенным навигационным оборудованием и средствами связи, мощные двигатели. Альберту помогали управляться с ним члены экипажа. Тут же были мрачные типы, весьма похожие на телохранителей. Суетились вышколенные официанты и повар, которым предстояло обслуживать гостей.

Уже стемнело, когда собрались все гости, и «Элизабет» вышла в море…

Валленродт был прав. Прогулка действительно вышла приятная. Плеск воды, взрезаемой носом судна. Нависшие над морем утесы. Высыпавшие будто по заказу на черный бархат неба созвездия. Лунная дорожка… Красиво. Уютно… И тревожно… Влад ждал разговора. И он состоялся…

Они сидели в отделанной красным деревом и бронзой старомодной каюте. Альберт попыхивал сигарой.

– Не могу оставить эту привычку, – сказал он.

– С привычками лучше не расставаться, – произнес Влад. – Говорят, это якоря, которые позволяют удерживаться нам в бурном течении жизни.

– Вы сыплете цитатами… И я даже знаю, кого вы цитируете.

– Правда?

– Доктор Андерссон – микробиолог из Кельнского университета. Вы тоже имеете отношение к этой науке?

– А что такое микробиология?

– Понятно… Значит, вы имеете отношение к Эрику Андерссону.

– Боюсь, что уже нет.

– Но приходилось встречаться?

– Было дело…

– Давно?

Влад поморщился и с досадой сказал:

– Эта тема не из самых приятных.

– Почему, интересно?

– У вас какие ассоциации с доктором Андерссоном?

– Тихая библиотека университета. Каменные своды. Мягкое освещение. И чай с коньяком.

– У меня – джунгли… Собачий лай… Несправедливость… Смерть…

– Чья смерть?

– Неважно. Я жив…

– Это очень необычно. Где это было?

– Неважно…

– Как сказать…

– Извините. Мне просто не хочется об этом говорить, – вздохнул Влад. – Есть вещи, которые хочется забыть.

– Вас сильно обидели?

– Достаточно… А не выйти ли нам на палубу? Гости скучают без вас.

– Их развлекает Алиса. Она ругает капитализм. Обычно это нравится…

– И все-таки хочется проветриться.

– О, конечно. Конечно…

– Все в порядке, – послышался из динамика рации глухой мужской голос.

– Где находитесь?

– Виа Сан-Франциско…

– Куда черт его понес?

– Ему виднее, шеф.

– Я знаю. – Гарри Дуглас, которого на вилле называли Полковником, положил на столик рядом с собой рацию и осушил махом фужер томатного сока.

Этот поджарый, высокий, со строгим лицом и отрывистой манерой говорить мужчина лет сорока пяти отвечал за охрану «Пещеры», которую здесь принято называть «Желтый форт». Поговаривали, этот «форт» не единственный. Где-то на земле существуют еще синий и черный форты. Но конкретно никто ничего о них не знал. Лишние знания пагубно сказываются на продолжительности жизни.

– Он носится везде на своем шикарном «Бентли», как мерин, которому подпалили хвост, – сказал Христиан Эдберг, плотный мужчина лет тридцати пяти со сломанным носом и вдавленными ушами. Он был первым помощником Полковника. – Обеспечивать его безопасность все труднее.

– Кризис возраста, – усмехнулся Полковник с некоторой грустью, вспоминая, что годы не щадят никого. Он встал, остановился перед стеклянным, от пола до потолка, окном, из которого открывался вид на идущую вниз по склону дорогу, остроконечные эвкалипты и синее море. Пейзаж радовал глаз даже сейчас, после четырех лет пребывания здесь. – Ему хочется быть молодым…

– Как бы нам не поиметь проблемы от этого кризиса. Особенно сейчас…

– Особенно сейчас, – повторил Дуглас. Он прекрасно знал, что сейчас – это даже не две недели назад. Ситуация изменилась. И впервые за время его руководства охраной объекта возникла реальная угроза.

За Валленродтом присматривали два экипажа. Работали они скрытно. Были обучены не только обеспечивать безопасность охраняемой персоны, но и засекать наружное наблюдение, выявлять активность противника. В случае возникновения нештатной ситуации они были готовы своими телами прикрыть охраняемую персону. А при невозможности уберечь своего подопечного имели приказ его уничтожить. Альберт фон Валленродт занимал в Структуре не последнее место, его жизнь ценилась высоко. Но помимо этого он являлся носителем секретов, которые ни в коем случае не должны попасть к вероятному противнику. Ни Полковник, ни Христиан Эдберг, ни сотрудники охраны не знали, какими секретами владеет потомственный прусский аристократ и что за странное образование эта Структура. А если и хотели узнать больше, то никогда не говорили об этом вслух…

– И его безумная сестренка, – покачал головой Эдберг. – Связалась с очередным вышибателем зубов.

– Неплохим вышибателем, – улыбнулся Полковник.

– Вы видели этот бой? О нем уже неделю только и говорят.

– Видел видеозапись… Слишком хорошо он сделал латиноамериканца.

– Профессионально? – с интересом спросил Христиан Эдберг, знавший толк во всех спортивных и неспортивных разновидностях мордобоя.

– Очень профессионально.

Эдберг закурил, пустил дым, задумчиво глядя, как он уплывает. И заметил:

– Какая-то суета. Напряжение. Утомляет, правда…

– Брось стенать, Христиан. Ты мог жаловаться, когда работал в охране парламента. Те, кто трудится за идею, имеют право жаловаться. Мы работаем за деньги. За деньги большие. И работодатель имеет право требовать, чтобы мы легли костьми.

– Все верно, – поскучнел Эдберг. – Деньги… Нас купили с потрохами…