Татьяна Казакова - Украшение для женщины

– А как же Университет? – Жалобно спросила она.

– Университет бросать нельзя. Надо временную работу найти. Вообще есть у меня одна мысль. Клеится ко мне один парень, он охранником работает в какой-то фирме. Хвастался, как там все богато и замечательно, народу много, фирма большая, целое здание занимает. Попрошу его, может что-нибудь найдется для тебя. Господи! Да что ты побледнела? Юля! Нельзя же так! Ну, что ты испугалась? Никто тебя там не съест, никому ты не нужна! – Эти слова оказались пророческими. Юлька действительно никому здесь не нужна. К ней даже по имени не обращались. Многие были ее ровесниками. Девушки выходили из кабинетов летящей походкой, оставляя шлейф умопомрачительных запахов, держа наманикюренными пальчиками важные документы, высоко подняв ухоженные хорошенькие головки. Молодые люди были в строгих костюмах, делавшими их старше, ходили со значительными лицами, курили дорогие сигареты, переговаривались умными фразами и ездили на красивых машинах. Вообще, вначале Юльке казалось, что она попала в какой-то западный кинофильм. Она никогда прежде не видела таких красиво одетых людей и такой красивой обстановки. Все было в мраморе и коже, светлое и прекрасное. Она понимала, что своим видом никак не соответствовала этому антуражу. Первые дни прошли как в кошмаре, она настолько растерялась от окружавшей ее роскоши, что никак не могла запомнить элементарных вещей. Путала отделы, имена начальников и никак не могла найти туалет, а спросить она стеснялась. Нашла его случайно, когда семенила за начальником отдела кадров, чтобы передать ему бумаги. Кричать было неудобно, и поэтому она шла следом за ним. И чуть было не влетела в мужской туалет, хорошо, что вовремя подняла глаза на дверь и увидела стилизованную мужскую фигуру. Господи, какой позор! Она воровато оглянулась. Показались две девушки, деловой походкой направлявшиеся к ней. Проходя мимо, фыркнули и открыли соседнюю дверь. Юлька, красная как рак, вошла следом, чтобы не стоять здесь под дверью. Девушки были в кабинках и переговаривались, не стесняясь

– Прямо ископаемое какое-то.

– Правда, откуда такие берутся? – Юлька тихо прошмыгнула в кабинку по соседству и затаилась.

– Видела, что у нее но ногах? Еще бы галоши надела. Какая-то дебилка. Куда только кадровик смотрел? – Послышались щелчки открываемых дверей.

– Смотри, какой джемперок я отхватила? Вчера Сережку в Смоленский пассаж затащила —

– Мог бы что-то и поприличнее купить —

– С его жадностью и это прогресс. – Они, смеясь, вышли. Юлька, убедившись, что никого нет, решилась выйти. Она помыла руки и взглянула в зеркало.

– Действительно, откуда такие берутся? – Мрачно сказала своему отражению и стала рассматривать себя. Русые волосы немного в рыжину, гладко забранные в хвостик, на висках слегка вились, особенно в сырую погоду. Очки сильно уменьшали глаза, вот рот красивый, особенно зубы. Она сняла очки и почти уткнулась в зеркало. А если посмотреть на себя издалека? Юлька отошла, перевернула очки и смотрела одним глазом через одно стекло. Другой глаз при этом прищурился, и в зеркале отобразилась кривая рожица. Да, зрелище не для слабонервных. Послышались голоса, она быстро вернула очки на свое привычное место и посмотрела на ноги. Эти сапоги они покупали с мамой на Черкизовском рынке и очень гордились покупкой. За семьсот рублей на натуральном меху с двумя молниями, замшевые, а внизу кожа, очень удобные и не скользкие. Здесь все ходят в туфлях, но туфель у Юльки нет. То есть, одни были, но сломался каблук, а дядя Ашот, который жил в их доме и всегда чинил им обувь, сказал, что дешевле купить новые. Как только получит зарплату, сразу купит себе туфли, если доживет до зарплаты и не сбежит отсюда.

– Ты, что, плакала? – Люба принесла букет гвоздик, по-хозяйски прошла в комнату, взяла керамический кувшин

– Зачем цветы?

