Алексей Макеев - Завещаю свою смерть

Но настроение было слишком хорошим, чтобы затевать ссору на пустом месте, и Гуров решил лишь слегка ответить на замечание старого друга.

– А ты – как пенсионер-дачник, – бросил он, проходя к своему любимому жесткому стулу, который отказывался менять на всякие кресла.

Станислав не ответил, лишь глубоко вздохнул, давая понять, что между ним и Гуровым лежит пропасть в мировоззрении. Лев, устраиваясь на стуле, вдруг ощутил, что ему холодно. Пощупал рукой батарею – так и есть, ледяная.

– Что, так и не затопили? – удивленно посмотрел он на Крячко.

– Как видишь! – отозвался тот. – Впору жалобу писать. Президенту.

И отвернулся.

– Что-то еще случилось? – поинтересовался Гуров. – Или жена заставила тебя все выходные ездить по рынкам, запасаясь картошкой на зиму, поэтому ты и решил отыграться на мне за испорченный отдых?

– А! – махнул рукой Станислав. – Жена ладно, я уже привык…

– А кто тогда? Любовницы у тебя, насколько я знаю, нет… – продолжал беззлобно шутить Гуров.

– Зато у меня есть дети! – тяжело произнес Крячко. – И они меня совсем не радуют. Вернее, дочка-то ничего, нормально, а вот сынок…

– А что сынок? – нахмурился Гуров. – С дурной компанией связался? Алкоголь, наркотики?

– Да нет, нет, что ты! – испуганно замахал руками Крячко. – Просто, знаешь, не пойму я его. Оболтусом каким-то растет, честное слово! Вот ничего ему не надо, представляешь? Отец работает, мать кормит-обстирывает, завтраки ему чуть ли не в постель подает. А он придет с учебы, сразу за компьютер – нырк, наушниками уши заткнул – и все! Ничего больше не интересует! Подойдешь, спросишь, как дела, хочется ведь порой по душам поговорить, а он – ноль эмоций. И вижу, что весь в своих играх и дороже них у него ничего нет. Уроки, по-моему, вообще не делает… Так, для вида покорябает что-то в тетрадках и опять за свои игрушки. Станешь говорить – один ответ: «Отстань, па!» Нет, вот представляешь? «Отстань, па!» Ничего не читает, по дому не помогает – ничего в жизни не нужно. Тунеядцем растет тупоголовым!

– Ну, не преувеличивай, – попытался успокоить друга Гуров, радуясь, что все не так страшно. – Сейчас большинство подростков так живут. Виртуальный мир заменил им и книги, и кино, и театр, и прочие наши увлечения. Такое поколение, что поделаешь!

– Плохое поколение! – вскричал вдруг Крячко. – Потерянное поколение!

– Ты драматизируешь, – стоял на своем Гуров. – Не такая уж плохая у нас молодежь. И учатся хорошо, и соображают кое в чем побольше нас с тобой.

– Чего они там соображают… – со скепсисом поморщился Крячко. – Ничего не знают и знать не хотят. Вот что с ним делать? – Он глубоко вздохнул и признался: – Хотел даже ремнем отлупить, да как его отлупишь – вырос на голову выше меня, в плечах скоро шире будет. Недавно жена ему мою джинсовую куртку примерила – мала! Вернее, в ширину великовата, а в длину – мала. Рукава короткие…

Гуров расхохотался, представив, как Станислав гоняется с ремнем за своим великовозрастным сыном, который хоть и вел, по словам отца, праздный образ жизни, все же не был законченным тунеядцем, а уж тем более тупоголовым. Нормальный парень. Учится, конечно, средне, но в общем-то, по правде говоря, гением ему быть и не в кого: в семье Крячко не было особых интеллектуалов. И он, и его супруга были крепки житейским, практическим умом, которому Гуров, бывший в обыденной жизни несколько наивным человеком, даже немного завидовал. Ну, потакать парню, конечно, не следует, завтрак и сам может приготовить, но в целом Гуров считал, что Станислав излишне сгущает краски.

– Увеличь круг его обязанностей, – посоветовал он другу, видя, что тот искренне переживает свою семейную «драму». – Пусть в магазин ходит, ковер пылесосит…

Крячко выразительно посмотрел на Гурова, и Лев понял, что сыну Станислава не раз предлагалось «расширить круг обязанностей», но тот почему-то упорно не хотел его расширять.

– Нет, ну вот почему они такие? – снова завел свою пластинку риторических вопросов Крячко. – Ведь мы же не такими были, не такими! Вот я в его годы…

– Ты в его годы попал в милицию за драку на улице, – перебил его Гуров. – Причем тебе так понравилось, что ты остался здесь по сей день. А еще ты в его годы…

– Ладно, ладно! – быстро поднял ладонь Крячко, которому явно не очень понравились воспоминания о днях его юности, оказавшейся не столь благонравной, сколь ему бы хотелось продемонстрировать своему отпрыску. – Ты прямо, можно подумать, святой!

– Не святой, – согласился Гуров. – Да и не претендую. И сына у меня нет – некому пример подавать.

– Вот именно, у тебя сына нет, тебе хорошо… – заканючил было Крячко, но, спохватившись и сообразив, что сморозил, быстренько исправился и нарочито бодро произнес: – Ну, у кого-то детей нет – им, конечно, проще. У кого-то есть – им, безусловно, тяжелее, но это тоже хорошо.

И совсем уже оптимистично закончил:

– Словом, каждому свое!

– Каждому свое! – подхватил голос от двери, и оба сыщика разом обернулись.

В дверях стоял генерал-лейтенант Орлов Петр Николаевич, такой же давний друг Гурова, как и Крячко, но при этом еще и его непосредственный руководитель, начальник Главного управления внутренних дел. Его появление оказалось несколько неожиданным – за разговором сыщики не обратили внимания на отрывшуюся дверь.

– Задушевные беседы с утра ведем – это хорошо, – кивнул Орлов, внимательно глядя на Гурова.

Лев сразу понял, что взгляд этот неспроста. Он содержал сразу несколько оттенков. Орлов смотрел на Гурова оценивающе – раз. С надеждой – два. И с сочувствием – три. И именно последний нюанс заставил сыщика насторожиться. Тем не менее он совершенно спокойно поприветствовал генерал-лейтенанта и подтвердил:

– Беседы между друзьями – всегда хорошо. А ты чего в такую рань к нам пожаловал?

– А почему бы нет? – подмигнул обоим Орлов, проходя в кабинет и усаживаясь в свободное кресло. – Или я вам не друг?

– Никак, тоже хочешь с нами по душам побеседовать? – отозвался Крячко, косясь на генерал-лейтенанта.

Он, как и Гуров, не видел в утреннем визите начальства в их кабинет ничего хорошего.

– Хочу, – посерьезнел Орлов. – Очень хочу.

– Ну так не разбегайся, прыгай! – не выдержал Гуров.

Но генерал-лейтенант так с ходу, без разбега, прыгать не умел. Он любил потянуть время, помолчать, словно проверяя на прочность нервы собеседника, а уж потом, изведя все его терпение, выдать наконец суть вопроса. Вот и сейчас генерал-лейтенант начал издалека.

– Эх, хорошо быть богатым и здоровым, верно, ребята? – сказал он.

Гуров и Крячко промолчали, игнорируя реплику Орлова и тем самым демонстрируя, насколько глупо она прозвучала.