Анжелика Огарева - Прокурор Баринова

– А где же Стас был?

– А Стаса я послала за термосом с чаем, забыла его в автобусе. Я его потом весь Яну отдала, да все равно не помогло это. Ладно, давай пока поваляемся, а потом в Дом Творчества Актера сходим, кофе попьем. Пирожные полопаем, не возражаешь?

– С удовольствием. Кофе у них всегда неплохой, вот только накурено сильно.

– Не боись, – произнесла Рая любимое словцо, – к открытию народу там немного будет…

– Они, кажется, в два часа открывают?

– Да, что-то вроде того…

Катерина порылась на полках, и, не найдя ничего интересного, сняла с полки черный том, судебно-медицинской патологии, открыла его на середине и воскликнула: «О, Господи!»

С фотографии в натуральную величину глядело на нее лицо мужчины с посиневшим лицом и высунутым, дразнящим языком.

Смеясь, Рая встала из-за письменного стола, и, забрав книгу, сказала:

– Повешенный сначала дергался, но потом привык… Детям такие книги смотреть нельзя. Иди, полежи в гамаке…

Катя вышла в сад и, запрокинув голову, посмотрела на облака. Они медленно тянулись по небу. Верхушки сосен покачивались, где-то стучал дятел…

– Нагулялась? – спросила Рая, – Вот, поешь. Собрала, пока ты гуляла, – она махнула рукой в сторону малинника.

На столе стояли пиалы с малиной и черникой.

– Если хочешь, полей молоком. Тут одна знакомая корова, занесла, – пошутила Рая. – Знаешь, отец, бывало, насыплет мне полную тарелку малины и говорит, – ешь дочурка, красивой будешь. А с матерью скучно было. В Москве я домой никого из ребят пригласить не могла, вечно какие-то тетки толклись. Прихожу из школы, а они судачат. Ну, сделаю я уроки, и убегаю к ребятам. Всегда помогала кому-нибудь по учебе. Отец теток тоже не любил, и к его приходу в доме их не было. А я к приходу Баринова домой возвращалась. Он мне о политике рассказывал… А я ему стихи свои читала. Он Есенина любил. Так я под него старалась…

– Так ты и стихи пишешь, Раечка? – обрадовалась Катя.

– Писала. Знаешь, ведь это батя мой дачу построил. Никогда ничего не строил, а взялся да и построил, – вздохнула Раиса, – если б не мать, он бы лет сто прожил.

– Ян рассказал, что он в аварии погиб?

– Да, мать в Прибалтике разболелась, съела что-то не то, выехали позднее, а Баринов спешил. Он на работу опоздать не мог. Устал. У рефрижератора впереди поворотник не работал. Батя не заметил…

Раиса замолчала. Катя обняла ее за плечи.

– Стас, как мог, старался мне помочь, но и сам был в ужасном состоянии. Он любил Баринова. Мы вместе жили. Они на охоту вместе ездили. Дружили…

Раиса посмотрела на Катю и добавила:

– А ты, я смотрю, сердобольная, раскисла туту меня. Пошли кофейком побалуемся, чего-нибудь еще возьмем. Проголодалась, небось?

– Что ты! Ты ж меня ягодами угостила…

– Все равно пошли, – сказала Рая, – нужно к открытию успеть, а то народ налетит, все сметет…

Слова эти отчего-то насмешили Катю, да так, что идя по дороге, она не переставала смеяться.

– Ты давай, не балуй, подруга, все-таки с прокурором идешь, – пробасила Раиса.

– Постараюсь, – пообещала Катя.

Они поднялись в гору и вошли в «Уголек». Подойдя к столику у окна, Рая приказала:

– Сиди, они сами ко мне подойдут.

Подошла буфетчица и, подобострастно улыбаясь, спросила:

– В гости к нам пожаловали, Раиса Петровна? Угадали, сегодня нам свежайшую севрюгу подвезли…

– На ловца и зверь бежит, – хохотнула Раиса.

