Фолькер Кучер - Вавилон-Берлин

Серые и коричневые шапочки рабочих окаймлялись черными киверами и синей формой полицейских. С Кёнигштрассе прибыл еще один грузовик, с которого стали спрыгивать полицейские в униформе. На каждом из них был подбородный ремешок. Полицейские из общевойсковых частей на площади вместе с усилением образовали цепочку, обнажив резиновые дубинки. Тем временем шеренга униформистов двинулась вперед. Хор голосов сначала сбился с ритма, а затем и вовсе затих. По толпе пробежал рокот. Резиновые дубинки с силой обрушились на демонстрантов, и те пригнулись под тяжестью ударов, а некоторые упали. Полицейские схватили несколько человек и запихнули их в «черный ворон», в том числе мужчину с красным знаменем. Но толпа не слишком долго испытывала недоумение. После короткого отступления она вновь стала пробиваться вперед. Деревянным транспарантом одному полицейскому сбили кивер с головы. Полетели первые камни. Толпа опять начала скандировать: « До-лой за-прет на про-ве-дение де-монстраций! »

– Мы что, там, внизу, взяли на себя еще и задачи пожарной охраны? – спросил Рат. На трамвайной остановке перед кинопредприятием UFA два полицейских возились с гидрантом и подсоединяли пожарный шланг.

– Новая тактика, – объяснил Вольтер. – Вода вместо дубинки. Смотри, сейчас демонстрантов окатят.

Он оказался прав. Едва полицейские подсоединили шланг, из него забила струя воды. Полицейский у стальной трубы направлял струю прямо в ошеломленную толпу, которая разбегалась в разные стороны. Некоторые под мощным напором воды падали и катались по мокрому асфальту.

– Прекрасная работа: поливать коммунистов, – констатировал Вольтер, – я бы от этого тоже не отказался.

Раздался смех.

– И ради этого наш начальник полиции держит в боевой готовности целый аппарат, – сказал хозяин кабинета Шультес и помотал головой, изображая непонимание. – Я называю это «социальной истерией». Сегодня во второй половине дня господа коммунисты снова будут сидеть у своих мамочек возле печки и сушить промокшие вещи. Достаточно поиграли в революцию. Каждый получил свою долю удовольствия, и Берлин вновь обретет покой.

– Я не очень в этом уверен, – возразил Бруно. – Красные фронтовики получают оружие из Москвы и проходят обучение. И если они нанесут удар, то это будет не просто игра в революцию, а нечто более серьезное.

– До сего времени нам удавалось сломить сопротивление «красных», – возразил Шультес. – Десять лет тому назад они тоже хотели устроить революцию. И что из этого получилось? Нет, это простые болтуны. Если дело принимает серьезный оборот, они поджимают хвосты.

– Будем надеяться, – согласился Вольтер с озабоченным видом. – Такому сброду в любом случае нельзя беспрепятственно уступать улицу.

– Возможно, коллега, – ответил Шультес, – но молодцы в своих коричневых рубашках не намного лучше. Они умеют только лучше маршировать.

– И не стреляют в полицейских.

Шультес посмотрел на Дядю жестким взглядом.

– Правопорядок должен поддерживаться в любом случае, – сказал он. – В этом вы правы, господин коллега.

– Но это задача общевойсковых частей, а не криминальной полиции, – заметил Рат. – Я, так или иначе, рад, что мы имеем дело не с политикой, а только с преступностью.

– Политики, преступники – кто вам сказал, что это не одно и то же? – спросил Шультес.

Все засмеялись. Рат задумчиво посмотрел в окно. Десять лет тому назад, после войны, на улицах Германии все тоже шло кувырком. Но с тех пор Гереон не видел ничего подобного. Его коллеги внизу, на площади, решительно перешли к делу. И они использовали не только пожарные шланги. Рат, во всяком случае, не хотел бы в данный момент стоять на Алексе в гражданской одежде.

Автомобиль висел на крюке аварийно-спасательного крана, как слишком большая пойманная рыба. Через щели дверей назад в Ландвер-канал лилась грязная коричневая вода. Фары автокрана таинственно освещали светлую машину в ночной темноте. Последний поезд подземки выехал с вокзала Мёкернбрюкке. Старший комиссар Вильгельм Бём с унылым лицом вылез из большого черного «Мерседеса», который остановился на Темпельхофер Уфер, и нацепил на голову котелок. Несколько любопытных полуночников отвлеклись от наблюдения за спасательными работами и переключили свое внимание на автомобиль, из которого вслед за комиссаром вышла элегантно одетая, стройная женщина с блокнотом в руке, в сопровождении молодого мужчины.

Этот черный «Мерседес» был известен в Берлине. Он был оснащен всем необходимым для расследования убийств на месте преступления: маркировочными приспособлениями для сохранности следов, фотокамерой, прожекторами, измерительной рулеткой и складной линейкой, картографическим материалом, перчатками, пинцетами, мобильной полицейской лабораторией и всеми возможными контейнерами для сбора вещественных доказательств. В машине был даже мобильный кабинет: складной стол и несколько стульев, которые можно было установить на месте преступления, и портативная пишущая машинка.

Машина, которую с помощью крана осторожно опустили на мокрый асфальт моста Мёкернбрюкке, оказалась «Хорьхом 350» кремового цвета. Крыша автомобиля была открыта. За рулем сидел совершенно промокший, бледный мужчина.

Старший комиссар Бём подошел к полицейскому, который руководил спасательными работами.

– Скажите, – обратился он к нему, не здороваясь, – мы попали в Луна-парк? Что здесь, на месте преступления, забыли все эти люди? Позаботьтесь о том, чтобы зеваки исчезли! И почему вы не могли подождать со спасательными работами до прибытия убойного отдела? Вы, по крайней мере, спросили водолазов, где конкретно в канале лежал автомобиль?

Следователь оставил полицейского, не дожидаясь ответа, и подошел к автомобилю, который еще несколько минут назад покоился на дне Ландвер-канала. Бессмысленно приобщать этого остолопа в униформе к методам современной работы полиции. Для этого пруссака было все еще более важно прежде всего обеспечить порядок на месте преступления, вместо того чтобы сохранить следы. Бём стал рассматривать мужчину за рулем. Для него уже все было позади.

– Грэф, – прорычал комиссар в тишине, – сделайте-ка фото, прежде чем доктор здесь все перевернет!

Ассистент по уголовным делам Рейнгольд Грэф уже вытаскивал тяжелый фотоаппарат из напичканного техникой багажника машины-лаборатории.

Между тем полицейский пришел в себя после взбучки и подошел к старшему комиссару, энергично козыряя.

– Кеммерлинг, обер-вахмистр, – отрапортовал он и указал на пролом в береговом заграждении, прямо рядом с мостом. – Вот здесь он врезался. Он, должно быть, мчался по Темпельхофер Уфер и потом съехал с проезжей части.