Леонард Вест - Жизнь всегда в объятиях смерти

– Я могу тебе кое-что сказать?

– Говори!

– Ты просто маленькая девочка, которой не хватает внимания. У тебя что-то стряслось, и ты бежишь от этого, подобно некоторым взрослым, которые убегают от своих проблем, вместо того, чтобы решать их. Я не хочу выедать никому мозг, не хочу, чтобы ты себя не комфортно чувствовала в моем обществе. Все, что я хочу – узнать, что у тебя стряслось и смогу ли я тебе чем-то помочь. Все. Точка. Поверь, мне не очень нравиться сидеть тут с тобой и ругаться, при этом болтая ногами на уровне высоты сто сорок пятого этажа!

Никогда не повторяйте таких тирад, беседуя с потенциальными самоубийцами. Это чревато последствиями. Правда, осознание того, что такое обращение ошибка приходит с годами и с опытом.

– Мне нечем платить за квартирууууу… – девушка зашлась в рыданиях.

– Мне иногда нечем платить за кредит, – соврал я. Психологи часто врут, больше всего себе самим. – Это не повод кончать с собой.

– Мне нечем кормить Лайлу, потому что меня уволилиии…

– Я могу помочь найти тебе работу.

– Меня изнасиловали…

Девушка смотрела перед собой. Я не спеша начал движение к ней, перемещая задницу по парапету. Обычно, когда самоубийца вспоминает самое большое горе, замолкает и начинает концентрироваться на том, зачем пришел и сел на парапет, край моста, залез в петлю, взял нож…

– Ты знаешь, кто это сделал? В смысле, в суде сможешь их опознать?

– Что? – девушка тряхнула головой. – Нет конечно. Это латиносы. Если я хоть слово тявкну в их сторону, меня придушат в тот же день, как и Лайлу.

– Дерьмово! – впервые за все время разговора я позволил себе использовать плохое слово.

Я сидел тогда на парапете, держал девушку за руку и размышлял над всей дерьмовостью нашего прекрасного мира. Ни Лайле, ни ее старшей сестре я ничем помочь не мог. Кто я такой? В те времена я был заместителем небольшой шишки по психологии в задрипанном полицейском участке. Что я мог? НИЧЕГО. Сказать, что я бессилен самому себе и сказать, что у меня нет власти, девушке, сидевшей рядом – две разные вещи.

– Я помогу вам.

– Каким образом? Будешь другом, насрешь кругом?

– Нет.

– Тогда заткнись, отпусти меня и дай мне сделать то, что я хочу, без всего этого промывания мозгов.

– Я помогу тебе.

Признаюсь, сидя на парапете, я не знал, чем смогу помочь этой девушке и ее сестре. Вы можете посчитать, что я лжец, вравший первому клиенту. Что ж, вы недалеко уйдете от истины. Так и есть, я лжец.

– Что? Поможешь мне спрыгнуть?

– Нет. Я подарю тебе новую жизнь, – от пафоса меня едва не стошнило.

– Мне и старой за глаза хватило, чтоб ты знал.

– Пошли вниз. Все обсудим.

– Хрен тебе! Волшебник нашелся!

– Я ведь могу тебе помочь. Не завтра, не после завтра. Сегодня, сейчас.

– Не нужна мне твоя помощь!

– Я…

– Ты такой же козел, как и все остальные мужики в этом хреновом мире!

– Не знаю, тебе виднее.

Я вплотную придвинулся к девушке и обнял ее за плечи. Ощутил напряжение ее мышц и сухожилий. Она дышала, посвистывая. Я сделал вывод, что девушка больна. Возможно бронхит. Когда я начал гладить волосы девушки, грязные и спутанные, ее голова упала мне на колени, и она начала рыдать, словно маленький ребенок. Мои спортивные штаны пропитались слезами той, имени которой я до тех пор еще не знал. Я ощущал ее запах. Приторно-сладкий запах дешевых духов, острый запах пота и грязного тела, запах прели в молодых волосах.

– Нам пора, – сказал я на ухо девушки.

Она ничего не ответила. Подняв голову с коленей, слезла с парапета и встала, вытирая лицо и дожидаясь меня. Секунду спустя я стоял рядом с ней. Мы взялись за руки и пошли к черневшему зеву технического выхода на крышу, через который мы оба здесь оказались, на небесах города.

– Я так и не узнал твоего имени, – голос загулял по длинным коридорам.

– Ты будешь смеяться с моего дерьмового имени.

– Ты же с моего дерьмового не смеялась.

– Меня зовут Придита.

– Ух ты!

– Я же сказала будешь смеяться. Мои родители назвали меня в честь героини одной из книг жанра фэнтези.

– Ты первая Придита в моей жизни, – улыбнулся я.

Когда мы ехали с Придитой в лифте, то говорили уже как заправские друзья, несмотря на разницу в возрасте десять лет. Я пообещал, что найду время и возможность, чтобы помочь ей и ее сестре.

Мы вынырнули из лифта, и репортеры и копы окружили меня, вырвав из объятий Придиту и уведя ее прочь.

Когда я закончил сеанс садомазохизма, под названием пресс-конференция, то помчался домой. Тогда я был женат на первой суженой – Клариссе. Клариссе больше подошло бы имя Каприз. Ей богу, такой женщины, как она я не встречал. Жаль, что не понял этого сразу после первой встречи. На то, чтобы раскусить все жизненные принципы Клариссы у меня ушло больше года совместной жизни. Кстати, разбежались мы из-за Придиты. Точнее, из-за моего первого задания.

В чем-то, быть может, Кларисса была права. Мы жили в те времена в захудалой гнилой избушке, носившей гордое имя квартиры. Естественно, ей хотелось чего-то большего. Она не желала ждать, пока я, лет за пять-десять-пятнадцать-двадцать-сто, поднимусь по карьерной гребаной лестнице. Что ж… Это ее проблемы.

Я обещал помочь Придите и ее сестре. Узнал их адрес, но меня завалили бумажной работой до такой степени, что не мог выкроить и двадцати минут. При том, что до дома Придиты ехать не меньше часа на такси, я не мог к ним вырваться около месяца. За этот месяц я успел три сотни тысяч раз проклясть то простое обстоятельство, что у Придиты нет телефона.

А тем временем, моя дорогая (дорогая в прямом смысле) жена, после того, как нашла адрес Придиты у меня в кармане, принялась закатывать сцены ревности. Каждый вечер и утро.

Прошло около месяца, после того, как я познакомился с Придитой, стащив ее с парапета. Шумиха поутихла, журналисты забыли обо мне, как и мое начальство, отдававшее все дела вышестоящему старику с огромным бочонком вместо живота. Про Придиту журналисты, психиатры и копы забыли, наверное, уже на следующий день, после того, как мы вышли из лифта…

Ровно через тридцать два дня, после того, как я поднимался на крышу небоскреба, я приехал домой к Придите. Райончик, где не было ничего, кроме захламленной улицы, по обеим сторонам которой стояли гнилые дома, не производил хорошего впечатления. Преодолев четыре этажа наркопритонов и борделей в каждой квартире, наконец я щчутился перед дверью, за которой должна была жить Придита. Первая мысль была самой верной – надо было взять ствол…

Я постучал в дверь, которая от стука едва не упала, сорвавшись с петель. Дверь открыла чумазая девочка, на вид лет тринадцати.

– Ты Лайла?

– Да, – пропищала девочка, высунув головку в небольшую щель между дверью и косяком.