Сергей Зверев - Фоторобот в золоченой раме

Шведов соорудил кофе с рижским бальзамом.

– Ты с потерпевшим больше не говорил? – спросил Платов.

– Вчера вечером. Что за подстава в отношении его – не знает. А с Поленовым – в цвет. Кононенко три месяца назад купил у Левицких за тридцать пять тысяч долларов эскиз Поленова «Вид на Кремль» и отдал картину в багетную мастерскую, чтобы рамку покрасивее забацали. А когда началось выяснение отношений, но проходило ещё в парламентских рамках, неожиданно ему звонит Левицкая и объявляет, что хочет показать эту картину эксперту, чтобы по ней не было никаких сомнений, как с Киселёвым. Он позвонил хозяину багетной мастерской и разрешил, чтобы Левицкая на время Поленова забрала. Ну, и с концами – ни денег, ни Поленова.

– Вещь-то хоть настоящая была? Тип, который её продал, тот ещё затейник, – хмыкнул Платов, вспоминая честное лицо Каца.

– Кононенко говорит, настоящая.

– Ха, вот и ещё один эпизод. Сто шестьдесят четвёртая статья – хищение предметов, имеющих особую культурную ценность. Поленов однозначно классик.

Шведов открыл массивный железный ящик, вытащил увесистые папки со сводками ПТП (прослушивание телефонных переговоров):

– Глянь свежим взглядом. Чего не поймёшь, спрашивай. Там и вчерашние сводки, мной не читанные.

Платов отхлебнул кофе. И начал перелистывать плотные листы бумаги, на которых были распечатки телефонных переговоров. Слушали телефоны обоих супругов. Если Рубен переговаривался в основном только со своей супружницей и все разговоры с её стороны носили характер директивный – принеси, подай, отчитайся, то сама Ирина трещала как заведённая с утра до вечера со всей Москвой. В основном вела переговоры по каким-то картинам. По атрибуциям, экспертам, ценам. Судя по всему, сворачивать бизнес Левицкие не собирались, но было заметно, что с клиентами у них напряжёнка.

Так, а этот разговор с каким-то мужчиной по имени Сергей.

«Объект контроля (Левицкая): Да, я слышала, что во дворе, где живёт этот гад, кого-то там убили, да.

Сергей: Кого убили?

Объект: Да не знаю кого, но как-то странно всё. Не удивлюсь, если этого Кононенко убить хотели. И поделом. Такая сволочь. Он на нас клевещет. Жулик. И я это докажу».

Ещё несколько разговоров было, где Левицкая плакалась на тяжёлую жизнь и жаловалась на Кононенко. Она специально людей выводила на эти разговоры.

А вот это интереснее. Вчерашняя сводка. Левицкая разговаривает с неустановленным мужчиной, судя по канве беседы, с каким-то адвокатом.

«Объект: Ну, как там наше дело? Я бы ещё доплатила, если бы побыстрее. Он же бандит. Он меня убьёт!

Н: Мы занимаемся вашей проблемой. Но просто так же всё не делается.

Объект: Но каждый день на счету!

Н: Поймите, что ваш Цеховик… он тоже деньги платить будет. Сколько вы ментам в ЦАО дали? Сто тысяч? А надо двести, чтобы носом землю рыли.

Объект: Но они же, как порядочные люди, должны отработать деньги.

Н: Так и будете деньгами мериться?

Объект: Ну поторопитесь, наконец! Я вся извелась. Я плачу деньги и хочу, чтобы меня не изводили. Я хочу, чтобы…

Н: Извините, я всё понял. У меня сейчас нет времени. До свидания».

Платов протянул сводку Шведову, предварительно очертив жёлтым маркером наиболее интересные места, и спросил:

– Ты понимаешь, что это такое?

– А что не понять. Левицкие занесли сумму в УВД Центрального округа, и наши коллеги теперь готовят провокацию.

– Надо Кононенко звонить.

– Надо. – Шведов взял трубку.

Но было уже поздно…

– Управление по борьбе с экономическими преступлениями УВД Центрального округа Москвы, – отбарабанил неприлично толстый, с тремя подбородками и легкомысленными усиками субъект, завалившийся в сопровождении бригады из трёх мордоворотов. Выглядела компания весьма представительно – сытые морды, дорогая обувь и одежда. Цепкие глаза профессиональных выбивателей долгов пробежали по обстановке кабинета, оценивая каждый предмет.

– На основании постановления следователя у вас будет произведена выемка предметов и документов, относящихся к уголовному делу.

Кононенко, достаточно спокойно наблюдавший за этим вторжением инфернальных существ в свой уютный уголок, осторожно поинтересовался:

– Что за дело? И какое я отношение имею к нему?

– Ознакомьтесь с постановлением. – Толстый оперативник протянул ему лист с печатью.

Взяв постановление, Кононенко, усевшись за стол, ознакомился с отпечатанным на принтере текстом, и по мере прочтения его глаза расширялись.

Дело возбуждено по статье 159 УК РФ – мошенничество. Основание – заявление гражданки Левицкой о совершении в отношении её мошеннических действий при сделке с недвижимостью – покупке офиса по адресу Большой Власьевский переулок.

– Кто бы ещё объяснил, какое отношение я имею к этому офису, – произнёс Кононенко.

– Кому надо – разъяснят. – Толстый поскрёб пальцем висящий на стене пейзаж кисти Клевера.

– Осторожнее, пожалуйста, она двести тысяч долларов стоит.

– Ух ты. А люди голодают, – хмыкнул оперативник. – Картину Клевера изымаем. Она получена преступным путём. А машина где? «БМВ 535i».

– Внизу. В гараже.

– И машину изымаем. А квартира на Волгоградском проспекте, дом 29?

– На месте. На Волгоградском, 29.

– Шутите? – испытующе посмотрел на Кононенко толстый. – Весело вам? Настроение хорошее?.. Итак, начинаем выемку…

Добычей «абордажной команды» явились картина Клевера, ключи и документы на трехкомнатную квартиру на Волгоградском проспекте, а также документы и ключи на «БМВ 535i».

Заодно «пираты» забрали пленника – Кононенко отправился с ними в УМВД по ЦАО на Средней Калитниковской. Там его в тесном кабинете ждал молодой, с глумливым выражением лица, следователь.

– Признаваться будем? – деловито осведомился он.

– Это ирония?

– Адвоката вызвать? Брать пятьдесят первую статью и отказываться от показаний будете?

– Да мне скрывать нечего. И адвокат – лишняя трата денег. Спрашивайте.

После четырёх часов допроса, угроз и ненавязчивых предложений Кононенко ошалел полностью. Наконец следователь вышел из кабинета и оставил его с оперативником – тем самым толстым.

– Ну, ты понимаешь, что попал по-взрослому? – зловеще выдавил из себя оперативник. – Заява есть? Есть. Так и камера найдётся.

– Обвинение ложное.

– А по жизни самые обоснованные обвинения – это ложные, – объявил радостно оперативник и скривился. – Но мы мирные люди. Давай ты с этой дамой, с которой чего-то там всё не поделишь, заключаешь полюбовный договор. И на этом заканчиваем всю эту неприятную историю. Дело на тормозах спускаем.

– И на каких условиях договариваемся?

– На обоюдно выгодных. Ну, и нас не забудете.