Алексей Макеев - Принцип жизни полковника Гурова (сборник)

– Что со мной случилось?.. Что?..

– О! Уже реагирует на окружающее, – удовлетворенно воскликнул мужской голос. – Значит, жить будет. Андрей, ты меня хорошо видишь?

– Нет, размыто… Люся где? Что с ней?

– Люся?.. А, Людмила Юрьевна? Она только недавно ушла домой. Она постоянно находилась здесь. Вот пошла детей проведать. Скоро опять вернется.

– Сколько я уже лежу? Что со мной? – снова спросил Самойлов.

– Ты у нас уже третий день. Произошло серьезное ДТП. Но об этом – потом, когда будешь покрепче. Сейчас – лежать, лежать и лежать. И никаких разговоров! Все, спать!

Врач с медсестрой вышли из палаты, разговаривая меж собой о настоящем чуде, когда в немыслимой мясорубке из пятерых выжить удалось всего одному. И тут Андрей вдруг начал припоминать недавнее – поездка в машине, люди, собиравшиеся его убить, а потом… Что было потом? Они попали в аварию? А те, что везли его убивать, они живы?..

Теперь ему даже думать было тяжело. Утомившись, он снова впал в зыбкое забытье, в болезненный полусон, когда бред и явь переплетаются в причудливые видения. В какой-то момент он вдруг снова увидел перед собой силуэт человеческой фигуры в белом халате. Скорее всего это была женщина. Ни слова не говоря, она склонилась над ним, и Самойлов ощутил, как в его левую руку вошла игла и что-то прохладное влилось в его вену.

В тот же миг его тело охватило неистовым жаром, нестерпимая боль пронзила сердце, на теле выступил обильный пот. Он хотел спросить: «Что ты делаешь? Что это такое?..» – но его губы лишь чуть заметно дрогнули, а еще через мгновение он провалился в бесконечное черное небытие. Женщина, сделавшая ему укол, поспешила к двери и буквально лоб в лоб столкнулась с вбежавшей в палату Людмилой. Увидев «медсестру», та, лишь мельком взглянув на бездыханного мужа, каким-то шестым чувством поняла суть происходящего и разъяренной тигрицей накинулась на незнакомку:

– Кто ты такая?! Что ты сделала с моим мужем, сволочь?!

«Медсестра», отчаянно отбиваясь, ударила ее уже пустым шприцем, вогнав в руку иглу на всю длину. Людмила вскрикнула, ее хватка чуть ослабла и, воспользовавшись этим, убийца сумела выскочить в коридор. Людмила последовала за ней, зовя на помощь, но та с крысиным проворством уже бежала вниз по лестнице, а затем с лестничной площадки выпрыгнула в кем-то заранее открытое окно. Тут же где-то снаружи загудел мотор, и куда-то прочь от реанимации помчалась машина. Когда в палату прибежал врач, Андрей уже не подавал никаких признаков жизни.

Людмила была вне себя от горя. Кусая руки, она плакала навзрыд. Первый шок она пережила три дня назад, когда получила известие о том, что ее муж попал в ДТП и получил тяжелейшие травмы. Ей рассказали, что Андрей, непонятно зачем и неизвестно куда, ехал с четырьмя сотрудниками местного райотдела полиции. Однако она сразу же поняла истинную подоплеку случившегося: его везли убивать, но он сумел выбить управление автомобилем из рук бандитов, и внедорожник на большой скорости влетел под прицеп дальнобойщика.

И хотя иномарку исковеркало, измяло и изорвало чуть ли не на лоскуты, Андрей оказался единственным, кто уцелел в этой кошмарной мясорубке. Сидящим впереди не помогли и сработавшие подушки безопасности. Впрочем, когда спасатели вскрыли кабину внедорожника, его водитель еще подавал признаки жизни. Но довезти до реанимации его не успели – он умер, не приходя в сознание.

Самойлов, вопреки всякой логике, хотя и сильно пострадал, но тем не менее остался жив. Ему пришлось ампутировать правое предплечье и правую ступню, зато он был жив. Жив! Бог с ними, с рукой и ногой. Людмила его любила и будет любить по-прежнему. Он поправится, и они снова будут счастливы. Но мерзкие упыри, желавшие его смерти, не удовольствовались случившимся. Они подослали свою прислужницу, и та его добила.

Через четверть часа в больницу прибыла опергруппа местного РОВД, которая занялась изучением места происшествия. Старший опергруппы в коридоре о чем-то разговаривал с завотделением, эксперт-криминалист изучал шприц, из которого была сделана смертельная инъекция, судмедэксперт осматривал тело Андрея. Молча наблюдая за ними со стороны, Людмила смотрела на оперов с нескрываемой ненавистью. Когда старший опергруппы попытался расспросить ее о случившемся, о той женщине, которая ввела ее мужу смертельный яд, она с каким-то русалочьим смехом всплеснула руками и негодующе помотала головой:

– Боже! Какое лицемерие! Они еще и делают вид, что будут что-то там расследовать, что найдут убийцу моего мужа! Да его убили такие же, как и вы! Вы все в этой вашей поганой банде – заодно! Я ни одному из вас не верю и на ломаный грош! Зачем ломать-то эту никчемную комедию, юродствовать с расспросами?! Уж пишите сразу: Андрей Самойлов сам себе ввел отраву. Откуда ее взял? Ха-ха! Что, трудно придумать?

Опера слушали ее, хмуро переглядываясь и явно не зная, что возразить. Старший опергруппы с нотками обиды в голосе спросил:

– А почему вы считаете, что мы из какой-то там банды, что это мы его убили? Какие у вас для этого основания? Я уже в курсе, что он куда-то ехал с нашими сотрудниками. Но с чего вы взяли, что в его смерти виноваты именно они?

Утерев слезы, уже совсем другим, сухим и жестким, голосом Людмила почти отчеканила:

– Когда спасатели достали Андрея из того, что осталось от внедорожника, на голову его был надет полиэтиленовый пакет, а на шее – удавка из куска бельевого шнура. Он выжил лишь потому, что в тот момент, когда машина попала в ДТП, убийцы выпустили из рук концы удавки, и он смог дышать. Ясно?

– А кто вам это сказал? – озадаченно наморщил лоб старший.

– Не помню! – Людмила одарила его убийственным взглядом и добавила: – А если и вспомню, то не здесь, а… Ну это неважно, где!

О том, что Андрея собирались убить, ей рассказал фельдшер одной из машин «Скорой», выезжавших на ДТП. А сам он об этом узнал от спасателей. Те прибыли на пару минут раньше «Скорой» и, порезав, словно консервную банку, груду искореженной жести специальными гидравлическими клещами, обнаружили в останках внедорожника одного из пассажиров с полиэтиленовым мешком на голове и шнуром, охватывающим шею. Тут же подскочивший к ним опер сорвал пакет и объявил, что это произошло случайно в момент аварии. Но всякому, кто это видел, было яснее ясного, что ситуация эта крайне мутная, попахивающая вульгарной уголовщиной.

– Хм… В протоколе осмотра места аварии об этом не было ни слова. Парни, кто ездил на ДТП?

– Ляпухин, а с ним Алясин и вот Арсен… – кивнул в сторону судмедэксперта, стоявшего у постели Андрея, криминалист.

– Ну-ка, Арсен, проясни ситуацию: у потерпевшего Самойлова действительно был пластиковый мешок на голове? – хмуро взглянул на судмедэксперта старший опергруппы.