– Вы такая веселая сегодня, любуюсь я на вас, – стелилась буфетчица.

– Любуйся, ты любуйся, да из-за стойки неси все что имеешь…

– От души, от души угощу, голубушка вы наша, – и она удалилась.

Раиса щелкнула пальцами и бармен кивнул.

– Вот так! У всех рыльце в пушку, еще как подворовывают, а знают, что я прокурор. «Угощу» говорит, а знаешь, что это значит?

– Что? – спросила ошарашенная Катя.

– А это значит, что денег с нас с тобой не возьмут. Теперь поняла?

– А так можно?

– А чего ж нельзя? С ними только так и должно! Ты все-таки смешная. Сначала жила с родителями как у Христа за пазухой, а теперь с мужем. Ничего не знаешь. Ну, смотри, несут!

– Красавица вы наша, я тут вместо бутербродов ассорти рыбное приготовила, а вот и мясное, доченька моя несет…

– Здравствуйте, Раиса Петровна, – поздоровалась девочка лет пятнадцати.

Рая обняла Катю за плечи и не без язвительности сказала буфетчице:

– Знакомьтесь, моя подруга, прошу в дальнейшем и любить и жаловать, – до этого момента буфетчица вела себя так словно Кати тут не было. Зато теперь она спросила у Кати самым что ни на есть елейным голосом, позабыв про мясное и рыбное ассорти и оттолкнув дочь:

– Как вас величать будем?

– Катя.

– А по батюшке?

– Не надо по батюшке, видишь, молодая совсем, а ты по батюшке, по матушке. Сок принеси, томатный и апельсиновый. И хлеба не забудь.

– Сейчас, сейчас, Раиса Петровна.

– Иди, – сказала Раиса, – Уж так она меня любит, что в красавицы записала!

Подошел бармен и поставил перед Раисой фужер с коньяком и дольки лимона на кофейном блюдечке.

– Здравствуйте, Раиса Петровна.

– Здравствуй, Сережа, спасибо.

Бармен ушел.

– Этот лебезить не будет. Ты уж не обессудь, я себе коньячку взяла, коль не за рулем. А знаешь, меня воспоминания с ума сводят, не могу привыкнуть, что Баринова не увижу.

– Раюша, тебе нужно расслабиться, – сочувственно произнесла Катя.

Раиса выпила коньяк, и настроение ее улучшилось.

– Сыграй, подруга, – она кивнула на пианино.

– А я думала, ты музыку не любишь, – выпалила Катя.

– Что же я – серая как штаны пожарника?

Катя засмеялась.

– Что сыграть, Раюша?

– Не боись, не «Мурку». «Амурские волны» знаешь?

– Нет, совсем нет, может, напоешь?

– Тут Катя услышала знакомый голос и обернулась, к ним подходил знакомый по Дому Творчества композитор.

– Катя-джан, рад тебя видеть, здравствуйте, – поздоровался он с Раисой.

– Здравствуйте, Ованес Арутюнович!

– Когда песни мои петь будешь? Все никак не уговорю ее, – обратился он к Рае.

– Значит, не нравятся, – заявила Раиса.

– Нет, нет, Раечка, нравятся, но теперь я пою только для мужа.

– Ах вот почему я тебя давно не видел. Поздравляю, – поцеловал он Катю. – Кто он, композитор? Музыкант?

– Нет, он адвокат.

Ованес тут же заказал коньяк.

– Надо поднять тост!

– Но я веду машину, – объяснила Катя.

– Так мы с твоей подругой за вас выпьем. Вы меня поддержите? – обратился он к Рае.

– Охотно, – пробасила Раиса, и после нового фужера попросила:

– Давай, Ованес, сбацай нам «Амурские волны», петь охота!

Ованес сел за фортепиано и Рая запела, приведя в восхищение буфетчицу. К удивлению Кати посетители старшего поколения с удовольствием подпевали.