Алексей Макеев - Могила для двоих (сборник)

– Да, но как это возможно? Ведь мы с тобой ясно слышали слова Кости. Они были произнесены как раз в то время, когда я различил чьи-то шаги в темноте. Он не мог одновременно уйти из комнаты – и оставаться в ней!

– Значит, убийство совершил Виталий, – заключил Павел. – А его жена лжет, когда говорит, что муж все время сидел рядом.

– Но это говорят не только Лена и Ксения, но и Настя, – заметил Гуров. – А про нее мы вроде решили, что она не участвует в заговоре. Или мы от этого предположения должны отказаться?

– Мне кажется… – начал Кривобоков, но не закончил фразу.

Не сделал он это потому, что за дверью послышались шаги, а затем знакомый женский голос произнес:

– Тут кто-нибудь есть?

– Да, мы здесь! – хором крикнули оперативники.

Послышался звук отодвигаемого засова, дверь заскрипела и открылась. В ледник хлынул поток света из подвала. В дверном проеме стояла Настя.

– И что вы тут делаете? – спросила она.

– Проверяем, сколько времени можно выдержать без света и воздуха, – ответил Гуров. – Шучу, конечно. Просто наш разговор кто-то подслушивал, а когда я это заподозрил, этот «кто-то» нас запер и убежал. А как вы догадались, что мы здесь? Почему начали нас искать?

– Просто уже два часа, пришло время обеда, все собрались, а вас нет, – объяснила Настя. – Татьяна пошла вас звать в ваши комнаты, а вас и там нет. Тогда Константин Геннадьевич встревожился, послал всех вас искать. Я сначала хотела идти на веранду, потом почему-то решила заглянуть в подвал. Стала звать, ну, вы и откликнулись…

– Это у вас, Настенька, интуиция сработала, – сказал Гуров, выходя из ледника. – И очень хорошо, что сработала, а то мы порядком застыли. И обед сейчас будет очень кстати. Только обязательно горячий!

Они все вместе направились в столовую, причем Кривобоков все еще нес в руке добытую в озере монтировку. Когда двое товарищей появились в столовой, раздались приветственные возгласы, сразу с нескольких сторон послышались вопросы о том, где они были. Гуров сказал, что их кто-то запер в холодильнике. Говорил он в самом веселом тоне и вообще представил все случившееся как шутку. Однако заметил, что только Лена с Ксенией склонны видеть в случившемся смешную сторону, остальные, особенно старший Кувшинов, выглядели встревоженными.

– То есть кто-то подслушивал ваш разговор? – уточнил он. – А затем запер дверь? Но зачем? Может, он надеялся, что вы замерзнете? Или задохнетесь?

– Ну, вряд ли его намерения были такими кровожадными, – покачал головой Лев. – Чтобы мы там замерзли или задохнулись, потребовалось бы несколько суток. Просто этот человек не хотел, чтобы я его увидел.

– Но кто это мог быть? – проговорил Константин Геннадьевич, размышляя вслух. – Я, когда вернулся с озера, сначала принял горячий душ, потом пил чай, потом… Да, потом я попросил Таню соорудить мне целый чайник горячего чаю с медом и принести в кабинет. Сидел в кабинете, изучал договоры и другие бумаги.

– А Таня принесла тебе чай? – спросил Гуров.

– Конечно. – Кувшинов даже удивился такому вопросу. – Как я и просил.

– А ты не помнишь, во сколько это было?

– Во сколько… Вряд ли я могу так точно вспомнить, – задумчиво произнес хозяин усадьбы. – Хотя нет, постой! Как раз в это время часы пробили одиннадцать часов.

Гуров с Кривобоковым быстро переглянулись, после чего Лев пресек все разговоры:

– Я считаю, что сейчас не время говорить о нашем приключении. Обед стынет! Давайте поедим, а потом уже продолжим это обсуждение.

В зал вошла Таня, которая несла супницу с горячим супом. Она начала разливать его по тарелкам. Гуров принял свою тарелку, взял ложку, но к еде приступать не спешил. И лишь когда все Кувшиновы начали есть, он тоже отправил в рот первую ложку. Искоса взглянув на Кривобокова, он заметил, что тот поступил точно так же, и подумал: «Понятно. Ему, как и мне, не хочется оказаться отравленным. А сделать это может прежде всего кухарка. Но вряд ли она станет травить всех, кто здесь находится…»

После обеда, когда Татьяна принесла самовар и начали пить чай, он произнес:

– Ну, вот теперь можно вернуться к вопросу о нашем с Павлом приключении. Меня интересует, где находились остальные обитатели усадьбы в период с половины одиннадцатого до одиннадцати часов. С Константином Геннадьевичем мы этот вопрос выяснили. Теперь мне хотелось бы задать его Ирине Валерьевне.

– Мне? – спросила хозяйка дома с брезгливым выражением лица. – Я не помню… Кажется, сидела в библиотеке, читала какой-то современный роман…

– Да нет, мам, какой роман! – воскликнула Ксения. – Может, ты и думала почитать роман, но я видела тебя в гостиной, ты смотрела по телику какой-то детектив.

– И вовсе не по телику, а запись на диске, – живо возразила Ирина Валерьевна. – И не «какой-то детектив», а Агату Кристи, «Десять негритят». Обожаю эту вещь! Столько психологии! Такое знание людей!

– А вы не помните, сколько времени было, когда вы закончили смотреть эту замечательную вещь? – спросил Гуров.

– Нет, конечно, я не смотрела на часы, – ответила хозяйка.

– А вы, Ксения, не помните, когда видели мать в гостиной?

– Ну, точно не скажу… – задумалась девушка. – Я, собственно, спустилась в столовую, чтобы налить себе стакан сока, потом снова поднялась к себе. Как раз в это время начали бить часы у отца в кабинете. Сколько же они пробили?

– Да одиннадцать они и пробили! – внезапно раздался голос Татьяны. Оказалось, что она успела вновь вернуться в столовую, чтобы забрать грязную посуду, но остановилась в дверях, слушая разговор. – Я как раз Константину Геннадьевичу чай понесла. И когда поднималась, видела, как ты проходила через холл – наверное, в столовую шла. Точно, одиннадцать было.

– Ну вот, значит, в это время мама смотрела «Негритят», – заключила Ксения. – Помнится, я еще взглянула на экран. Действие только начиналось, погиб первый приговоренный. То есть маме оставалось смотреть еще полтора часа.

– А вы что делали у себя вместе со стаканом сока? – спросил Гуров.

– О, я пела! – ответила Ксения. – Поставила Нюшу, потом Валерию и пела караоке. Я люблю это занятие.

– Да, я могу подтвердить, – заявила Лена. – Мы с Виталием были у себя, а комната Ксении рядом, и я хорошо слышала, как она пела.

– Слышали именно ее, а не Валерию? – уточнил Гуров.

– Ну да. Это же караоке, спутать тут трудно. И потом, довольно громко было.

– Итак, мы выяснили, чем занимались почти все. А вы с мужем где были? У себя? – повернулся он к Насте.

– Мы сидели у себя в комнате, – ответила девушка.

– И что делали?

– Да дурачились! – вмешался Саенко. – Я играл на гребенке, на стульях, Настя танцевала…

– Но подтвердить это, наверное, никто не может?