Владимир Третьяков - Блуждающий форвард

Нет, как ни крути, а самый важный и работоспособный орган в организме – это мозг. Его функции сродни тем, чем занимается начальник крупного предприятия. Подобно ему, мозг постоянно должен думать над тем, как провернуть огромное количество работы, но сделать это очень эффективно. Ведь от того количества ума, заложенного в его сером веществе, от умения продумать до мелочей и организовать работу всех своих подчиненных, зависит состояние конкретного тела. Ноги за день могут пробежать по суше не один десяток морских миль, к вечеру просто отваливаться, а наутро уже не быть столь резвыми. Руки способны, за тот же временной интервал, скажем, перекопать несколько соток земли, и после такой нагрузки еще неделю напоминать о столь стахановском трудовом подвиге, совершенном ими, но повторить его в эти семь дней уже не смогут.

Похоже, что у моего организма именно такой начальник. Иначе бы он уже давно придумал, где мне взять денег на новую резину для моего «Жигуля», дабы его хозяин мог передвигаться быстро, комфортно и, самое главное, не затрачивая лишних сил. Он бы придумал, как быстро и качественно перекопать земельный участок на даче у Юлькиных родителей. Почему мозг старшего лейтенанта Сипягина догадался использовать на подобных работах труд пятнадцатисуточников, которые в воскресенье все равно маются от безделья и изнывают от желания быть полезными если не всему обществу в целом, то хотя бы отдельным его представителям?

В результате, как рассказывал Женька, все в этом деле остались довольными. Его родители за один рабочий дачный день получили полностью преображенный участок и даже засеянный семенами различных овощей. Узникам малого срока пребывания, накормленным до отвала домашним обедом, коего многие из них не едали уже несколько лет, вручили по три пачки сигарет, которые они видели, разве что, в витринах ларьков. Вот пример правильной работы конкретных, в данном случае, Женькиных мозгов. А мой страдалец никак не способен выдавать вовремя и к месту столь гениальные идеи, а потому сейчас пыжится, в надежде найти решение очередной непосильной для него задачи, как-то поиск средств на организацию свадебного торжества, которым его хозяин хотел бы осчастливить вышеупомянутую уже Юлию.

К этому шагу мы с ней шли уже давно и успели за эти несколько лет взвесить все «за» и «против». Я, наученный горьким опытом своего предыдущего неудачного акта, несколько осторожничал. Юлька, не отягощенная пока столь бесценным опытом, тем не менее, прекрасно меня понимала и не торопила. Последний год мы жили вместе и, как говорят в таких случаях, вели совместное хозяйство. Этот своеобразный испытательный срок никак не повлиял на охлаждение наших чувств. А потому мы решили скрепить наш союз взаимными подписями, осознавая, что дальше откладывать наше неизбежное бракосочетание уже никак нельзя. Согласитесь, когда невеста стоит под венцом, а все окружающие видят ее девятый месяц беременности, то это выглядит нелепо и столь же смешно. Поэтому, пока не поздно, мы решили положить конец нашей формальной холостой жизни и отяготить ее узами брачных отношений.

Мои горестные раздумья прервал голос сержанта Разумовской, прозвучавший из динамика: «Капитан Родионов, срочно зайдите к подполковнику Камышеву».

Ну вот, сейчас мои мозги получат еще одну нагрузку, потому как, если Камышев зовет к себе и притом срочно, то, как пить дать, предвидится новенькое дело. И, конечно же, оно не из простых, так как чего попроще подполковник уже давно поручает не мне, а кому-то другому.

Дверь в кабинет была открыта, так что стучать не пришлось. Борис Васильевич заметил меня и коротко пригласил: «Заходи»!

– Знакомьтесь, – кивнул Камышев в мою сторону. – Капитан Владимир Родионов. Ему я хочу поручить ваше дело. А это Юрий Викторович Сорокин, главный тренер нашей футбольной команды.

Сорокин поднялся и протянул мне руку. Конечно же, теперь я вспомнил, что видел его на стадионе во время футбольных матчей. Только с трибуны он смотрелся как-то иначе. Возможно эмоции, которые активно проявляются у многих наставников в ходе игры, как-то изменили ощущение и повлияли на мое восприятие.

Юрий Викторович был примерно одних лет со мной. У меня сразу же создалось ощущение, что мы легко найдем общий язык, и я смогу помочь ему.

– Юрий Викторович уже успел мне вкратце рассказать, что там у них произошло, – сказал Камышев. – Но я бы попросил вас еще раз повторить все то же, но только постарайтесь это сделать с мельчайшими подробностями. Сами понимаете, в нашем деле любая, на первый взгляд даже незначительная деталь, способна сказать очень многое. Прошу.

– У нас вчера пропал один из футболистов, – сказал Сорокин. – При каких обстоятельствах это произошло, я не могу сказать. Все так необычно, что мне даже трудно что-либо предположить.

– У нас в команде играет молодой форвард – Виталий Широков, так вот, именно он и исчез после вчерашней игры.

– Да куда уж интереснее, – отозвался Сорокин. – Я пережил сегодня не самую спокойную ночь в своей жизни. Верите, до сих пор глаз не сомкнул. Хотел даже отменить утреннюю тренировку, но потом отправил команду со своим помощником на базу, а сам отправился к вам.

Мы вышли из кабинета, после чего я позвонил из дежурки кинологам. Вскоре к нам присоединился Саша Туманов со своим Шухером, умнейшим псом, вполне оправдывающим свою кличку. Он обладал уникальным нюхом, еще ни разу не разочаровывал своего хозяина, но в свободное от работы время это было сущее наказание. В своем, не таком уж далеком детстве, он слыл главным смутьяном питомника, да и сейчас остепенился ненамного. Вечно он кого-то задирал, с кем-то грызся по поводу и без оного. Но при этом Шухер оставался всеобщим любимцем, которому доставались не только комплименты, но и различные подношения в виде печенья и кусочков рафинада. Собственно, именно сахар и стал тем предметом, определившим его кличку.

– А другие матчи?

– Хорошо, – кивнул я головой. – Одна версия уже есть.

– Да, как договорились, – ответил я.

Стадион «Кристалл» в Ташлинске появился где-то в конце пятидесятых. По тем временам, это было единственное спортсооружение в нашем городе. У меня до сих пор в глазах стоит его тогдашний вид: футбольное поле, деревянные трибуны в десять рядов с северной и южной стороны, небольшой спортзал и административный корпус. Весь этот комплекс был огражден забором из металлической сетки, в которой болельщики, не желающие покупать билеты, проделали удобные лазейки. С них-то и началось мое любопытство и знакомство с великой игрой. На это поле я выходил и сам в составе молодежной команды города.