Николай Свечин - Скрытые улики. Сборник исторических детективных рассказов

Тут послышались шаги, и в кабинет ввалился мужчина в запорошенной снегом шубе.

– Где мой брат? – с порога крикнул он. Но увидел труп и осекся.

– Гущин Варлам Ионович? – спросил для проформы Алексей, хотя по сходству лиц это было и так ясно.

Тот лишь молча кивнул. Не глядя на полицейских, он первым делом кинулся к бюро. Вынул верхний ящик, чертыхнулся и без сил опустился на стул.

– Что пропало? – поинтересовался Благово.

– Процентные бумаги на сорок тысяч. Я приехал, чтобы их забрать.

– Зачем же?

– Собирался открыть новое дело – контору в Рыбинске. Хорошее было бы дело. Теперь все…

– Ваш брат припас эти деньги? Кто еще мог знать, что в доме находится крупная сумма?

– Приказчик Зыков.

– Этот тот, что в гостиной лежит?

– Он.

– Других, кто знал, не назовете?

– Дайте хоть с мыслями собраться! – вспыхнул купец. – Брата все-таки убили! А вы – кто знал, кто знал…

– Ну, собирайтесь пока, – примирительно ответил Благово. – Только там собирайтесь, в детской. Там пусто. А здесь мы будем обыск делать.

– Кстати, господин Гущин, – неприязненно сказал титулярный советник. – В бюро-то вы сразу полезли… В первую очередь о деньгах подумали. А про племянника своего не хотите спросить?

– Да, – спохватился зерноторговец, – как-то из головы вон. Так что с Сашей? Где он? Неужели изверги и его убили?

– Нет, мальчик жив. Ему удалось убежать. Сейчас он в доме полицейского врача Милотворского, приходит в себя. Саша всю ночь просидел в Варварской церкви. Не хотите проведать племянника?

– Не сейчас, позже. Я должен видеть результаты вашего обыска. Как наследник. Кроме того, я нужен тут. От кого вы еще узнаете, что пропало в доме?

Лыков покосился на начальника. Тот встал с тахты.

– Это разумно, хотя… бессердечно. Но решать вам. Теперь идите с глаз моих. Понадобитесь – позовем.

Гущин с обиженным лицом вышел. Лыков проводил его взглядом и вздохнул.

– Вот скотина! На брата даже не взглянул, сразу полез деньги смотреть. Ну и «родная душа» будет у мальчишки…

– Однако доктор нужен нам здесь, – проворчал Благово. – Торсуев! Сгоняй-ка к Милотворскому.

Вдруг из гостиной раздался едва различимый стон. Сыщики, не сговариваясь, бросились на звук. Приказчик шевелил губами, пытаясь что-то сказать.

– Лыков! Грузи раненого в пошевни и пулей в Мартыновскую больницу. Потом возвращайся сюда с двумя агентами. Торсуев! Карауль братца. Из детской не выпускать, про то, что обнаружен живой приказчик, – не говорить.

– Есть!

– А я пока осмотрю дом.

Машина розыска набрала ход. На место происшествия прибыли полицейский врач и судебный следователь, заглянули ненадолго полицмейстер и вице-губернатор. Убийство четырех человек в канун Рождества – страшное святотатство. Власти прилагали все силы для быстрейшего открытия извергов. Благово с Лыковым вертелись, как чумные, забыв про торжества. Лишь под утро, пропустив Великие Часы, они едва успели в кафедральный собор к литургии. Раскрытие преступления случилось неожиданно быстро, и мало зависело от рвения сыщиков. Алексей пришел домой и попытался часик соснуть, но не успел – за ним заехал Благово.

– Вставай, бездельник! Зыков очнулся и готов дать показания.

– Какой Зыков? – не понял спросонья титулярный советник.

– Приказчик, раненный в доме Гущина.

– Выжил? Когда я его отвозил – очень был плох!