– Остались сломанные. Ничего, в этот кувшинчик если поставить, совсем неплохо. А?

– Спасибо, Любаш, – Юлька потрогала цветы. С некоторых пор она не любила гвоздики, сразу вспоминала похороны и кладбище. Слезы полились, и остановить их не было никакой возможности. Люба подошла и обняла ее за плечи.

– Вспомнила? Да? – Она помолчала, потом громко высморкалась и бодро сказала

– Слушай, я тут смотрела «Из рук в руки». Если хорошее пианино, можно за тысячу долларов продать. А это хорошее?

– Понятия не имею. Знаешь, подожду еще немного. Если зарплаты не хватит, тогда продам. Хотя, конечно не хватит. Я тебе тысячу должна и еще за квартиру за два месяца.

– Да брось ты! – Люба попыталась возразить.

– Нет, Люб, я обязательно отдам.

– Господи, щепетильная до тошноты. Сколько раз можно говорить, у меня есть деньги.

Но Юлька только упрямо покачала головой. Ей было стыдно, Люба и так постоянно ее кормила. Она с грустью посмотрела на пианино. Неужели придется с ним расстаться? Мама так любила играть. И вообще, видимо, этот инструмент вызывал в ней приятные воспоминания. Юлька замечала, как мама, бережно вытирала с него пыль, как бы гладя, и вид у нее при этом был задумчивый. Как жалко, что она никогда не рассказывала дочери о своем прошлом.

– Юлек, а на работе все в порядке? —

– Да, все замечательно, – бодро откликнулась Юлька. Не вываливать же на Любу свои переживания. Ведь она так радовалась, узнав, что Юльку взяли на работу.

– Ты с кем-нибудь подружилась? – Продолжала выпытывать Любаня.

– Мне очень нравиться одна женщина. Она секретарь Демина. Это первый зам. Когда я прихожу, всегда со мной здоровается и спрашивает про учебу, ну, и так, вообще.

Это было правдой. Елена Георгиевна сразу проявила к ней интерес. Вчера она даже угостила Юльку чаем и вкусной конфетой. Павла Николаевича не было на месте, и Елена Георгиевна удерживала Юльку расспросами о ее жизни, где учится, с кем дружит, где живет, спрашивала про маму. В какой-то момент Юльке даже показалось, что Елена Георгиевна ее знала. Потому что, зачем ей было интересоваться маминой девичьей фамилией. Насколько Юлька знала, у мамы всегда была одна фамилия – Оленская. Про своих родителей мама рассказывала очень скупо, и Юля видела, что эти разговоры ее очень расстраивают. Когда Елена Георгиевна спросила про маму, Юлька удивилась, а Елена Георгиевна вдруг предложила чай и угостила вкусной конфетой с орешком внутри. За этим чаепитием незаметно для себя, Юлька ей рассказала все о себе. Елена Георгиевна сочувственно кивала и внимательно слушала. А потом приехал ее начальник, недовольно покосился на Юльку, прошел к себе в кабинет и вызвал Елену Георгиевну. Та вернулась через несколько минут и, стараясь не смотреть на Юльку, стала рыться в бумагах. Юлька с сожалением вышла, так и не поняв, желательно там будет ее присутствие в дальнейшем или нет. Первую неделю она запоминала, где находится, какой отдел, как зовут руководящий состав», путалась этажами и стеснялась лишний раз спросить. Велена Петровна, сотрудница ее отдела и такая же, как она, «серая мышка» сообщила, на каких этажах находятся отделы, как зовут начальников, бухгалтеров и секретарей замов и Генерального. Юлька была ей очень благодарна за это, тем более, что ее начальница не стала затруднять себя объяснениями. Боясь что-нибудь перепутать, она не поленилась и составила для себя табличку с названиями отделов, рядом отметила этажи, номера комнат и вызубрила ее. После этого уже не ошибалась. Сотрудники отделов отличались друг от друга. Самые молодые, нарядные и шумные работали в рекламно-информацинном, а самыми строгими и молчаливыми были сотрудники технического отдела. Они были и постарше, вот их руководитель, Князев Игорь Феликсович, был молод. Он был высокий, плечистый, интересный, но очень серьезный и неулыбчивый.