Дарья Калинина - По скелету всему свету

– Он и хотел там жить. На старость себе строил. Да вот не пришлось.

Бабушка сочла новый дом и прилегающий к нему участок достойной компенсацией за утраченный ею когда-то гарнитур и простила брата.

Побывав в поселке, бабушка пришла в еще больший восторг. Она с недоумением встретила слабые возражения своей дочери Алены, которая пыталась поговорить с матерью:

– Может быть, не стоит тебе принимать это наследство? – говорила мама Антона.

– Почему это?

– Ты всегда говорила, что твой брат – человек низкий, подлый и гадкий.

– Так оно и есть! То есть так оно и было!

– Принесет ли радость нажитое таким человеком богатство?

– Может, Боря когда и непорядочно поступал в отношении меня и других людей, да под старость, видать, совесть у него проснулась. Прощу я его, какие теперь между нами счеты.

Алена вздохнула и отступила. Она уже поняла, что свернуть свою мать с ее настроя не удастся. Всему семейству было ясно, что хозяйственный взгляд бабушки углядел в этом неожиданно полученном ею наследстве массу возможностей для осуществления давней и заветной ее мечты – собственного маленького фермерского подворья.

Прежде семья Великановых довольствовалась пусть и симпатичным, но все-таки довольно скромным домиком в старом садоводстве, где на плотно нарезанных шести сотках у всех стояли примерно одинаковые дачные домики. Разводить в такой тесноте домашних животных или даже птицу было решительно невозможно. Даже перепелки – милые пестрые птички – вызывали недовольство соседей своим постоянным писком. А вот новый дом был в этом плане гораздо интереснее. Соседей там не было вовсе.

Устав самого поселка «Восход» никаких запретов насчет содержания домашней живности тоже не предполагал, видимо, владельцам двух- и даже трехэтажных каменных домов как-то не приходило до того в голову, что кто-нибудь из соседей возьмется у них прямо под носом разводить кур или свиней. Поселок находился близко к городу, рядом проходила трасса, а за лесом имелось озеро. Так что земля тут стоила дорого, и люди приходили сюда с тугими кошельками. Но вот интересное дело: купив участок, строиться они отчего-то не торопились. И даже построившись, не торопились обживать свои новые владения.

Бабушку это вполне устраивало.

Меньше народу, как известно, больше кислороду.

А вот Антону это место не нравилось. Он и сам не мог объяснить причины возникшей у него антипатии к этому поселку и особенно к самому дому, доставшемуся им от двоюродного деда, но жить здесь Антону категорически не хотелось. Все вокруг в доме было каким-то чужим, тяжеловесным и неудачным. Сам Антон никогда бы не выбрал краску такого интенсивно-малинового оттенка, обои с такими крупными золотыми узорами, мебель стиля псевдорококо. Дом его отталкивал каждым своим уголком.

А вот бабушка такой ерундой голову себе не забивала.

– Какие там обои не такие? Что вы ерунду-то городите! Главное, стены, крыша и окна есть. Горячая вода, санузел, газовая плита! Знаете, сколько такой дом может стоить? Вот то-то и оно! Замечательный дом! А они еще нос воротят!

И невзирая на протесты дочери, зятя и внука, бабушка поселилась в доме своего брата. И ясное дело, тем приходилось ее навещать. И помогать. И землю копать.

Подоив козу, бабушка вернулась к внуку, принеся ему стаканчик свежего молочка.

– Пей! Парное!

– Да ну его, бабуля! – пытался отвертеться Антон. – Воняет!

– И ничего не воняет! Не придумывай! Натуральное молоко. Отвык на городском молоке от природных запахов! Это козочкой пахнет! Отличный запах!

Пришлось пить. Хорошо еще, что была ранняя весна и козы на выпас не ходили. Страшно себе даже представить, что будет потом, когда позднее козы, шастая по траве, нацепляют на себя энцефалитных клещей. Все-таки Антон был продуктом современного мира и молоко предпочитал пить пастеризованное. Так ему было как-то спокойнее. Но только не для его бабушки.

– Кипячение убивает все живое!

Напоив внука, бабушка не торопилась уходить в дом. Антон к этому времени уже вскопал приличную полоску. И бабушка стояла и любовалась работой внука.

А потом она неожиданно спросила:

– Слышь, Антоша, а ты нынче ночью никакого шума не слышал?

Вонзив в дерн лопату и выворотив ею ком черной влажно блестящей на солнце земли, Антон спросил:

– Какой шум?

– Вроде как голоса какие-то. И мне показалось, что ты вставал.

– Вставал. Верно.

– И что?

– Уроды какие-то на твоем огороде возились. Я их шуганул. И они убежали.

– Да ты что! Значит, мне это не показалось! И это ты кричал!

– Гаркнул разок. Много им и не понадобилось. Живо стрекача задали.

– А кто такие были хоть?

– Не разглядел. Трое их было или четверо.

Бабушка разволновалась:

– Как бы цыпляток и курочек моих не покрали!

– Нет, бабуля, они к сарайчикам и не подходили. На огороде толклись.

Вообще-то толклись ночные посетители как раз в том месте, где сейчас копал Антон. Но говорить об этом бабушке он не стал.

– Что же им надо было, как думаешь?

– Мало ли.

Антон продолжал копать. Лично его ночное происшествие волновало мало. Хотя если разобраться, то непонятные персонажи ночью на их участке… Что им здесь понадобилось? Неужели и впрямь собирались украсть курочек или козочек? А если нет, тогда что?

И в очередной раз сердце Антона царапнуло предчувствие, нет, не беды, но каких-то возможных неприятностей. Не нравился ему этот дом. И все, что с ним было связано, тоже не нравилось. И отцу не нравилось. И маме не нравилось. Одной лишь бабушке все нравилось. Но с нее какой спрос? Она после получения богатого наследства вообще утратила способность рассуждать и предчувствовать.

Озабоченная то ли желанием все-таки взять реванш над провинившимся когда-то перед ней братом, то ли и впрямь выращиванием экологически чистой продукции для своего ненаглядного внучка и единственного продолжателя их рода, что тут было первично, а что вторично, сказать не брался никто, бабушка не хотела прислушиваться ни к голосу собственного разума, ни к предостережениям своих близких.

– Жить одной в глуши – опасно!

– Какая же это глушь! Двадцать километров до города!

– Все равно глушь! Построена от силы половина домов. Из них заселены пять-шесть. Да и туда люди приезжают не каждый день. По факту получается, что ты во всем поселке почти единственная постоянная обитательница.

– А строители?

Но строители соседних домов то приходили, то уходили. Постоянно находиться в «Восходе» они были не обязаны. И порой случалось и впрямь так, что ночевала в поселке бабушка одна-одинешенька.

– Случись с тобой что, кто тебе там поможет?

– А вы на что? – хорохорилась бабушка. – Я вам позвоню, вы и примчитесь.