Виктор Буйвидас - Пьеса для шпионки

– Убрал мясопродукты! – отмахнулась она.

– О-хо-хо! Експонат для гербарию! – поднялся здоровяк. – Ну, садко, садко. Садись. Я и стоя тебе обойму. – Он снова потянулся к Галке.

И тут неожиданно подоспела помощь.

– Эй, чудик! – Встал возле соседнего столика модно одетый малый. – Ты что, давно на свободе? – проявил он спокойнейшую любознательность, подходя к дебоширу.

– Шо?! А ну иди, шклявый! – грозно рявкнул Бугай, пригнув головищу.

Малого его стойка ничуть не смутила.

– Иду-иду, милый, – сказал он даже с улыбкой и резко клюнул лбом Бугаю в нос. С того мигом слетел весь боевой задор.

– Шо ты? Шо ты? – попятился он, схватившись за нос, и опрокинул стул.

– Да ты сломался: из тебя провода торчат! – Малый с силой дернул за кудри на жирной груди.

– Ладно, твои, так бы и сказал, – обиженно проблеял Бугай, улепетывая по ковровой дорожке.

– Ой, спасибо вам пребольшое, – поблагодарила Галка спасителя.

– Не за что, – скромно ответил тот, поднимая стул.

– Галя, пойдем! Я уже расплатилась. – Перепуганная на смерть Алла прижалась к подруге, нетерпеливо перебирая ногами.

– Может, вас подвезти? Я на машине, – предложил дальнейшие услуги благородный рыцарь. Был он вполне приятной наружности, в фирменной джинсовой паре, в экстравагантном пестром блузоне…

Правда, Галка еле успела его рассмотреть, потому что с ужасом заметила, как из глубины зала идут уже два мужика: первый – посрамленный приставала, второй – стриженный под уголовника, зловеще ухмыляющийся, с кулачищем в кармане.

– Хорошо. Только мы ещё в туалет, – бросила она Малому и: – Бежим! – прошипела Алле в ухо.

Малый оглянулся и тоже увидел надвигающихся урок.

– Подождите на улице. Я быстро, – крикнул он девчонкам, рванувшим по дорожке с высокого старта. Сам смело повернулся лицом к психической атаке и подтянул рукава куртки, готовясь к бою…

Когда хулиганы приблизились, Малый не накинулся на них с кулаками, а широко улыбнулся и примирительно, даже просительно сказал:

– Мужики, давайте договоримся без шума, а?

Он демонстративно расправил тонкими пальчиками тысячную купюру и сунул её в нагрудный карман рубашки Уголовника.

Тот смотрел грозно, исподлобья и развязно прогундосил:

– Ты, пала, на кореша мово наехал. Пошел на выход. Там перетрем.

– Ну, пошли… – Малый тяжко вздохнул и пошагал по ковровой дорожке. Урки потянулись следом.

Сзади Бугай грубо толкнул его в спину:

– Ломись, сука, бойчей!

– Лось, заглохни, в натуре… – хмуро окоротил товарища стриженный.

– А чо он, Фима, быкует! – зло возразил простоватый Лось.

– Стихни, сказал… – угрожающе прошипел Фима.

Однако в фойе урок ждал плохой сюрприз. Вышагнув из зала в холл, бандюги взревели, как раненные медведи, и схватились ручищами за глаза. Это выскочившая из-за портьеры Галка пальнула в физии Лося и Фимы струей перечного газа из баллончика «Оружие пролетариата».

– Бежим! – Галка дернула за руку оторопевшего Малого. Тот тоже приложил ладонь к лицу, только ко рту. Испуганные буркалы чуть не выскочили на лоб.

Отчаянная Галка ещё раз дернула за рукав Малого. Снесла его наконец с места, и они помчались спринтерами из ресторана.

Грязно матерясь и качаясь, выведенные из строя урки размазывали по щекам обильные слезы.

– Ох! Чем это, падла? – спросил Фима, удивленно тряся башкой.

