Алексей Оутерицкий - Операция «Фроттер» Приказано внедриться!

– Я… – мужичок поставил пепельницу на стол и затравленно уставился на Костика. – Я не душил никаких женщин!

– Спокойно, гражданин, спокойно, – сказал Костик и даже приветливо ему улыбнулся, чем заслужил еще один одобрительный кивок от начальства. – Не надо так волноваться… Значит, говорите, вы не душили никаких женщин? – И записал что-то в протоколе.

– Именно так, – сказал мужичок.

– Но познакомиться с женщинами хотели.

– Ну, хотел.

– Да что ты с ним сюсюкаешь! – внезапно заорал как-то незаметно приблизившийся Ванин и сбоку врезал мужичку так, что тот опять кувыркнулся вместе со стулом. Все было, как и пять минут назад, за исключением того, что на сей раз стул выдержал. – Встать! – Ванин ткнул его ногой в бок и Вострецов, кряхтя, кое-как поднялся, по-старчески цепляясь за стол. Вокруг второго его глаза стремительно разрасталась опухоль. Ванин так же тихо ушел, а Костик машинально, без слов, сунул клиенту пепельницу, которую тот так же молча, уже почти привычно, принял.

– Так каким, говорите, способом вы душили женщин? – спросил Костик.

– Я не… – вскинувшись, начал было Вострецов, но покосился на Ванина и уменьшил звук вдвое. – Я не душил никаких женщин, – закончил он.

– А где вы были, – Костик заглянул в листочек, – в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое?

– Дома.

– Это может кто-то подтвердить?

– Нет.

– Вы живете один?

– Да.

– Та-а-ак… – Не зная, о чем спрашивать дальше, Костик принялся барабанить по столу пальцами. – Значит, говорите, вы живете один.

– Спрашивали уже, – буркнул Вострецов.

– И все же, ответьте еще раз, – спокойно сказал Костик.

– Один.

– И в ночь… – Костик заглянул в листок, – с двадцать пятого на двадцать шестое вы находились дома.

– Дома.

– И подтвердить это никто не может.

– Не может.

– Да что ты с ним вообще разговариваешь! – внезапно рявкнул голос Ванина прямо над ухом Вострецова, и не успел тот отпрянуть, как был сбит на пол вместе со стулом мощным ударом в оплывший глаз…

– Итак, – сказал через некоторое время Костик, подавая подопечному пепельницу, – в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое вы были дома.

– Дома, – простонал Вострецов.

– А каким способом вы душили женщин?

– Я не… – Вострецов повернул голову, посмотрел заплывшими глазами-щелочками на Ванина, и неуверенно кивнул.

– Что вы «не»?

– Я не… – Вострецов опять покосился в сторону Ванина, заметил, что тот стал подниматься, и торопливо сказал: – Пишите. Я, Вострецов Николай Сергеевич, делаю чистосердечное признание.

Ванин опять брякнулся на свое место и, уставившись в дисплей, принялся раскладывать пасьянс. Приходько посмотрел на Сергеева.

– По пиву? – негромко сказал тот.

– Можно, – без колебаний согласился старлей. – А можно и чего покрепче. – И добавил деловито: – Чего сидим?

– Да пусть лейтенант, – Сергеев кивнул на вовсю что-то строчащего Костика, – маньяка оформит, тогда все и пойдем. Как ни крути, у человека первое раскрытие.

– Да еще какое, – крутанув головой, не без легкой зависти подтвердил Приходько. – Такое на всю жизнь запоминается.

Наконец Костик закончил писать, сунул протокол Вострецову и обвел коллег сияющим взглядом.

– Я проставляюсь, – торжественно сказал он. И тут же, спохватившись, добавил: – Только дайте мне кто-нибудь в долг, я потом верну.

Когда все двинулись к выходу, подталкивая ссутулившегося Вострецова, раздался телефонный звонок. Сергеев сморщился, словно проглотил что-то очень горькое или кислое, и, неохотно вернувшись к столу, снял трубку.

