Николай Иванов - Тот, кто стреляет первым

На кромке оставшегося пустым аэродрома лишь стояла, не выключая мотора, «санитарка» в ожидании Мережко. Алена, не сдерживая эмоций, металась перед включенными фарами, путаясь в лезущей под ноги Халяве, оставшейся без хозяев. Обоих остановила Зина с огромным пакетом.

– Не метусись. Смотри, черешню перебрала. Половина гнилой пришло. Но для ребят отобрала. Я ж их просила вернуться! Халява, фу, тебе ничего нет. Ой, что это? Падают? – Села от неожиданности на бампер «санитарки», увидев болтающихся под вертолетом людей. Завыла и собака, с тревогой задрав мордочку: это нормально ведь, да? Это хозяева всегда так возвращаются домой? Не страшно?

Подивиться чудом подскочил на «уазике» и майор Петров с двумя неразлучными сопровождающими. Капитаны зашли с двух сторон осевшей под весом продавщицы машины, тоже уставились в небо. Лишь майор сумел сохранить невозмутимость и, подойдя к медсестричке, поинтересовался с неизменной улыбкой, словно не запомнил при обыске в палатке Мережко:

– Алена Маликова?

Та настороженно кивнула, хотела отойти от любопытного особиста, но по бокам уже стояли капитаны. И не успела Зина от удивления выронить пакет с черешней, как на запястьях дюймовочки щелкнули наручники.

«Командующему объединенной группировкой войск (сил) на Северном Кавказе.

Рапорт.

В результате оперативно-розыскных мероприятий, проводимых в рамках обнаружения источника информации боевиков, задержана Маликова А.С., завербованная два года назад в Москве представителями одной из исламистских группировок, запрещенных на территории Российской Федерации. Наряду с отвлекающим десантом ст. л-та Мережко была организована утечка срочной оперативной информации для пяти человек, попадавших под подозрение. Методами и средствами радиоэлектронной борьбы выявлен источник, державший связь с посредником Хаттаба. Им оказалась служащая Российской Армии хирургическая сестра медико-санитарного батальона Маликова А.С., вышедшая на связь с находившимся под электронным контролем посредником.

Данный случай показывает, что на территории России осуществляется вербовка лиц славянской национальности, в том числе и женщин, с целью их проникновения в органы государственной власти, воинские части, непосредственно ведущие операции по установлению конституционного строя в Чеченской Республике.

Задержанная Маликова А.С. дала первые признательные показания.

Более подробная информация будет изложена в докладной записке.

Возле магазина ходила женщина с топором.

Скорее всего, она просто кого-то ждала, но Дима Кречет попятился. Только что в приемной главы района секретарша, принимая у них с Сергеем куртки, поинтересовалась, добрая душа:

– Можно вас повесить на один крючок?

Фраза не имела никакого подвоха, но они-то помнили, что приехали не просто на родину своего друга, а в партизанские края. Так что и за топором не лишним было бы присмотреть.

– Пароль «Сорок девять», – прошептал Кречету Сергей, благословляя того на штурм стеклянной дверной амбразуры хозяйственного магазина.

С современными паролями гуманитарии, вроде Димки Кречета, на войне первые кандидаты на отстрел. Названия городов или абракадабры про «славянские шкафы» канули в лету, уступив место всесильной цифре. Да и что может быть проще для распознавания врага: начштаба назначает паролем любое число, и часовой уже не кричит: «Стой. Кто идет?» Он сам называет первую пришедшую на ум цифру и ждет с автоматом наизготовку, когда неизвестный прибавит к ней недостающие баллы. Арифметика, третий класс. Но Кречета боец под Пальмирой уложил мордой в вековую сирийскую пыль как раз после того, когда тот не смог быстро вычесть из сорока девяти услышанные «тринадцать».

Стражнице у дверей дела до посторонних не оказалось, в магазине они тоже пришлись не ко двору: продавщица дремала, улегшись тройным подбородком на руки, мягкой периной разложенные по прилавку. Разлеглась бы наверняка и пошире, но локоть упирался в объявление: «Продаю свежий навоз. Самовывоз».

Вошедшим требовался амбарный замок, но Кречет не забыл про подначку с паролем и кивнул на объявление:

– Грамм двести пятьдесят не взвесите? Товарищ выращивает кактусы…

Заканчивал просьбу шепотом: над прилавком начало вставать что-то могучее, колышущееся, заполняющее собой место что вширь, что в высоту, а потому способное ухватить гвардии майора за шиворот и все же повесить юмориста по-партизански на персональный крючок. Выручая друга, Сергей затараторил о замке, заплатил за первый попавшийся и вытолкал Кречета из дверей.

На улице к женщине-лесорубу подкатил на разномастном мотоцикле муж. С головы на голову пересадил ей свой шлем, себе достал из коляски сетку от пчел. В два притопа, три прихлопа завел смесь «Урала» и «Явы», шумахером погазовал перед стартом. Мигнув, как макака, красным задом, мотоцикл умчал топор в гудящий комарьем Брянский лес, выглядывающий из-за последнего уличного дома.

– Мужики! Сливы не нужны? – раздалось за спиной у приезжих. – Возьмите. А то у меня свиней нет, скормить некому. Пропадут.

Два ведерка желтых, готовых от одного прикосновения брызнуть соком слив предлагал тщедушный мужичок-старик. Он был минимум трижды не брит, майку прикрывал скособоченный плащ, но исцарапанные колючками пальцы цепко держали ведра.

– Всего-то за 50 рублей. – Уличного торговца привлекли, скорее всего, столичные костюмы и галстуки потенциальных покупателей. Москвичи для Суземки виделись людьми добрыми: за 50 рублей они могут проехать лишь один раз на метро, а тут – два ведра слив, выращиваемых целый год. Выгоднейшая сделка, кто понимает хоть что-то в торговле.

Но она даже добрым москвичам была неинтересна, но, затягивая паузу, мужик переключился на двух кошек, бредущих вдоль забора:

– О, две варежки идут. Одна будет черная, другая рыжая… А навоз у Клавки не берите. Кто берет – потом пять лет вообще на огороде ничего не растет. Даже бурьян. Выжигает. Во питание…

– Васька, не морочь людям голову. – Вслед за кошками шла аккуратно одетая старушка-гимназистка с прутиком, которым, как гусей, направляла их домой. – Иди приведи себя в порядок.

– Э-э, – возразил ей с улыбкой мужичок. – В человеке главное – внутренний мир!

Дождавшись, когда наставница унесет на голове на достаточное расстояние корону из накладной косы, поведал:

– Теща. Бывшая. Собаку облей в мороз водой – околеет. А эта каждую зиму в прорубь – и опять хрен да ни хрена, ходит поучает. Так как насчет слив-то?

Времени на пустые разговоры у друзей не оставалось, солнце клонилось к закату, но Васька не отставал, пошел за ними и к машине. Оглядел ее критически, хотя и не без зависти. Нарисовал пальцем рожицу на запыленном капоте.