Дарья Донцова - Закон молодильного яблочка

– Думаю, он холостяк, – заметил Капотов.

– Вы по-прежнему уверены, что отсутствие бесконечных звонков от жены является свидетельством того, что мужчина живет один? – спросила я. – Вот лично я никогда не дергаю близкого мне человека по пустякам. И многие женщины именно так себя ведут.

– Почему-то мне кажется, что мой посетитель не женат, – упорствовал Капотов, – но по какой причине я так считаю, объяснить не могу.

С улицы понесся протяжный вой сирены.

– «Скорая» мчится, – встрепенулся Капотов, – кому-то плохо стало.

Меня отчего-то охватило странное беспокойство.

– Пойду уже, пожалуй, в архив.

– Заглядывайте почаще, – предложил Кирилл, – десять процентов скидки вам за любой чек.

– Спасибо, – поблагодарила я, – но пока я не заслужила столь щедрого предложения. Всего-то один раз к вам зашла.

– Два, – поправил Кирилл. – Но сейчас марокканский чай за счет заведения. Да, госпожа Тараканова – не постоянный клиент, но мы с вами пережили сегодня стресс. Это сплачивает.

Войдя в библиотеку, я обнаружила там рыдающую Наталью Владимировну, бледную Иру и красную потную Веру Васильевну.

– Вилка, ты где пропадала? – забыв о том, что до сих пор мы были на «вы», спросила Бородулина.

– В кафе, – ответила я. – Там сегодня мужчина умер. Вернее, он скончался на улице, когда вышел. Хозяин заведения слепой и…

– Да знаем мы Кирилла, можешь не пояснять, – махнула рукой Ира. – Во денек сегодня! Сплошной нервяк!

– Жарко, – сказала заведующая, – окно… распахните…

Ирина зло посмотрела на Никитину, но потом вскочила, бросилась к раме, распахнула ее и осведомилась:

– Лучше теперь?

– Да, да, да, – залязгала зубами Вера Васильевна, обхватывая плечи руками, – только дует очень… Простите, Ирочка… не сердитесь… задергала я вас… что-то плохо мне… то жарко, то холодно… то… уфф…

Щеки Никитиной побелели, она открыла ящик стола и воскликнула:

– Мое лекарство! Его нет!

Я поняла, что Никитиной плохо, и предложила:

– Скажите название, я сбегаю куплю.

– Оно строго по рецептам, – с трудом прошептала Никитина, – так не дадут. Даже вам… нельзя… У меня букет недугов… аллергия… сильная… и щитовидка… гормоны играют… климакс ранний начинается… наверное… Шприц всегда со мной… я его в стол кладу, в коробочке… а сейчас там его нет… Девочки… я умираю…

Никитина судорожно вздохнула и уронила голову на стол, послышался звук глухого удара.

– Нет! – истерически закричала Наталья Владимировна. – О нет! Еще и она? Ну нет же! Нет!

Заместительница заведующей икнула пару раз и тоже свалилась торсом на документы, лежавшие перед ней.

– Сделай одолжение, не шлепнись в обморок, – приказала мне Ирина. – Ну и денек, блин!

Я вынула телефон.

– Вызову «Скорую» для Веры Васильевны. Ей, похоже, очень плохо, вон вся кофта от пота промокла. А ты займись Натальей. Что у вас тут произошло, пока я в кафе бегала?

– Лена ела-ела конфеты… – начала Ирина.

Но я услышала голос диспетчера и быстро сказала в трубку:

– Пожалуйста, пришлите машину, женщине дурно.

Оператор задала мне пару вопросов и пообещала:

– Будет «Скорая». Точный адрес назовите.

Я взяла со стола бумажку и начала читать:

– Улица Костенко, дом шесть, архив…

– Так от вас буквально пять минут назад бригада отъехала, – перебила меня девушка.

– Да? – удивилась я. – Простите, не знала. Никитина только что сознание потеряла, а еще Калинина тоже без чувств.

– Она очнулась, – радостно сообщила Ира, – Наташа, выпей водочки.

– Нет! Она отравлена! – завопила Наталья Владимировна. – В кабинете кругом яд разлит! Рассыпан! Мы все умрем! Как Лена! Вирус! Теракт!

Рябцева закатила глаза, но Ира быстро потрясла ее за плечи.

– Хватит идиотничать, возьми себя в руки.

– Что у вас там происходит? – непрофессионально занервничала диспетчер.

– Сама не знаю, – честно ответила я, – поторопите бригаду.

– Уже едет, – сказала девушка и отсоединилась.

До приезда «Скорой» Ира обнимала рыдающую Наталью Владимировну и по-матерински вытирала слезы, потоком катящиеся из ее глаз. А я, ощущая себя полной идиоткой, обмахивала газетой Веру Васильевну, которая периодически открывала глаза и стонала.

– Что тут у вас случилось? – начала возмущаться с порога полная женщина с чемоданчиком в руке. – Опять вызвали!

– Ксения, перестань, – велела другая тетка и посмотрела на нас с Ирой. – В чем проблема?

– Сами не видите? – обозлилась Бородулина. – Обморок с истерикой.

– Видим, – спокойно сказала врач, – но хочется понять: из-за чего женщины так себя ведут?

– Мое лекарство… – еле слышно прошептала Вера Васильевна. – Аллергия… отек… задыхаюсь.

– Ксения, готовь укол, – приказала доктор, наклоняясь над Никитиной.

Медсестра подскочила к заведующей со шприцем в руке.

– Готово, Анна Семеновна.

– На что у вас бурная реакция? – поинтересовалась врач, глядя, как Ксения вводит лекарство.

– Клубника, – прохрипела та, – в любом виде… варенье… свежая… сушеная…

– Ели ягодный джем? – уточнила врач.

Вера Васильевна кивнула.

– Глупее ничего не придумали? – еще сильнее разозлилась медсестра Ксения. – Знаете ведь, что нельзя, а жрете!

Никитина показала на коробку.

– Конфеты… ромбовидные… а оказалось в треугольных… не в круглых…

Анна Семеновна нахмурилась.

– Давно она бредит? Ксения, дай второй, которая рыдает, валерьянки.

– Вера Васильевна в полном разуме, – начала объяснять Ира. – Мы тут немного понервничали, поспорили, поцапались. Потом, когда Виола ушла, все успокоились, друг перед другом извинились, сели опять чай пить. Заведующая сказала: «Мне вчера две такие коробки подарили. Одну мы уговорили вечером, поэтому я точно знаю, где какая начинка». Взяла ромбовидную конфету, объявила, что в ней пралине, и слопала. Потом еще одну и еще… Короче, штуки три съела. И мне предлагала. Но я случайно увидела сбоку коробки надпись, мол, в составе конфет присутствует пальмовое масло, и отказалась, поскольку его не ем. А Никитина еще пару конфет слопала. Лена от нее не отставала. Мы же с Натальей Владимировной ассорти не трогали. У Калининой-то диабет. Потом Никитиной надоело пралине, и она сказала: «Возьму треугольную, там точно нет джема». И всю конфету целиком в рот запихнула. Начала жевать и за горло схватилась.

– Клубника!

Медсестра вытащила из упаковки шоколадку и разломила ее.

– Точно, варенье.

– Вера Васильевна, – укоризненно сказала врач, обращаясь к заведующей, – нельзя быть такой беспечной. Знаете же про свою аллергию!

– Так вчера в такой же коробке в круглых бонбошках были марципаны, – прошептала Никитина.