– Капитан Сергеев у аппарата… – С полминуты он молча слушал кого-то, причем его кислая мина съевшего лимон человека постепенно превратилась уже едва ли не в выражение тоски обреченного, принявшего и вовсе смертельный яд, затем аккуратно возвратил трубку на место и тоном без каких бы то ни было интонаций сказал:

– Протокол на маньяка где?

– В столе, – растерянно ответил ничего не понимающий Костик.

– Дай сюда.

Не отвечая что-то спрашивающим коллегам, Сергеев дождался, когда Костик извлечет из сейфа тощую папку с протоколом допроса Вострецова, затем, не без брезгливости взяв его в руки, быстро пробежался глазами по тексту и аккуратно порвал исписанный лист на четыре части. Отправив бумажные клочки в мусорное ведро, он так же без выражения сказал:

– Ну, чего уставились? Закрывайте дверь и пошли обмывать это дело. Маньяка из лесополосы поймали на месте преступления.

– А… – Костик несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот. – А с этим что?

– С этим? – Сергеев смерил воспрянувшего Вострецова оценивающим взглядом и пожал плечами. – Этого на выходе сдадим ППС-никам. Пусть хорошенечко его отп… здят и сунут до утра в «обезьянник».

– Но за что! – не веря своим ушам, воскликнул Вострецов.

– К бабам приставал? – невозмутимо поинтересовался Сергеев. И больше не глядя на вновь обмякшего задержанного, бросил такому же сникшему Костику: – Давай, лейтенант, шевели батонами. Кто-то, кажется, обещал проставиться…

Домой Костик возвращался в на редкость дурном настроении. Спиртное не только не смягчило огорчения от развалившегося в одночасье, так успешно распутанного дела, но даже усугубило мерзостное душевное состояние – он совершенно не переносил алкоголь. В какой-то момент, почувствовав, что в любую секунду может блевануть, Костик расплатился с шофером и вылез из такси. Лучше пройтись оставшееся расстояние пешком, проветриться.

На воздухе ему действительно полегчало, зато тут же возникло нестерпимое желание помочиться. Стоя в кустах возле пешеходной дорожки, с шумом исторгая из себя переработанную водку, увлекшийся своими мыслями Костик вздрогнул, услышав чей-то дребезжащий голос:

– Сколько время, молодой человек, не подскажете?

От неожиданности у Костика сжалось что-то внутри, отчего струя стала совсем вялой, свободной рукой он схватился за кобуру, вспомнил, что оставил пистолет в сейфе, и только тогда медленно развернулся. Перед ним на освещенной асфальтовой дорожке спального микрорайона стоял старик с прижатой к уху рукой. Второй рукой он опирался на палку. Некоторое время Костик всматривался в отвратное, с крючковатым носом, лицо пенсионера в старом, еще советского фасона плаще, затем принялся прокачивать его по методу СМЕРШ-евцев из своей любимой книги.

Так, что мы имеем… Прикидывается, что совсем старый и плохо слышит. Однако подкрался при этом сзади, бесшумно, и, если б захотел, мог бы запросто садануть Костика своей железной клюкой, на которую сейчас опирается. Интересно, кто он на самом деле? И чего хочет? Оружия у него вроде бы нет, это уже хорошо. Так, кого-то он напоминает… Нефедов, скупщик краденого? Нет, Нефедов лет на десять моложе… Рука Костика лихорадочно дергала язычок молнии на ширинке, которая почему-то не застегивалась. Панков? Нет, Панков сейчас сидит. Качай, лейтенант, качай… Морщинистое лицо, рост примерно метр семьдесят пять, глаза широко расставлены, нос большой, с горбинкой… Фальшивомонетчик Блументаль? Нет, Блументаль умер в прошлом году. Так, лет ему где-то около семидесяти… Поршнев? Либензон? Манкевич? Нет, Манкевич убежал за границу. Левченко? Левченко тоже умер года два назад, да и ростом Левченко был пониже. Так, какие еще были ориентировки… Демьяненко? Демьяненко завязал, последняя судимость погашена… Кажется, просто прохожий, – подумал Костик и даже испытал от этого легкое разочарование. Просто старый остолоп, не иначе… Он наконец справился с ширинкой и решительно вышел на асфальтовую дорожку.