Сергей Зверев - Большая стрелка

– Двигаем отсюда в темпе вальса.

Увидев, что Художник хочет прихватить со стола какую-то безделушку, ударил его по руке и прикрикнул:

– Положь! Никогда не связывайся с вещами, если можешь взять деньги!

Когда они добрались до дома Зимы, Художник дрожал – не от страха, а от возбуждения. Ему казалось сейчас море по колено. Он пришел с первого своего дела!

При свете настольной лампы Зима вывалил на стол деньги. Казалось, что их очень много.

– Нравится? – спросил Зима.

– Неплохо.

– Треть – наводчику. Наводка верная. Человек заработал.

– А если бы неверная была?

– Тогда бы он нам заплатил деньги. Если говоришь, что там должно быть десять тысяч, значит, отвечаешь за слова. Ясно?.. Ну и тебе перепадет… Или не перепадет, а?

Художник пожал плечами:

– Как скажешь.

– Правильно, волчонок. Не верь, не бойся, не проси. Вот, возьми, на мороженое, – от общей кучи Зима отмерил пачку. – Да бери, не укусят.

Уже позже, вспоминая эту добычу, Художник трезво осознавал, что была она не особенно велика. Но тогда он ощущал себя так, как если бы получил наследство от Рокфеллера.

– Только мошной не тряси и не трепи никому языком, – напутствовал Зима. – А то оглянуться не успеешь – на нарах куковать будем.

Художник и не собирался шиковать напоказ, хвастаться. Он просто наслаждался тем, что на некоторое время отступила нищета, в плену которой он томился всю жизнь.

А еще через два дня в Ахтумске произошло другое знаменательное событие. Случилось это на квартире Людки, где собирался отчаянный блатной народ, лилась рекой водка, бывали доступные девки.

– На. – Зима протянул стакан водки Художнику в первый раз. – Сегодня можно. Поработали хорошо.

Художник проглотил обжигающую жидкость, и все поплыло перед глазами.

А потом развязная, полупьяная подруга Людки поволокла его в тесную, душную спальную. Там все и произошло.

Утром после этого им овладело странное чувство: с одной стороны, ликование, легкость, у него просто выросли крылья, с другой – он будто, поднявшись высоко, бултыхнулся потом в самую грязь…

Звонок сотового телефона развеял дым воспоминаний.

– Художник, – послышалось в трубке. – Этого коммерсанта. Ну, в общем, все… Но тут проблема.

– Какая такая проблема? – спросил Художник.

– Бумаг при нем не было!

– Стоять, суки! РУБОП!

Прибалт оказался быстр. Рука его нырнула за пазуху, к шестнадцатизарядному «глоку». И тут же от собровца, выскочившего из подкатившего фургона-«рафика» с занавешенными окнами, он получил по хребту прикладом автомата и угомонился на асфальте.

Влад вылетел из оперативной «шестерки», затормозившей перед носом бандитской «оружейной» тачки – синего «буммера» с тонированными стеклами.

Рыхлый, пузан по кличке Бобрик, за рулем «БМВ» потянулся к ключу зажигания. Он хотел сдать назад, подвинув собровский фургон, заодно задавив прибалта, оперативников и двух покупателей, и вырваться из окружения.

Двигатель «БМВ» взревел. Бобрик врубил скорость…

Влад с одного удара рукояткой «стечкина» высадил лобовое стекло «БМВ». А потом коронный номер: он выдернул за шкирку восьмидесятикилограммового Бобрика через образовавшийся проем.

Бобрик взвыл, как свинья, которую тащат на убой. Влад умелым ударом угомонил его.

И вот все пятеро «оружейников» разложены на асфальте в наручниках. Можно перевести дух.

– Класс! – поднял палец вверх начальник отдела подполковник Казанчев.

– Рады стараться, – широко улыбнулся Влад, обнажая белые, ровные зубы.

– Ну-ка, где наше железо? – Казанчев открыл багажник «буммера» и удовлетворенно крякнул, разглядывая две израильские снайперские винтовки, шесть пистолетов-пулеметов чешского производства и пять килограммов пластита.

Торговцев смертью взяли в самый любимый ими момент – обмена оружия на «хрусты».

В РУБОПе оперативников ждало оформление протоколов, допросы и прочая рутина. Оперативное дело «Гастролеры» реализовано. Перекрыт один из каналов контрабанды оружия из Латвии в Москву.

– Ну что, братки, смажем успех? – ближе к окончанию рабочего дня деловито осведомился майор Ломов по кличке Лом. Вопрос был риторическим.

– Кому за бутылкой идти? – обреченно спросил самый молодой – старлей Николай Балабин, прозванный Николя за аристократическую внешность.

– А чего идти? – Влад полез в шкаф с милицейской формой на случай строевых смотров или других служебных бедствий и вытащил из-за вещмешков бутылку.

Первая рюмка прошла как положено – легко и хорошо.

– Здорово ты Бобрика через стекло, – хмыкнул Балабин. – Как щенка нашкодившего.

– В первый раз видишь Бронепоезд на боевых рельсах? – усмехнулся Ломов. – Это зрелище, достойное кинематографа.

Бронепоезд – эта кличка была дана Владу за напор, упрямство, силу и несокрушимость.

– Молодой, наливай по второй, – велел Влад.

Снова полилась водка в кружки, темные от чайной накипи.

– Ну, чтоб враг был повержен! – Влад поднял было стакан.

Но тут зазвенел служебный телефон.

Звонил начальник отдела Казанчев.

– Влад, вы там чем заняты?

– Рапорта отписываем.

– Мне из горпрокуратуры звонили. Тебя хотят видеть по детолюбу. Следак, говорит, что ненадолго. Смотайся к нему.

Доза спиртного для веса Влада в сто пятнадцать полноценных килограммов была несущественна. Поэтому он без лишних сомнений устроился за баранкой своего старенького зеленого «ВАЗ-2105». И через несколько минут стоял перед кабинетом следователя Мокроусова.

Политик был уже там. Влад услышал обрывок захватывающего разговора на тему, как быстрее получить долгосрочный льготный кредит. В кредитах Политик был дока.

– Тут проблем у вас не будет, – заверял он. – Я хорошо знаю председателя правления «Бизнес-сервиса». Такие кредиты выдаются, естественно, людям с хорошими рекомендациями.

– Да, есть о чем подумать, – отвечал следователь.

Тут Влад и зашел в кабинет.

– Уже заждались, – приторно улыбнулся следователь. Он все время улыбался как идиот и походил на менеджера американской фирмы «Собачья радость».

Влад устроился на стуле в тесном кабинете и уставился на пухленького, гладкого Политика, который заерзал под тяжелым взглядом.

– Поскольку в деле между вашими показаниями имеются существенные противоречия, я вынужден провести очную ставку, – улыбка немножко поблекла на лице следователя.

– Валяй, – махнул рукой Влад.

Мокроусов поморщился, хотел что-то строгое сказать, но передумал и принялся разъяснять участникам очной ставки их процессуальные права и обязанности.

– Что вы можете показать об обстоятельствах обыска и задержания? – наконец спросил он у Политика.