Рут Ренделл - Лицо под вуалью

Тот вечер выдался туманным. Сумерки начали сгущаться очень рано, и к шести уже стало темно, как в полночь. Туман был явственно виден при свете фонарей: он переливался зеленоватым сиянием. Сточные канавы на Поумрой-роуд забили опавшие листья – платаны стояли почти голые. За открытыми воротами фонари освещали автостоянку, которая быстро пустела, а в самом здании торгового центра, башенки которого вырисовывались черными силуэтами, похожими на зубцы пилы, на фоне пурпурных полос покрытого облаками неба начали меркнуть огни. Пройдет еще немного времени, и они все погаснут.

Отдельные пешие покупатели выходили из центра, начиная с четырех часов, когда Арчи занял свое привычное место. От его дыхания стекло запотело, и он протер его рукавом куртки. Потом убрал руку – как раз вовремя, потому что в этот момент увидел человека, выбегающего из ворот. Это был молодой человек, по сравнению с ним – мальчишка, в руках у него ничего не было, и он бежал, словно за ним гнались все дьяволы ада. Или детективы торгового центра. Однажды Гривз видел бегущую женщину, за которой гнались люди, и он догадался, что это воровка. А вот этого мальчишку он никогда раньше не видел: беглец был ему не знаком. Вскоре он исчез из виду под платанами, в туманном мраке.

Арчи не зажег свет, так как лучше видел, когда сидел в темноте. Старомодный электрический камин освещал комнату позади него. Этого парня никто не преследовал – возможно, он просто спешил. Люди, выходящие более неторопливой походкой, смотрели на него без особого любопытства и, подобно Гривзу, ожидали увидеть погоню. Но темнота поглотила и их тоже. Старик увидел, как из подземной автостоянки выехал автомобиль, а потом еще один. Огни на башенках торгового центра погасли, и после этого Арчи увидел, как из-за угла бетонной стены появился Дэвид Седжмен с ключами от висячего замка в руке. Из-за тумана и из-за того, что старый наблюдатель не зажег у себя свет, Седжмену пришлось всмотреться, чтобы разглядеть расплывчатое пятно его лица, а затем он кивнул и помахал ему рукой. Арчи ответил ему тем же. Дэвид закрыл ворота и продел цепь сквозь стальную сетку, а затем навесил и запер замок. Потом он задвинул оба засова, один внизу, а второй на фут выше своей головы и, перед тем как уйти обратно, еще раз помахал Арчи рукой.

Это было сигналом для Гривза, что пора встать с места. Он поднялся, прошел на кухню и там заварил себе чашку чая из пакетика и взял два печенья с шоколадной крошкой из жестянки. Сегодня не нужно было чистить картошку, потому что его дочь с мужем идут на вечеринку по случаю помолвки сына одного из их друзей. Арчи тоже остался без ужина, но в его возрасте он все равно предпочитал перекусить чаем с печеньем и кусочком шоколада. Вернувшись в гостиную, Гривз включил телевизор, хотя уже пропустил бо́льшую часть шестичасовых новостей и смог посмотреть только репортажи о суде над террористами и о какой-то актрисе, которая повредила собственность Министерства обороны. Старик не стал выключать телевизор, а просто приглушил звук и включил верхнее освещение. Он где-то читал, что если смотреть телевизор в темноте, то в конце концов ослепнешь.

Теперь в телефонной будке тоже горел свет. Он зажигался в шесть тридцать, если будку не успевали разгромить, а лампу – разбить, как это иногда случалось. Арчи снова сел у окна и стал одним глазом следить за улицей, а другим – за экраном, в надежде, что вскоре произойдет что-нибудь более веселое. К этому моменту торговый центр погрузился во тьму, однако две лампы все еще горели на автостоянке под открытым небом. Мужчина средних лет, один из соседей, прошел мимо со своей собакой, которая подняла лапу у красной металлической дверцы телефонной будки. Гривзу захотелось постучать по оконному стеклу, но он понимал, что это ни к чему не приведет. Собака и хозяин ушли в туман, а старик выпил свой чай, съел второе печенье и теперь раздумывал, взять ли ему третье или подождать часок. По телевизору начался прогноз погоды: Арчи его не слышал, но видел, что, судя по всем этим облачкам и спиральным линиям, погода будет переменчивой, как и раньше.

Снаружи было тихо и темно, туман двигался, исчезал, а потом опять медленно накатывался, и фонари – наполовину скрытые ветками платанов – превращали его в водянистую кислотно-зеленую фосфоресцирующую субстанцию. В асфальтовой пустыне стояла кромешная тьма: не было видно ничего, кроме двух точечных островков света, а теперь и они погасли… Один, второй… Полностью погасли, оставив после себя черноту, которая смыкалась с темно-серым, но светящимся небом. Только фонари на Поумрой-стрит и луч света из выезда с подземной автостоянки слабо освещали пространство за воротами. И в этом пространстве из-за бетонной стены появилась женщина: может быть, она вышла из лифта на парковке, подумал Арчи. Женщина прошла несколько ярдов в одну сторону и уставилась в темноту, а потом повернулась и посмотрела в сторону ворот и его самого, казалось, пытаясь понять, нет ли кого-нибудь рядом, или в поисках чего-то или кого-то. В том, как она демонстративно медленно двигалась, чувствовался подавляемый, сдерживаемый гнев – старик определил это даже в темноте.

Возможно, там стоит ее машина, и у нее не получается ее завести, решил Гривз. Он ничего не мог поделать, к тому же женщина опять исчезла: стена закрыла ее от его взгляда. Арчи выключил телевизор, потому что больше не мог выносить того, что беззвучно появлялось на экране: голодающие африканцы и их умирающие младенцы с раздутыми животами – опять те люди, которым он не мог помочь по причине собственного бессилия и бедности. Он снова посмотрел на неподвижную пустоту снаружи. Сходить за третьим печеньем можно и через час. Ему надо придумать, чем заполнить этот вечер, потому что не ложиться же спать раньше девяти, а до этого времени еще оставалось больше двух часов. Возможно, за окном больше ничего не произойдет до восьми часов следующего утра, когда откроется торговый центр – совсем ничего, разве что будут проезжать мимо машины или кто-нибудь придет к телефонной будке, чтобы позвонить. Старик думал об этом, когда снова увидел ту незнакомку: теперь она шагала крадущейся, целеустремленной походкой кошки, нацелившейся на добычу.

Она подошла к воротам и ухватилась за них так, будто ожидала, что они сейчас откроются, висячий замок развалится, а засовы отодвинутся. Арчи встал и навалился грудью на подоконник. Женщина была слишком невысокого роста, чтобы достать до верхнего засова, и, по-видимому, она уже поняла, что замок заперт, а ключа нет. Затем она стала с грохотом трясти ворота. Она смотрела не на Гривза, а на телефонную будку, которая стояла всего в нескольких ярдах от нее, но по другую сторону от ворот.