Наталья Александрова - Леди Титаник

– Думаю – да…

Парень, носящий странную кличку Ухо, был старинным Лениным приятелем. Его коньком были машины. Он мог угнать любую и подобрать любую за самое короткое время.

– Да, кстати, – спросил Леня, когда они уже сидели в машине, – отчего ты сказала, что твоя тетка была три раза замужем, и все три раза – удачно? Я-то по серости думал, что раз удачно – то только один…

– Ну, слушай, расскажу, пока едем, – посмеивалась Лола, – это просто любовный роман какой-то… Значит, первый раз тетя Каля вышла замуж лет тридцать пять назад. Ей тогда было восемнадцать или чуть больше, а меня, сам понимаешь, еще не было на свете. Но родственники так часто перемывали Калерии косточки, что я полностью в курсе всех ее приключений с тремя замужествами. Значит, вышла она замуж по жуткой и страстной любви. Ее избраннику было тоже чуть больше восемнадцати, и был он студентом университета.

– У вас в Черноморске есть университет? – не удержался Леня.

– Ты что, с ума сошел? – Лола по-настоящему обиделась. – Черноморск – большой город. И очень, кстати, красивый! Море опять же…

Познакомились черноморские Ромео и Джульетта на пляже. В приморских городах все самое интересное происходит на пляже. Или в море. Или вечером на набережной, когда играет музыка и нарядные отдыхающие прогуливаются, овеваемые вечерним свежим ветерком.

– Студент был очень высокий, сутулый и рыжий, – с удовольствием рассказывала Лола, – звали его Изя Гринберг. А тетя Каля в юности была похожа на цыганку – такие, знаешь, черные кудри и огромные глаза – прямо Кармен какая-нибудь!

– Ну надо же, – протянул Леня, – и она сохранила хоть часть своей романтической красоты?

– А вот увидишь, – рассмеялась Лола, и Леня заподозрил подвох.

– Короче, дети влюбились друг в друга как ненормальные. И захотели немедленно пожениться. Но у студента была мама Роза Семеновна. Папа тоже у студента имелся, но не играл в семье большой роли, хоть и работал зубным врачом. С точки зрения мамы, брак, во-первых, был недопустимо ранним, а во-вторых, являлся жутким мезальянсом, поскольку невеста происходила из простой семьи, нигде не училась и в разговоре иногда путала падежи.

– Как же студента-то угораздило? – заикнулся Леня, но тут же опомнился. – Ах да, Кармен…

– В общем, мама легла костьми, – рассказывала Лола, – то есть при упоминании в доме имени невесты она тут же аккуратно падала в обморок. После чего спектакль шел по раз и навсегда разработанному плану: папа вызывал «Скорую», соседки упрекали студента в неблагодарности, близкая подруга прямо заявляла, что он сведет мать в могилу. Потом маме делали укол, она приходила в себя и слабым голосом просила у всех прощения, собираясь отойти в мир иной. И представляешь, какова сила материнской любви – она так играла свою роль, что окружающие каждый раз не могли удержаться от слез!

– Талант! – с уважением заметил Леня.

– Материнское чувство, – возразила Лола. – В общем, так продолжалось несколько недель, сын не собирался отказываться от своей неземной любви. Слечь в больницу надолго мама никак не могла, так как боялась оставить ситуацию неконтролируемой. И по прошествии некоторого времени мамино амплуа начало давать перебои. То есть она перестала по-настоящему вкладывать душу в спектакли, и соседям надоело каждый раз бросать все дела и мчаться спасать Розочку Гринберг. А когда нет зрителей, то играть неинтересно, это я тебе говорю как актриса. Короче, мама решила сменить пластинку и заявила сыну, что, женившись на этой,он уйдет из дому голый и босый, и что его жену она никогда не примет. И студент тут же ушел из дому!

– В этом была мамина ошибка, – со знанием дела заметил Леня, остановившись на перекрестке, – ей нужно было идти до конца.

– То есть, ты думаешь, что ей следовало было помереть по-настоящему? – усомнилась Лола. – Думаешь, это бы помогло?

– Ну не знаю… – отмахнулся Леня, тронув машину с места и сделав вид, что полностью поглощен дорогой.

– В общем, молодые поженились без согласия родителей и сняли комнату в пригороде у неграмотной деревенской бабки. Их неземной любви хватило лет на пять, а это, согласись, очень большой срок. Потом начались сложности: у Изи умер папа, мама заболела по-настоящему, и он потихоньку перебрался в свою квартиру. Возможно, тут еще сыграл роль тот факт, что тетю Калю здорово разнесло после рождения сына.

– Ну и в чем же это замужество было удачным? – нетерпеливо спросил Маркиз.

– Ты слушай дальше! Прошло еще года два, и Изя с мамой надумали свалить на историческую родину. Папа – зубной врач – завернул боты, как теперь говорят, и жить стало особо не на что. Накопления, конечно, были, но не так чтобы большие. С тетей Калей Изя к тому времени развелся, университет давно окончил, хотел заниматься научной работой, но ему не давали, и ты сам понимаешь почему.

– Да уж ясно, из-за национальности.

– Подали они документы, кое-где мама слегка подмазала, чтобы разрешение на выезд дали быстрее. Тетя Каля как бывшая жена не могла возражать, но по закону Изя перед отъездом должен был выплатить ей всю сумму алиментов до восемнадцатилетия их сына. И он заплатил ей как одну копейку четыре с половиной тысячи рублей.

– По советским временам сумасшедшие деньги, – заметил Леня, – за всю жизнь не накопить…

– Точно! – согласилась Лола. – И вот тут тетя Каля показала свою индивидуальность. Родственники наперебой советовали ей, кто – положить деньги на сберкнижку на черный день, кто – дать им взаймы, а они потом вернут с процентами, но тетя Каля никого не стала слушать. Она купила машину – подержанный пикап и первую партию товара – овощей и фруктов. И стала торговать на рынке.

– Отчаянная женщина, – заметил Леня. – Одна, без мужчины на такое решиться.

– Ты не знаешь нашей тети Кали! – гордо усмехнулась Лола. – Через год у нее уже была там своя собственная палатка и двое нанятых продавцов. Все рыночное начальство и местную милицию она так подмазала, что они начинали улыбаться и кланяться, едва завидев, как ее пикапчик въезжает на территорию рынка.

– Теперь я понял, отчего ее первое замужество ты называешь таким удачным, – пробормотал Леня, – но, однако, придется прерваться, поскольку мы уже приехали.

В салоне известного петербургского ювелира Бананова было сумрачно и пусто, поэтому продавцы необыкновенно оживились, завидев вполне кредитоспособную, по их представлениям, пару. Лола рассеянно обежала глазами витрины и остановилась возле бриллиантов. Она не любила изделия Бананова, уж слишком они были… ну, современные, что ли. Лола предпочитала классический дизайн.

– Но вот эти серьги я бы, пожалуй, примерила… – задумчиво сказала она.