Владимир Колычев - Эх, Люба, Любонька!

– А кто ты такая, чтобы мне быть с тобой доброй?

– Человек я...

– Какой ты человек? Проститутка ты!.. Думаешь, я не знаю, из какого гадюшника тебя вытащили?.. И как ты туда попала, я тоже знаю. За границей хотела работать, за валюту...

– Жало спрячь, – тихо сказала Люба.

Она поднялась с постели. Ей еще больно ходить, но хватит сил дотянуться до этой суки. И плевать, что она мать Рэма. Хватит смелости, чтобы выцарапать ей глаза. И все равно, что ей за это будет... Хуже того, что с ней уже было, быть ничего не может...

– Что?

– Жало, говорю, спрячь! – громко повторила она. – И пошла отсюда!

Мать Рэма дрогнула под натиском ее взгляда. Подалась назад, взялась за ручку двери. Но уходить не торопилась.

– Не надо со мной так, девочка! – угрожающе сузила она глаза.

– А то что? – с вызовом спросила Люба.

– Можешь пожалеть...

– А я уже жалею. Жалею, что у Рэма такая мать!

– Какая-никакая, а мать!.. А вот ты его женой не станешь никогда!

– Да уж лучше застрелиться, чтобы стать вашей невесткой! – презрительно усмехнулась Люба.

– Можешь, стреляться, это твое дело. А о Рэме забудь!

– А я его не привораживаю. Он сам хочет быть со мной...

Люба говорила о том, на что хотела бы надеяться. Шестой день она в больнице, и за все это время Рэм был у нее только четыре раза. В первый свой визит он еще говорил, что лучше нее никого нет. А потом как отрезало. Привет, как дела, все такое. И разговоры ни о чем. Как будто она ему больше не нужна. Скорее всего, так оно и есть. И не понятно, какая вожжа попала под хвост его матери. Неужели она думает, что у них с Рэмом все очень серьезно?.. Может, есть у нее веская причина так думать. Может, Рэм сказал, что влюблен в Любу... Все может быть. И хорошо, если так...

– Я не знаю, привораживаешь ты его или нет, но голову ты ему точно морочишь... И вообще, откуда, ты думаешь, у него деньги на отдельную палату для тебя? А этот телевизор?.. Мы ему деньги даем, он от нас полностью зависит...

– Переводите в общую палату, забирайте телевизор, плакать не буду...

– И Рэма заберу!

– А он что, вещь?

– Нет. Просто без денег он тебе не нужен...

– Не надо судить о людях по себе.

– Я сужу о людях по тому, что они собой представляют! А ты пока что ничего собой не представляешь! Даже проститутки из тебя не вышло!

– Так научите меня, может, выйдет из меня проститутка.

– Ну знаешь! – вспылила женщина.

Как ужаленная, выскочила из палаты и громко хлопнула дверью. Люба с преогромным удовольствием сжала руку в кулак и выставила из него средний палец...

Рэм появился вечером следующего дня. Лицо помятое, взгляд тусклый. И улыбка какая-то фальшивая. Люба все поняла.

– А где Валера? – спросила она.

– Зачем он тебе? – вяло спросил он.

– Не мне, а тебе. Сам, что ли, все это вниз нести будешь? – кивком показала она на телевизор.

– А что, тебя уже выписывают? – удивился Рэм.

– Уже выписали. Мама твоя мне выписала...

– Моя мама?! Она что, здесь была?

– А ты не знаешь...

– Нет. Она мне ничего не говорила...

– Быть такого не может.

– Может... Мы с ней позавчера поругались... А она, значит, у тебя была, да? – Была. Вчера. Петь хотела заставить... Просила, чтобы я оставила тебя в покое. Как будто я тебя на привязи держу... Рэм, если я тебя напрягаю, ты скажи... Нет, даже говорить ничего не надо. Просто уйди. Я все пойму. И поверь, плакать не стану...

– Хочешь сказать, что тебе все равно, есть я или нет? – насупился он.

– Нет, не все равно. Ты классный парень, настоящий друг. Я всегда буду помнить, какой ты хороший... – Спасибо тебе за все, что ты для меня сделал...

– Спасибо, и больше ничего?

– А как ты хочешь, чтобы я тебя отблагодарила? Натурой? Так зачем я тебе такая грязная?

– Если ты о прошлом, так я о нем уже и забыл...

Рэм хотел казаться искренним, но Люба видела, что он кривит душой. Не забудет он никогда о том, что ее пользовали грязные вонючие мужики...

– Ну забыл, так забыл... Рэм, давай не будем об этом. Как у тебя дела? Как институт?

– Да нормально все... Представляешь, Валерка вчера в казино кучу бабок выиграл. До утра с ним гудели. Всю первую пару сегодня проспали. Пронесло. А на второй паре по паре схлопотали...

Рэм рассказывал об институтских делах с искренним увлечением. Ведь в этой теме не было места Любе. А ею он тяготился...

Люба ясно осознала, что Рэм поставил на ней крест. И когда он ушел, поняла, что больше он к ней не придет.

Так и оказалось. Прошло еще четыре дня, а Рэм так ни разу и не появился. Ее выписали и отправили домой. Он за ней не приехал...

Через два дня она позвонила в больницу и узнала, что Рэм все-таки приезжал. Но только затем, чтобы забрать телевизор и музыкальный центр. Техника его волновала, а сама Люба уже нет...

Не суждено было Любе стать официанткой в ресторане на Лазурном Берегу, но по иронии судьбы она устраивалась на такую же работу в своем родном Подберезовске. Правда, это был не ресторан, а кафе. И зарплата не шла ни в какое сравнение с той, которую бы она могла получать во Франции. От четырех до семи тысяч рублей в месяц в зависимости от прибыли. Плюс процент с чаевых...

На работу ее принимал сам хозяин – здоровенный, как буйвол, мужик не самой приятной, если не сказать отталкивающей, внешности. Он смотрел на Любу откровенно раздевающим взглядом. И при этом хмурил брови.

– Образования, значит, нет, опыта тоже нет... – густым с хрипотцой голосом подытожил Григорий Борисович.

– Зато есть желание, – неуверенно подсказала Люба.

Не очень-то ей хотелось работать на этого монстра. Да еще больные ноги давали о себе знать. Ходила она легко, но сможет ли она выдержать напряженный ритм работы. Ведь официантка постоянна должна быть на ногах...

– Желание – это хорошо... А как насчет секса? – прямо спросил мужик.

– В каком смысле? – всколыхнулась Люба.

– В смысле, трахаться любишь?

– Ну знаете!..

– А что я знаю? Я ничего не знаю, – ухмыльнулся он. – А хотел бы знать... Может, ты на передок слаба?

– И не надейтесь.

– А почему я должен на это надеяться? Как раз на это я и не должен надеяться. Шлюхи мне здесь не нужны... В случае чего в момент на улицу выставлю...

Самое удивительно, что Григорий Борисович говорил об этом вполне серьезно. Сам производит впечатление законченного развратника, а требует от своих сотрудниц пуританского поведения... Может, он считает, что под юбку к официанткам может лезть только он сам?

– Что ж, тогда завтра можешь приступать к работе... Месяц испытательный срок с половиной оклада. Если все будет путем, зачислим в штат... Вопросы есть?

– Нет.

– Тогда иди к старшей официантке, она скажет, что делать...

На этом разговор и закончился. Под юбку к ней Григорий Борисович не полез. Неужели он в самом деле не такой, каким кажется. Хотелось бы на это надеяться?