– Не знаю, насколько он стал хорош. Милотворский провозился с ним всю ночь, а сейчас прислал записку. Удар сзади оказался неудачным. Клинок попал в лопатку, соскользнул и прошел ниже сердца. Зыков больше пострадал от кровопотери. Видимо, умрет – его уже соборовали. Но он хочет нам что-то рассказать. Если успеет… Так что, собирайся быстрее!

Зыков лежал в одиночной палате земской больницы под наблюдением врача. Увидев полицейских, он обрадовался и прошептал бескровными губами:

– Наконец-то…

– У вас хватит сил? – наклонился над раненым Благово.

– Хватит… Я должен… должен. Исповедался, а теперь и вам расскажу… Ничего не утаю… С Богом скоро встречаться, надобно душу очистить…

Сыщики сели у кровати, Лыков достал бумагу и карандаш. Приказчик вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, и начал свой рассказ.

– Я погубил свою душу пять лет назад. Уж позвольте с этого места излагать, а до убийств доберемся… Настоящая моя фамилия Братцов, а Зыковым стал по поддельному паспорту. Служил я тогда в Ярославле у богатого купца Чумакова. Был на хорошем счету и выбился в старшие приказчики. Хозяин мне доверял… Однажды он поехал в Ирбит на ярмарку, а мне оставил двадцать восемь тысяч рублей закончить сделку. Тут-то меня и обуял лукавый…

Зыков-Братцов прикрыл на минуту глаза, потом продолжил:

– Долго говорить сил нет, буду покороче… Одним словом, украл я эти деньги. Не смог побороть соблазн. Купец приехал, спрашивает отчета, а я говорю, что он мне никаких сумм не давал… Скандал учинился. А свидетелей-то нет! Подал Чумаков на меня в суд, ничего там не доказал и написал архиерею… Что просит разобрать наш спор Божьим судом… А именно, привести меня к клятве перед крестом и Святым Евангелием, в том, что я денег у него не брал. Вот… Как быть? Думал я, думал, и решил идти до конца. Страшно мне тогда сделалось, а еще больше боялся тюрьмы… Ну и… Ровно в полночь вывели меня священники из дома, босого, в саване, перепоясанном веревкой. В руки дали свечу из черного воска… Иду к собору, впереди меня несут крест с Евангелием, а по бокам другие священники, в черных ризах, но с белыми свечами. Все церкви, мимо которых прохожу, печально перезваниваются, слово священника хоронят… По обеим сторонам толпы народа – почитай, весь город на улицу высыпал… Смотрят и крестятся молча. Да… Меня стала пробирать дрожь, едва ноги волочу. Как быть? Душу-то жутко терять! Еще не поздно покаяться. Так и добрался я до кафедрального собора… Там архиерей сказал мне последнюю речь, предупредил про кару Божию за клятвопреступление. Но я уж решил, что в тюрьму не пойду.

Приказчик снова закрыл глаза, словно впал в забытье, но вскоре упрямо продолжил:

– Нет уж, не помру, покуда не доскажу! Так вот… Принес я клятву лживую, безбожную и на другой день из города сбежал. Скитался туда-сюда… Деньги ворованные вложил, да неудачно – в Скопинский банк, где их и украл тамошний кассир. И вышло, что душу я за просто так отдал… Дела… А два года назад, купивши фальшивый паспорт, оказался в Нижнем Новгороде. Втерся Феофилакту Ионовичу в доверие, начал обороты его вести, да удачно… Ну, ежели по совести, хотел я и его обмишурить, когда в полную веру войду и к деньгам доступ получу. Да не успел…

Вызвал меня в трактир евойный брат. На той неделе оно случилось. Не знаю уж откуда, но прознал сей мерзкий человек про мою ярославскую историю… И говорит: помоги мне наследником дела стать, Фифку проклятущего отодвинуть. И щенка его тоже. Тебе после клятвопреступления терять-то уж нечего. Грехом больше, грехом меньше… А не то сообщу в полицию! Службы лишишься и в тюрьму сядешь за подложный документ. Да…