Юрий Теплов - Книга 2. Голгофа

К этому времени объявились и Наумыч с Андрюхой. Андрюха тащил деревянные вёсла и старый пухлый рюкзак.

– Купили, – доложил Алексею трезвый Наумыч, – и лодку, и смолу, и керосин, и сети, – показал на мешок, который Андрюха заносил в сарай. – Хозяйка отдала цепь, амбарный замок, чтобы лодку на берегу закрывать, и выделила два ведерка.

– Где Диогена оставил? – спросил Алексей.

– На берегу. Он смолу плавит. После обеда лодку смолить станем.

– Он – что, без обеда останется?

– Есть у него еда. Бабёнка одна принесла.

– С какой стати?

– За зельем пришла, чтобы хахаля приворожить. Диогена тут за знахаря приняли, он и рад. Вешает ей лапшу на уши…

После полудня Наумыч и Андрюха, прихватив сумку с инструментами, поплелись на Чулым. Бабенки на берегу уже не было. Зато поблизости собралась толпа ребятишек, с любопытством взиравших на Диогена. Тот уже закрепил цепью лодку за металлическую трубу с ушком, забетонированную на откосе. Под взглядами мальчишек макал мочальную кисть в банку с горячей смолой и мазал днище лодки. Рядом на рогоже лежал старенький мотор со звучным названием «Стрела». Андрюха принялся его разбирать. Наумыч занялся костерком, над которым висело ведро со смолой.

Пацанам надоело молчаливое созерцание. Самый шустрый из них храбро окликнул Диогена:

– Эй, дед! Это ты вчера моей тетке ноги лечил?

– Я, – откликнулся Диоген.

– Ты – гипнозист?

– Гипнотизер, – без зазрения совести подтвердил тот и отложил кисть. – Как у тетки ноги?

– Ноги-то вроде перестали болеть, только засопливилась от холодной воды.

– Эта хворь пустячная. Ее в бане можно выпарить.

Наумыч неодобрительно глянул на бросившего важное занятие приятеля. Поднялся на ноги и, напустив на себя свирепый вид, шуганул ребятню:

– Брысь отселя! Не то он, – показал на Диогена, – превратит ваши уши в лопухи!

Пацаны недоверчиво хмыкнули, но, на всякий случай, отошли подальше. Пошушукались и поднялись к лодочным будкам, где местные рыбаки хранили моторы и инвентарь.

Под вечер, когда будущие коммунары собрались в избе бабы Пани, у ворот протарахтел и смолк мотоцикл. К квартирантам пожаловал бригадир лесорубов Афоня. Его пепельные седоватые волосы были аккуратно расчесаны, на красноносом лице прописалась несвойственная ему почтительность. Он отозвал Алексея на крыльцо и спросил с заметной робостью:

– Это вы вернули память сестре Памфила?

– У вас тоже кто-нибудь хворает? – вопросом на вопрос ответил Алексей.

– Нет. Бог миловал. Просто слух о вас по Смолокуровке прошел.

– Вы, наверное, к нам по делу пожаловали?

– Точно. Насчет уазика. Завтра с утреца отволоку катер на берег. Сегодня хотел, но побоялся, что шпана его раскулачит за ночь. Так что вам охранять судно придется. Подъезжайте к десяти.

– Подъедем.

– Между прочим, вчера в селе васюганские староверы объявились. Вы в тот раз спрашивали про них.

– Как же они добрались сюда с Васюгана?

– На лошадях. Им тайга, что дом родной.

– А обратно как? Реки же со дня на день вскроются.

– Обратно до Каргосока – на барже вместе с лошадями. А там, кто их знает!..

Вернувшись в горницу, Алексей сообщил будущим коммунарам о причине визита Афони.

– Мы согласны охранять, – тут же откликнулся Наумыч, – переселимся с Диогеном на катер. Крыша, как рассказал Игорь, там есть. В каюте два дивана. Возьмем спальные мешки и устроимся, как в нумере.

После ужина Игорь и Капка вышли во двор. Алексей вскоре последовал за ними. Они стояли у крыльца, обнявшись. Игорь грустно проговорил:

– Жалко машину, Командор. Привык я к ней.

– Другую купим, когда вернемся, – успокоил его Алексей.

– А вернемся? – с надеждой спросила Капка.

– Нам этого не избежать.

Игорь вопрошающе глянул на него. Ничего конкретного Алексей не мог ему объяснить. Он не видел четкой картины их будущего отшельничества, воображение рисовало лишь какие-то смутные обрывки, множество добрых и недобрых людей и бесконечный размытый путь. И все же ответил:

– Не знаю, когда и по какой причине это произойдет. Но возвращение предвижу.

– Как же мы багаж на катер перетащим? – задумчиво произнесла Капка.

– Памфил обещал приехать, – ответил Алексей. – Поможет перевезти груз.

Памфил прикатил на следующий день под вечер, и не один, а с женой Серафимой. Квартирантов бабы Пани дома не было, возились с катером на берегу Чулыма. Памфил привез целую кучу нужных путешественникам вещей: топор, колун, кувалду, краску в банках, канистру растворителя, ящик гвоздей, три мешка пакли и даже четыре раскладных стульчика.

Когда вернувшийся с берега Алексей захотел расплатиться с ним, тот возмущенно замахал руками:

– Это подарок от меня, раз ты деньги за лечение отказался взять.

Алексей от подарка отказываться не стал.

– Сеструха сказала, что ты и Ульяну с Гаврей на ум наставил. Шесть годов тунеядствовали, и – надо же! – на работу устроились. Как с катером?

– Завтра Игорь с Андрюхой начнут перебирать двигатель. Ну, а мы займемся наружным ремонтом.

– Я на три дня приехал, помогу вам. Перед отъездом перекину на катер ваш груз. Пошли в избу, Серафима с Паней пирогов напекли.

Три дня пролетели, как один. С рассветом Памфил заводил свой «Урал», усаживал в кабину Капку. Мужики размещались в кузове на откидных гремучих скамейках. И отправлялись к пристани, возле которой дожидался полой воды установленный на бревенчатые катки катер.

К длительному плаванью его готовили в авральном режиме. Памфил менял электропроводку. Игорь перебирал мотор, Андрюха был у него в подсобниках. Капитолина драила трюм и палубу. Наумыч готовил палубные заплаты. Диоген на сухом взгорке мастерил решетки для просмоленной плоскодонки и красил ее в небесно-голубой цвет. Алексей был на подхвате по мере надобности. А если такой надобности не было, изучал купленный в Екатеринбурге атлас Томской области.

Бригадир лесорубов Афоня обронил в недолгом разговоре, что скит староверов находится где-то на реке Васюган. Староверы селятся в безлюдье, этим и привлекала скитская обитель. Чтобы добраться до тех мест, надо было по Чулыму выйти в Обь, затем вниз по течению до устья Васюгана, и по нему вверх, с надеждой обнаружить потомков раскольников.

Карты в атласе были довольно подробными, с названиями притоков и береговых селений. Большинство названий оказались русскими, но встречались и местные, напоминающие о сибирских аборигенах: Наунак, Каргасок. Ниже Каргосока и впадал в Обь Васюган. Судя по всему, сюрпризы в виде речных порогов путников не подстерегали, потому что у большинства населенных пунктов красовались якорьки, означавшие наличие пассажирских пристаней.