– Чем! Чем! – в гневе плюнул Лось. – Зарин паралитический. Погнали! Я эту стервь в куски порву!

– Я не могу… Ты сам… Номер запиши… – пробормотал, постанывая, Фима. – После сквитнемся… Так и так достанем…

– А на чем писать?

– На лбу, урод!..

Лось опять в сердцах плюнул и вывалился на ночную улицу.

На стоянке возле ряда машин беглецов ждала Алла. Малый подскочил к белому «Опелю» старой модели, открыл дверцы.

– Быстрей! Ал, падай назад! – распорядилась Галка, плюхаясь рядом с шофером. – Я буду показывать путь.

Малый мгновенно завел «Опель», вырулил на ночную улицу, переключил скорость. Галка повернулась к нему с извинениями:

– Вы уж простите, что у вас из-за нас…

– Да пустяки! Что вы! – не дал договорить Малый, – Я бы, конечно, и сам справился, но… спасибо большое за помощь.

– Большое пожалуйста! – ослепила его улыбкой Галка.

– Ой, как я только не умерла, – проныла сзади Алла.

– И правильно сделали, что не умерли, – сказал Малый. – Жизнь прекрасна. Одна музыка чего стоит! Вот рекомендую – первая запись в Европе. – Он включил музцентр, в машине негромко зазвучала мелодичная композиция.

– А, так вы записываете музыку? – спросила Галка.

– Да, записываю… на бумагу.

– Так это… ваша музыка? – Галка изумленно ткнула пальцем в музцентр.

– Моя.

– А что, очень симпатичная мелодия! – К Галке словно подключили электричество: лицо засветилось, глаза так запрыгали по водителю, как будто большего удовольствия, чем видеть этого человека, не существует. – Oй! А мы же еще не знакомы! Запоминайте, а то я знаю, творческий народ рассеянный. Меня зовут Галя, её – Алла. Ну а вас, наверно, Амадей? Или как?

– Зовите Иван, Ваня, как хотите. И, девчата, может, перейдем на «ты»? Я от долгой вежливости превращаюсь в китайца. Например, говорят мне: «Вы, дорогой, уважаемый». А мне хочется ответить; «Сань-хань-мяу-дрянь!»

– И у меня тоже самое!

– Значит, договорились?

– Значит!

Прощались Галка с Иваном возле дома Аллы. Он сидел в машине, она стояла рядом на тротуаре.

– Так я жду звонка.

– Галочка, с утра первым делом!

– Посмотрим.

– Ну, спокойной ночи.

– Тебе, Вань, еще спокойней!

– Привет Алле.

И Малый пронесся со сноровкой раллиста по дорожке между домами. Галка, подходя к подруге, притворно зевнула:

– Ой, как он мне надоел…

Смотревшая диким ревнивым взглядом Алла ждала у подъезда. В лифте начался допрос.

– Галя, скажи честно, этот Ваня, он тебе понравился?

– С чего ты взяла?! – безмерно удивилась Галка. – Я просто потарахтела для дела.

– Точно?

– Клянусь чем хочешь!

– А я подумала, что ты влюбилась и теперь меня бросишь. – Алла смахнула со щеки слезу.

– Я? Тебя? Ну ты даешь! – вскрикнула, как ужаленная, Галка. Оскорбленная в лучших чувствах и жалеющая глупую товарку, она разразилась уймой криков души: – Антенна-то у тя совсем но работает! Через этого же композитора – верняк! – можно выехать куда хочешь! В любые актрисы и модели!.. А так, какие мужчинки? Чтобы я… тебя… ради микроба с дудкой?… Да никогда! Как ты могла воще такое…

В этом месте искрометная речь вынужденно оборвалась – за девчонками притворилась дверь квартиры, глухо щелкнули замки.

В Сан-Франциско уже стемнело. Ингрид Йоханссон сидела без света в гостиничном номера Александра Барабанова на кровати в расслабленной позе кучера. Так она могла ждать хоть сутки.