Рой Викерс - Департамент нераскрытых дел (сборник)

Генри выяснил, что Агги – это театральная костюмерша.

– Неужели ты сказала ей, что надела сокровища Брендонов?

– Может быть, и обмолвилась. С кем же еще поделиться, если не с костюмершей? Забери все это, Генри, сейчас же. – Она положила колье графу на ладонь, тиару засунула в один карман, а звезду и браслет – в другой.

Генри вошел в свою комнату, где, готовые к отъезду в Мейсборо, уже стояли современный чемодан и старинный темно-коричневый саквояж, освободил саквояж от ремней, расстегнул, аккуратно положил драгоценности, снова застегнул и затянул ремни. Нелли тем временем собиралась выпить джин с апельсиновым соком для успокоения.

Еще одним стаканом джина с апельсиновым соком она отметила важное знакомство с близким родственником жениха. Для нее доза оказалась излишней, так что последний час своей жизни несчастная провела в состоянии пьяного возбуждения. Герцога Мейсборо приняла смущенно, назвала «ваша светлость» и спросила, не желает ли тот «разделить скромный ужин», однако вскоре отказалась от излишних церемоний, начала разговаривать с гостем как с добрым приятелем и смешить до слез, пока не расчувствовалась и не впала в плаксивую сентиментальность.

– Послушай, дядюшка. Прости, что не называю герцогом. Может быть, сомневаешься насчет нашего с Генри счастья? Уж я-то знаю, что к чему. Давно знаю. Спроси племянничка – он подтвердит. Посмотри вот на эту картину, где наследник принимает графский титул. Потратила на нее сорок фунтов, но совсем не жалею. И это означает, что не опозорю Брендонов перед целым миром.

Герцог пробормотал что-то невнятное. Начинать серьезный разговор не имело смысла.

– Чудесная картина! – с пьяным энтузиазмом воскликнула Нелли. – Сразу видно, что к чему. Подойди ближе, дядюшка, и посмотри внимательно. Уверена: тебе понравится.

Она заставила герцога сосредоточиться на нелепой картине, а для важности даже положила руку на угол рамы, применив больше силы, чем собиралась, и в результате картина сорвалась. Генри поспешил на помощь: замел в совок осколки стекла, поднял картину и поставил возле стены, однако, несмотря на все старания племянника, Мейсборо зацепил ногой проволоку и едва не упал. Брендон вытащил из рамы вторую скобу и принялся наматывать проволоку на руку, когда герцог произнес:

– Думаю, Генри, нам пора. Уже пробило полночь, а ехать предстоит почти целый час. Скажи Марплу, чтобы погрузил твой багаж.

– Позвоню из холла, а вещи из комнаты вынесу сам.

– И попроси, чтобы горничная убрала со стола, – вставила Нелли.

По внутреннему телефону Генри позвонил швейцару и поручил передать шоферу герцога, чтобы тот поднялся в квартиру.

– Шофер побоится отлучиться, милорд. Полиция придирается, когда здесь останавливаются и бросают машины без присмотра. Так что лучше я поднимусь за чемоданами сам.

Генри поблагодарил и положил трубку, так и не попросив горничную убрать со стола. Позже, давая свидетельские показания, он объяснил адвокату, что забыл о поручении Нелли. Барристер решил, что граф собирался убить любовницу и немедленно уйти из квартиры, а потому не хотел, чтобы тело было обнаружено сразу, однако ему было неизвестно, что произошло за те несколько минут, что последовали за телефонным разговором со швейцаром.

Положив трубку, Брендон попытался вернуться в свою комнату, однако не смог: кто-то запер дверь изнутри. Тогда он дернул дверь в комнату Нелли, но и та не поддалась. Графу пришлось пройти в спальню Нелли через ванную, и его взору предстал вопиющий беспорядок. Два ящика комода были выпотрошены, вещи валялись на полу, третий ящик выдвинут. Ничего не тронув, через настежь распахнутую внутреннюю дверь граф прошел к себе.

Саквояж был открыт, и не оставалось сомнений, что драгоценности Брендонов украдены. Сама Нелли все это время не выходила из гостиной. Сразу вспомнился ее рассказ о похитителе бриллиантов по прозвищу Одинокий Джим.

Первой в голову пришла мысль немедленно позвонить в полицию, второй – закрыть саквояж. В этот момент выяснилось, что ремни обрезаны, а не расстегнуты, – явно для того, чтобы не оставить отпечатков пальцев при расстегивании пряжек. Граф наклонился, вытащил из-под кровати второй саквояж – не коричневый, а ярко-желтый, – и хотел было переложить вещи, но обнаружил внутри запасную военную форму.

Обрезанные ремни подсказали, как следует поступить. Брендон вошел в ванную, сунул руки под кран и, пока вода еще капала с мокрых ладоней, поменял ремни, продев отрезанные куски в отверстия на желтом саквояже, и оставил его посреди комнаты. Целые ремни он застегнул на коричневом саквояже, где лежали собранные к отъезду вещи, и запер замок, который чудесным образом не пострадал.

Внешнюю дверь комнаты Нелли Генри оставил закрытой на ключ, а вышел через свою дверь, которую пришлось отпереть. Швейцар уже поднялся в квартиру. Нелли стояла возле своей двери, взявшись за ручку. Герцог бормотал что-то учтивое насчет необыкновенно приятного вечера.

Швейцар взял чемоданы и первым направился к лифту, расположенному на лестничной площадке недалеко от квартиры.

– До свидания, мисс Хайд, а лучше – спокойной ночи, Нелли. И еще раз спасибо за приятный вечер.

– Спокойной ночи, дядюшка. Заглядывай, когда будешь проезжать мимо. Пока, Генри. Постараюсь до твоего возвращения вести себя хорошо.

Она подняла голову в ожидании поцелуя, и герцог деликатно отвернулся, а спустя несколько секунд услышал слова племянника:

– Хорошо, дорогая. Я закрою дверь.

Затем Генри подошел к дяде, и они вместе направились к лифту, где обоих ждал швейцар.

– Лорд Брендон, сколько времени миновало между тем моментом, когда герцог отвернулся, и тем, когда вы присоединились к нему в коридоре? – осведомился адвокат во время судебного заседания.

– Не знаю. – Граф казался задумчивым, но после долгой паузы все же добавил: – Примерно десять-пятнадцать секунд.

– Десять-пятнадцать секунд! – повторил адвокат. – Насколько мне известно, во время последней войны вы получили повышение по службе за то, что задушили немецкого часового, позволив товарищам захватить врасплох пулеметную точку. Это так?

– Нет. – А затем с откровенностью, кажущейся по меньшей мере странной, Генри добавил: – Но я понимаю, к чему вы клоните. Во время боевой подготовки меня действительно учили, что надо делать, чтобы мгновенно задушить, не позволив жертве даже вскрикнуть.

Адвокат нахмурился. Своим высокомерно-прямым ответом граф лишил его возможности блеснуть эрудицией.

– В таком случае, лорд Брендон, сколько времени потребуется, чтобы лишить жизни человека с помощью, предположим, проволоки, на которой еще недавно висела картина?