Илья Жердяев - Присутствие № 6/15 или Корпорация сновидений

– Поработай еще немного, дуреха! Ты же сама согласилась!..

Тот, к кому ее привезли был уже не ментом. Она успела разглядеть в его кабинете на тремпеле висящий форменный костюм другого, не милицейского цвета.

Он вышел к ней и отстегнул руку от трубы своим ключом.

– Вот, сволочи! Что же вы не звали на помощь! А как их зовут вы не запомнили? А где они служат, не знаете? – тарахтел скороговоркой новенький ее клиент.

И почти сразу за ее отрицательным киванием головой другим голосом и уже расстегивая свои брюки, рявкнул: – На колени, сука! Соси!..

Тот, третий не отпускал ее целую неделю. Кроме своего сексуального удовлетворения всеми возможными животными способами Толя, как он сам себя назвал, заставлял ее стирать, мыть полы и готовить ему жрать. И отстегивал ее от уже своей батареи только для этого. И еще, чтобы в очередной раз избить. Ему нравилось это делать. Особенно кулаками в ее грудь, где уже и без того очень болело. Ему это нравилось больше, чем ее насиловать. Вита это поняла наверняка.

Спала она на полу под окном, проглатывала брошенные со стола объедки там же. И не известно чем бы это для нее закончилось, если бы однажды Толя не вернулся вечером в стельку пьяный. Она поняла, что он обмывал свое новое звание.

Отпустив ее в туалет, он, засыпая на ходу, совсем не защелкнул кольцо наручника на батарее. Как она освободилась и выскочила за порог его квартиры, он тоже не слышал…

Когда у Виктории не осталось в карманах более не единого рубля, она пришла в отчаяние. Сразу ее посетила мысль о том, что еще можно раз разменять квартиру. Но, оглянувшись на обшарпанные стены, она поняла, что сменять их на еще что-то более худшее уже невозможно и отогнала эту мысль навсегда. Тогда она схватила как соломинку в свои руки газету с объявлениями. Ничего более подходящего, чем договориться и в этот же день сдать все свои модные женские журналы за несколько лет скупщику старья, она не смогла. Этой «тридцатки» ей хватило на следующие две недели. Потом в дело пошли пустые бутылки, некоторые безделушки память о маме и, наконец, единственный в доме настенный ковер.

Вернувшись к себе домой в очередной раз с рынка, где Вика поняла, что там, среди обилия съестного среди которого она побывала, скорее всего, в последний раз, и увидев совершенно пустую свою единственную комнату, она упала прямо на пол и горько разрыдалась.

Ей очень не хотелось вновь браться за испытанный и верный способ зарабатывания средств к существованию. Несмотря на то, что даже и сегодня к ней все так же, как и ранее приставали мужчины.

Но вспоминая, сидя на холодном полу свою маму, на могиле которой из-за безденежья она не появлялась вот уже восемь месяцев и почему-то уже проданный почти задаром ковер, на какое-то мгновение пришла в себя и громко произнесла:

– Папа! Папочка! Где ты, родной!? Как мне без тебя плохо!!! Если бы ты был сейчас рядом, все бы было иначе!..

Голос ее эхом несколько раз облетел неприкрытые стены комнатушки и замер в ее собственной голове. Виктория еще долго оставалась замерзшая на полу, где так и уснула…

Голодная и больная от холода и боли в желудке, Вика одевала свое лучшее платье. Стояла перед единственным своим зеркалом и рассматривала себя, приговаривая слова о том, что все у нее сегодня получиться. А как же иначе? На нее смотрело отражение высокой, стройной, по прежнему привлекательной и, как говорила Янка, ярко-сексуальной молодой особы с горящими от желания глазами. Правда, сейчас это был блеск не совсем того желания, но все же…

Виктория в тот поздний вечер истратила все свои деньги. Подкатила ко входу в ресторан на такси и даже дала швейцару на чай!

Она шла под оценивающими взглядами шикарных мужчин по переливающему глянцем фойе.

Ее глаза в эти минуты сверкали от счастья! И не один в этом городе, не то, что в зале, мужчина не подумал бы даже, что это все блеф.

При ее появлении в зале у стойки бара произошло некоторое оживление. Там на нее уставились одетые в смокинги трое мужчин. Их вмиг приподнятые над безупречно стоящими бабочками подбородки повернулись, как при устойчивом ветре флюгер, на нее одну. Все они были уже очень давно в расцвете своих сил. Но что-то еще имели в своих запасниках потому, что дружно, не сговариваясь, раздвинулись и освободили между собой одно кресло. Виктория поняла, что это сделано ими именно для нее и поэтому смело шагнула в свой последний в жизни водоворот.

Это были иностранцы. Все трое участники международного симпозиума то ли магов, то ли экстрасенсов. Виктория этого так и не поняла, хотя сама и ее новые знакомые неплохо общались на русско-английском. Их врожденная галантность и такт дали нашей героине полностью опомниться и вновь собраться с силами. Виктория блистала! Своим интеллектом и эрудицией. Молодостью и красотой. Искрометным юмором и остроумием. Иногда, после своих особенно удачных фраз, она удивлялась сама себе. И ее окружение приняло ее! Через два часа, уже сидя за шикарным столом в отдельном кабинете, ей пришла в голову мысль, что этот вечер так и может окончиться для нее не тем, зачем она здесь появилась. Но ее опасения были преждевременными.

Она даже не заметила, как ее великовозрастные друзья договорились между собой. Двое – финн и немец, уже совсем скоро распрощались и ссылаясь на свою усталость, оставили ее с самым ей понравившимся и самым моложаво выглядевшим иностранцем. Он был югославом. Точнее, в силу недавнего переустройства Европы, это был уже только хорват по имени Иванко или по-русски Иван.

Его глаза-маслины весь вечер непрерывно сверлили и жгли взглядом девушку. Иногда он волновался и даже несколько раз прерывал свой рассказ, забывая о том, что только что говорил. Они вдвоем смеялись над его забывчивостью. Пили вино. Слегка между словами закусывали.

Виктория знала, каким будет продолжение этого вечера. Но уже, вот подряд несколько часов, ошибалась в своих предсказаниях насчет времени поступления к ней конкретного предложения. Пока этот юг, вопреки всем ее ожиданиям, лишь однажды прикоснулся к ее правой руке своими пальцами. И то, лишь случайно. И совсем не наигранно.

В большей части их встречи Вика молчала, больше слушая о его стране тысячи островов, о прекрасной Адриатике и его родном Загребе. Собеседник очень старался быть полностью понятым и поэтому говорил почти без акцента. По всему было видно, что этот мужчина очень желает ей понравиться.

Им на стол подали уже десерт. Какое-то невиданное ею ранее, но очень невкусное пирожное и кофе.

Виктория стала уже нервничать, несколько раз ответив собеседнику невпопад. И тогда ее мужчина на вечер развеял все до единого ее сомнения:

– Виктория, извините меня за крайней степени откровенность… Но я чувствую, что вы ждете от меня этих слов… Я прекрасно понимаю, что буду говорить пошлость… Но я должен это вам сказать!..