Николай Леонов - Удачи тебе, сыщик!

Гуров, отгоняя воспоминания, сменил пластинку, теперь калеча другую мелодию, натянул джинсовый костюм, который получил в подарок от отца несколько лет назад. Сегодня полковник за месячную зарплату вместе со всеми надбавками и компенсациями ничего похожего приобрести был не в силах. Хотелось обуться в кеды, но консерватизм оказался сильнее, надел черные туфли на толстой подошве, тоже подарок отца. Интересно, в чем будет ходить сыщик, когда подарки износятся? Папа уже не многозвездный генерал, не командует на Западе, а копает грядки в деревне под Херсоном. Правда, как жил за границей, так и остался: переехал из Германии на Украину. Сыну всегда любил делать подарки, да и сегодня с удовольствием подбросит то тыкву, то арбуз или ведро персиков.

В общем, дела семейные пошли у полковника наперекосяк. Жена отбыла по собственному желанию, мама-профессор, папа – генерал-полковник ушли на пенсию, копают огород. Лишь сыщик с колеи не сходит, с пистолетом и наручниками в кармане летит вперед, ищет свою пулю. Красиво звучит, только уж больно безысходная жизнь у Льва Ивановича Гурова, рассуждал он с изрядной долей иронии, разглядывая себя в зеркале, проверяя, не выпирает ли из-под джинсовой куртки пистолет. Убедившись, что выглядит цивилизованно, но скромно, Гуров прихватил плащ, запер номер, направился к лестнице и услышал, как за спиной распахнулась дверь. Сработал инстинкт: сыщик сделал быстрый шаг в сторону и развернулся на сто восемьдесят градусов.

– Ого! Вы что, из цирка? – спросила стоявшая на пороге своего номера женщина и несколько раз безрезультатно щелкнула зажигалкой. – Огонь есть?

– День добрый. – Гуров достал из кармана зажигалку.

Женщина посторонилась, приглашая войти, и сыщик, почувствовав запах французских духов, вошел в номер «люкс», который, казалось, находился в другой гостинице и не в этом городе. Женщина взяла у Гурова зажигалку, прикурила, возвращая, пожала руку.

– Ольга Дмитриевна. – Она затянулась вкусно, по-мужски, внимательно оглядела Гурова. – А вы не из цирка. А я не профессионалка, поджидающая доверчивых мужчин. Как вас зовут? Составите компанию или, как всякий командированный, торопитесь?

Гуров, хотя и был сыщиком, плохо определял возраст женщин. Ольге Дмитриевне, видимо, было где-то от тридцати пяти до сорока пяти, искусный макияж мог и скрыть, и прибавить годы. Она принадлежала к категории женщин, пользующихся успехом у мужчин и прекрасно знающих об этом, женщин, которых Гуров терпеть не мог, они это мгновенно чувствовали и начинали ему и себе доказывать, что он обыкновенный мужик, а они само совершенство. Гуров все понял, находясь в магнитном поле новой знакомой, изучал ее изящные туфельки, не поднимал взгляда, так как не имело никакого значения, какого цвета у нее глаза и волосы.

– Приехали сегодня московским? – Ольга Дмитриевна отошла к заставленному бутылками столу, плеснула в два бокала коньяку и, не предлагая Гурову, сделала изрядный глоток.

– Меня зовут Лев Иванович, приехал сегодня московским, выпью с удовольствием, спасибо, – сказал Гуров на одном дыхании. Выпил коньяк и запоздало произнес: – Со знакомством!

– Вы кто? Мы раньше не встречались?

– К сожалению… – Гуров улыбнулся. – А может, к моему счастью?

Он не умел говорить комплименты, да и не особенно старался.

– Мужлан! – Женщина кокетливо наклонила голову, протянула свой бокал. – Ухаживайте, но учтите, я здесь с мужем и вообще не из вашей команды.

Гуров вспомнил старый анекдот: «Учтите, что я девушка и вообще у меня после этого голова болит». Вслух сказал:

– Конечно, конечно, я из низшей лиги. – Он налил хозяйке коньяку, свой бокал отставил, поклонился. – Большое спасибо, но мне действительно пора.

Сыщик руку даме не поцеловал, ограничился сдержанным поклоном и вышел. Еще в Москве он изучил карту города, дорогу из гостиницы к цирку знал, идти было всего ничего. Ни подозрительностью, ни манией преследования Гуров не страдал, но, сталкиваясь с чем-то необычным, с фактом, выпадающим из повседневной череды серых будней, всегда задумывался, отчего да почему произошло то или иное событие.

Люксовский номер в центральной гостинице, дело обычное, держат для именитых гостей. Бутылки и закуски, ясное дело, привезены из Москвы, и дама, которая пьет в одиночестве, тоже из столицы. Она упомянула слова «цирк» и «муж». Все очень просто: хозяин номера и супруг скучающей прелестницы – крупный функционер из Гос– или Росцирка.

Гуров услышал за спиной звук приближающейся машины, предусмотрительно отошел от края тротуара, и грязь из-под колес пролетевшей «Тойоты» обрызгала менее расторопных аборигенов. Благородная машина была к людской брани равнодушна, проскочив два квартала, она остановилась у здания городского цирка.

В пессимистических рассуждениях о цели своего визита сыщик угадал и колонны, и афишу, но абсолютно не угадал духа праздничности и вкуса хозяев. На колоннах не осыпалась штукатурка, ступеньки парадного крыльца были чисто выметены, рекламный щит не облез, не скособочился, и рисовал его, безусловно, художник, обладавший если не талантом, то уж, конечно, способностями и вкусом. Среди призрачных, лишь обозначенных фигур акробатов, жонглеров, изящных, даже сексуальных гимнасток красовался длинный худой клоун с умным и грустным лицом. И надпись была в духе времени: «Дорогие ребята! Уважаемые дамы и господа, мы всегда рады вас видеть!»

Гуров долго разглядывал афишу, взглянул на московский номер чумазой «Тойоты». Не сомневаясь, что центральные двери закрыты, он тем не менее упрямо поднялся по чистым ступенькам, толкнул тяжелую дверь. Неожиданно для него она открылась, и сыщик вошел в сумеречный вестибюль, пахнущий свежестью. Впереди сквозь раздвинутые шторы светилась арена, доносился разноголосый шум, сыщик понял, что идет репетиция, подошел, смотрел с любопытством. Неожиданно сыщик понял, что еще и в Москве, затем в поезде, а позже в гостинице, в неожиданных гостях, на улице, у афиши и вот теперь, уже в здании цирка, ему не хочется думать о предстоящей встрече. Гурову изначально не нравилось задание друга-генерала, его соскальзывающий взгляд, неуверенный тон. Ему казалось, что и надобности в поездке нет, придумал ее Петр спонтанно, желая сыщика сослать подальше от начальства, пока оно перестраивается и реконструируется, и получилось все неубедительно, даже комично, вроде стрельбы из пушки по воробьям.

Тонюсенькая девушка с бледным личиком в темном трико натирала чем-то ладошки и слушала гимнаста, видимо партнера, который, казалось, ее успокаивал. Рядом два молодых парня не очень ловко жонглировали кольцами. Неожиданно мимо Гурова, словно заяц, проскакал пудель. Прыгал он на задних лапах, передние держал сомкнутыми перед собой. Не успел Гуров подумать, что передние лапы пса, вероятно, связаны, как донесся женский звонкий голос, пудель встряхнулся и на всех четырех опрометью бросился в боковой проход.