Владимир Гурвич - Игра с выбыванием

Из аташе-кейса Пухов с невероятной быстротой достал конверт, положил его на стол, а потом быстро встал и почти помчался к выходу. Все было сделано столь стремительно, что я не успел ничего сказать.

Я бросился за ним дабы проводить гостя, но лишь успел расслышать прощальные слова Пухова: «До свидание, Игорь Евгеньевич, надеюсь, что это не последняя наша встреча». Створки лифта захлопнулись, и странный гость исчез из моего поля зрения.

Я вернулся в комнату, извлек из конверта его содержимое. Это были деньги, их как раз примерно хватало на то, чтобы прожить, вернее просуществовать неделю до моего возможного отъезда.

Не стану описывать все свои сомнения, переживания, мысли, одно могу сказать, что я не принял никакого твердого решения до той самой минуты, когда раздался звонок Пухова. И даже когда он звенел, я все еще не знал, что ему отвечу.

– Какое вы приняли решение? – спросил Пухов после долгих расспросов о моем самочувствие, настроение и делах.

– Согласен.

– Я в этом нисколько не сомневался, – довольно засмеялся он. – Прошу вас никуда не уходить в течение нескольких ближайших часов, вам доставят из агентства билет. Когда же вы прилетите в К., зайдите на почту на аэровокзале. Там вас будут ждать письмо и денежный перевод. Ну а дальше, извините, сам не ведаю ничего.

И вот я в этом городе, где у меня среди миллиона его жителей нет ни одного знакомого человека. Я сижу в кресле, потягиваю пиво, смотрю телевизор. И жду, когда кто-нибудь вспомнит обо мне и разъяснит, зачем я все же совершил пятичасовой перелет и оказался в такой дали от родных мест, от всего того, что до недавнего времени составляло содержание моей жизни.

Прошел один день, затем минул другой, третий, а я, как говорили раньше, находился все в той же диспозиции. Никто не интересовался моей персоной, телефон ни разу не зазвонил, абсолютно немым оставался и звонок в дверь. За это время я исходил, если не весь город, то по крайней мере ту часть, где меня поселили, и теперь ориентировался здесь не хуже любого старожила. Зачем я столь тщательно изучал окрестности, на этот вопрос внятно я вряд ли мог бы ответить, скорей всего на это толкала меня профессиональная привычка – досконально знать то место, где проживаешь.

Но постепенно я стал ощущать, как усиливается во мне энергия раздражения. Я всегда с трудом переживал периоды вынужденного безделья, моя деятельная натура требовала постоянного участия в каких-либо событиях. Сейчас же меня особенно бесила полная неизвестность, непонятность моего нынешнего статуса. Я даже стал думать, не является ли отправка меня в этой далекий город чьей-то злой шуткой или даже спланированной акцией, чтобы убрать меня из Москвы. Может, у кого-то возникло желание таким вот необычным способом отомстить мне за что-то. А я опрометчиво принял совершенно фантастическое предложение в тщетной надежде на то, что удастся вновь повернуть свою жизнь в благоприятное русло.

И все же что-то подсказывало мне, что в данном случае речь не идет о чьей-то шутки или мести, мое чутье, которое не раз доказывало мне свою правоту, не сигнализировало о том, что в данный момент мне угрожает какая-то опасность. А если она и существует, то связана не с прошлой моей деятельности, а с тем, что ожидает меня тут.

Пока же я бесцельно бродил по городу. Мне нравился он, в нем ощущался большой размах, он напоминал мне птенца, которому предстоит через некоторое время превратиться в большую и сильную птицу. Современные здания, способные украсить даже столицу, здесь сочетались с кварталами старых бревенчатых изб, потоки машин заливали в утренние и дневные часы улицы, которые вечером превращались по провинциально тихие и пустые кварталы. Невольно я думал о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы я появился на свет в этом благодатном крае. Был бы я столь же неприкаянным, как теперь, или бы давно жил размеренной и счастливой семейной жизнью, как большинство здешних жителей. Я смотрел на местных женщин, и мне становилось грустно и одиноко. Может, попробовать завязать с кем-то из них знакомство; по крайней мере, будет не столь скучно и тоскливо ждать момента, когда некто неизвестный или неизвестные вспомнят о том, что я еще существую в этом мире.

Ради этой благородной цели, на третьи сутки вечером я зашел в какой-то бар. В разгаре была дискотека, несколько десятков юнцов и их подруг судорожно двигались в такт оглушительно ревущей мелодии. Я заказал свой любимый коктейль – шерри-бренди и стал наблюдать за тем, как веселится местная молодежь. Мой взгляд путешествовал по лицам девушек, мысленно выбирая из них ту, с которой мне бы хотелось разделить свое одиночество. Таких тут оказалось не так уж мало; еще гуляю по городу, я обратил внимание на красоту здешних женщин.

Рядом со мной за стойкой я обнаружил девушку лет восемнадцати. Несмотря на толстенный слой косметики, она выглядела весьма милой, а из короткого платья прямо перед моим носом торчали весьма соблазнительные, затянутые в прозрачные колготки ножки. Юная искательница приключений красноречиво смотрела на меня, явно призывая меня начать наступление на крепость, которая вовсе не собиралась долго и героически сопротивляться. Я вдруг едва не задохнулся от долго подавляемого желания; в последний месяц мне было совершенно не до женщин, не говоря уж о том, что, не имея денег, весьма нелегко выглядеть привлекательным в томных глазах прекрасного пола. Правда сейчас купюры шелестели в моем кармане, пусть не в том количестве, что я привык, но для того, чтобы соблазнить эту красотку много их и не нужно.

Но вместо того, чтобы начать приступ местной твердыни, я отвернулся и до дна осушил свой бокал с коктейлем. Чутье мне подсказывало, что не стоит этого делать, я сюда приехал не за этим, таких девушек, как моя соседка по барной стойке, полно и в Москве. И в свое время целый их отряд перебывал в моей холостой, но уютной квартире.

Я украдкой бросил на девушку взгляд и увидел, что она явно разочарована моей пассивностью. Но ни чем помочь я ей больше не мог, поэтому я слез с высокого и неудобного стула и побрел к выходу.

Я не пробыл в своей квартире и несколько минут, как послышалась телефонная трель. Я так привык за предыдущие дни к молчанию этого аппарата, что первые секунды даже не понял, откуда поступает сигнал. Затем бросился к телефону.

Голос был незнакомый и какой-то глухой. Мое опытное ухо сразу определило, что человек на том конце провода явно старается скрыть подлинный свой тембр. Не исключено, что он говорил даже через платок.

– Добрый вечер, Игорь Евгеньевич, рад приветствовать вас в нашем городе. Как вам понравилось ваше новое пристанище?

– Вполне уютное. Спасибо за него. Но мне бы хотелось узнать, с кем имею честь беседовать?