Игорь Шушарин - Расшифровка

А тот был из той породы людей, которые по природе своей предназначены для кризисов. Именно Белов умудрился реструктуризировать задолженность «Навигатора» перед областным бюджетом по налогам и сборам, а также по начисленным пеням и штрафам, после чего, подключив личные связи, выбил долгосрочную кредитную линию у Первого Республиканского Банка (ПРБ), в котором хладокомбинат имел десятипроцентную учредительскую долю. Словом, на Белова в «Навигаторе», в прямом смысле этого слова, молились. На молодого талантливого менеджера замыкалось очень многое, и понятно, что покушение на него вызвало настоящий шок как у сотрудников, так и у владельцев компании.

Эту, увы, незатейливую для современного отечественного бизнеса историю Нестерову вкратце пересказал Ладонин. Как и договаривались, к двенадцати часам Александр Сергеевич подтянулся к Игорю в офис, и теперь приятели утопали в удобных кожаных креслах перед зажженным по причине сырой погоды камином и неспешно беседовали, попивая элитный кофе «Кубита». Со стороны весь этот внешний антураж до боли напоминал финальную сцену из отечественного сериала про Шерлока Холмса: великий сыщик (в данном случае Ладонин) снисходительно выкладывает напарнику дедуктивный расклад, а простодушный доктор Ватсон (сиречь Нестеров), не переставая удивляться осведомленности своего приятеля, разинув рот, восхищенно ему внимает.

Для полноты картины не хватало разве что дымящихся сигар и пузатых бокалов с бренди. Однако первые, как известно, Ладонин на дух не переносил еще со школы, а что касается спиртного, то здесь категорический отказ последовал уже со стороны Нестерова. В свете участившихся в последнее время возлияний сегодня бригадир двумя руками был готов подписаться под отчаянными словами отечественного рок-гуру: «Мама, я не могу больше пить!.. Мама, вылей все, что стоит на столе, – я не могу больше пить» [1] Песня Бориса Гребенщикова, лидера группы «Аквариум». . К тому времени уже было известно, что Дмитрий Белов скончался в реанимационном отделении местной больницы, так и не придя в сознание.

– …Игорь, я чего-то не догоняю: а какая, собственно, связь между убийством Белова и переговорами Ребуса с депутатом? Они во время беседы даже имени его ни разу не упомянули. Да и не стал бы депутат в блудняк с мокрухой втягиваться.

– Э-э, брат, плохо ты знаешь нынешних депутатов. Там, где пахнет реальными бабками, завалить кого-то, уж поверь мне, – не вопрос. Если не лично, то других в это дело втянут обязательно. Вечная история: «борьба бабла со злом»… Хотя в данном случае, наверное, ты прав – про возможное убийство Белова он мог и не знать. Ребусу наш «депутут» был интересен в несколько ином качестве.

– То самое «ключевое слово – судья»?

– А, так ты уже знаешь?

– Знаю что?

– Что депутатовский тесть работает председателем арбитражного суда республики Коми?

– Нет, не знал. Что ж, наверное, это круто. Хотя, если честно, я очень слабо разбираюсь во всех этих арбитражах. Мне по жизни как-то всегда был ближе абордаж.

– Был там и абордаж. На него люди Ребуса взяли местного делягу со смешной фамилией Штрипкин. Оказывается, этот самый Штрипкин там у них, в Воркуте, довольно известный коллекционер-собиратель. А коллекционирует он миноритарные пакеты акций предприятий, а потом действует согласно текущей рыночной коньюктуре. То есть шантажирует собственников и треплет нервы владельцам крупных, либо близких к блокирующим пакетов акций.

– Игореша! – взмолился Нестеров. – Переведи на человеческий! Я ж тебе говорю, что ни хрена во всем этом не волоку.

– Перевожу. Два года назад уволенный с комбината за беспробудное пьянство, а некогда ведущий технолог предприятия некто Петухов продал Штрипкину свои два с половиной процента акций «Навигатора». А к последнему, как выяснилось, с некоторых пор неровно дышит Ребус. Дабы заполучить комбинат, они зарегистрировали в Воркуте небольшую фирмочку, которая стала потихонечку аккумулировать у себя акции «Навигатора». В основном, эта кропотливая работа велась за счет работников предприятия, на руках которых было по одной-две акции, не больше. Но ты же знаешь, что это только одна старушка – десять копеек…

– А десять – уже рупь?

– Во-во. Короче, всю эту движуху Штрипкин каким-то образом просек и смекнул, что в отношении «Навигатора» затевается некая кутерьма. Поэтому, когда люди Ребуса вышли на него с предложением продать те самые два с половиной процента, Штрипкин запросил столько, что ему едва не проломили голову прямо на месте, не отходя от кассы. Однако, малость отдышавшись, народ сообразил, что в случае летального исхода доступ к акциям будет несколько затруднен. Тогда-то и было принято решение подключить к теме судейского тестя нашего горячо любимого депутата. В том числе, в качестве назидания всем настоящим и будущим «штрипкиным»: мол, не захотите отдать за деньги – отдадите даром. В общем, отыскали в местном шалмане уже окончательно посиневшего технолога, и за пару жбанов водки тот поставил свою подписюгу на доверенности и прочих бумагах, которые ему тут же любезно и подсунули. А затем человек с доверенностью от Петухова подал в суд с требованием аннулировать сделку.

– А основания действительно имелись? Или весь расчет был только на своего судью? – поинтересовался Нестеров.

– Ну, оснований можно придумать сколько угодно. Самое элементарное и фактически беспроигрышное – доказать, что в свое время Штрипкин ввел их «клиента» в заблуждение относительно предмета и условий сделки, а посему в данном случае имело место классическое несоответствие между его волей и его же волеизъявлением.

– В смысле, продавая акции, Петухов не ведал, что творил?

– Да, примерно так. И, как ты понимаешь, при таких раскладах и с таким председателем суд буквально за одно заседание официально отыграл тему назад. После этого люди Ребуса сложили все яйца, в смысле акции, в одну корзину, и она превратилась в самый натуральный блокирующий пакет, о чем на следующий день официально объявили руководству «Навигатора». И не просто объявили – потребовали срочного проведения внеочередного собрания акционеров. Руководство «Навигатора», осознав, что в их доселе тихий и богоугодный курятник забрались с черного хода, схватилось одной рукой за сердце, а другой за валидол. Спокойствие сохранил лишь один человек – Белов. Понимая, что требование новоявленных акционеров вполне законно, но при этом ситуация близка к классическому «коготок увяз – всей птичке пропасть», он спешно начал проводить работу по консолидации остальных акционеров «Навигатора» в единый фронт. Дабы на предстоящем собрании оказать достойный отпор захватчикам и заблокировать выгодные «чужакам» решения.