Станислав Рем - Вкус пепла

– Не знаю, – честно признался Озеровский, – убийство действительно было совершено именно им. Однако шансы, пусть мизерные, но имеются. Елизавета Иоакимовна, скажите: в последнее время за вашим братом ничего необычного не замечали?

– Нет, – обреченно выдохнула девушка. Она все поняла, – я действительно редко его видела. В последнее время он нечасто ночевал дома. Так, приходил изредка, в основном под вечер. Будто отмечался, что с ним все в порядке. Чтобы мама с папой не волновались. Посидит, почитает книжку… Чай попьет…

– Что читал?

– Штудировал Шницлера.

– Это какого Шницлера? Философа?

– Нет, – девушка отрицательно качнула головкой, – Артура Шницлера [17] Шницлер Артур – известный австрийский писатель, драматург и прозаик. В России первой четверти ХХ столетия были широко известны его прозаические и стихотворные произведения, основанные на теории Фрейда. Из них самые известные «Игра в любовь», «Зеленый попугай», «Юный Медард», «Вуаль Беатриче». . Модно. Сейчас весь Петербург читает. – Елизавета Иоакимовна встрепенулась. – А вот вчера вечером, неожиданно открыл томик Дюма. «Граф Монте-Кристо». – Дочь инженера чуть подалась всем телом к следователю. – Вы верите в мистику?

– Что? – не понял Озеровский.

– Понимаете, – голос девушки вновь перешел на шепот, – у нас в детстве была игра. Кто-нибудь из нас загадывал страницу какой-нибудь книги, на выбор, открывал ее и читал, как мы считали, про свое будущее. Ну, будто бы будущее. Выдуманное. Смешно. Наивно. Это было так давно. Я даже забыла. А вчера Лева поступил именно так. Взял томик Дюма, назвал страницу, открыл ее и прочитал. Усмехнулся еще: мол, прямо как про меня. А ведь так оно сегодня и получилось…

– О чем шла речь в книге? – заинтересованно спросил Озеровский.

– О политическом убийстве. Помните, во втором томе, старик Нуартье рассказывает внучке о том, как он в честной схватке убил не пожелавшего примкнуть к заговору бонапартистов барона д’Эпине. Лева, когда распахнул страницы, даже глаза прикрыл, будто боялся читать. А потом, когда закрыл том, долго молчал. Может, если бы он прочитал другую страницу, то всего этого не произошло бы? Как думаете?

Сыщик скрыл тяжелый вздох. Он так не думал. Он знал: к тому моменту, когда юноша читал те строки, для него все было решено. Либо им, либо кем-то другим, пока неизвестным.

Аристарх Викентьевич придвинул к себе чистый лист, для протокола. Взял в руку перо. Значит, текст совпал с намерениями? Любопытно. Мистика? Только мистики в этом деле не хватало. Да и при чем здесь она? Есть реальный труп. Есть убийца, подписавшийся под протоколом допроса. Нет только доказательств: один он действовал или с сообщниками?

– Елизавета Иоакимовна, скажите, Леонид хорошо стреляет из револьвера? Имею в виду, вы видели, насколько хорошо он умеет обращаться с оружием?

Доронин остановился возле двери, с силой втянул в себя побольше воздуху, задержал дыхание и решительно постучал костяшками пальцев по полированной поверхности двери.

– Кто? – донесся из кабинета приглушенный голос Бокия.

Демьян Федорович толкнул створку, вошел внутрь кабинета.

– Глеб Иванович, – с ходу начал матрос, даже не успев подойти к столу, – ослобони ты меня от этого беляка! Не могу я с ним это самое!.. Он же, гад, меня насквозь видит. Я к нему с делом, а он мне всю подноготную. Да наизнанку. Да так, что и сказать нечего.

– Сядь. – Бокий указал на стул. После чего кинул взгляд на раритет, оставшийся в кабинете от царского режима: большие башенные часы, уютно спрятавшиеся в дальнем углу, рядом с окном, выглядывающим на Гороховую. – Начало восьмого… Где Озеровский?

– В «Крестах». Ведет допрос Канегиссеров.

– Один? – Брови Бокия в удивлении приподнялись.

– Так точно. Геллера Варька… Простите, Яковлева забрала, на облаву. Так он с ними теперь это самое… Отозвать?

– Ни в коем случае! Что у тебя? Только по порядку, без воды. Про деньги выяснил?

– Нет.

– Другого и не ожидал. Отказался наотрез?

– Вроде как да, а вроде как и нет.

– Точнее?

– Сказал, мол, народу деньги отдать согласен. Губельману – нет.

– Так ты бы и пообещал, что народу.

– Обещал. Не верит. Гарантии требует, что не Губельман будет принимать. Недоверие власти высказал.

– И даже угроза расстрела не подействовала?

– Какая тут угроза… – сокрушенно махнул рукой матрос. – Сам хочет, чтобы его шлепнули. Когда я сегодня к нему пришел, то он прямо так и сказал: мол, готов.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Белый Олег Владимирович – заключенный камеры № 24 специзолятора Петроградской ЧК на улице Гороховой, 2/6. Работник Генштаба Российской империи (контрразведка), полковник. В первый раз арестован в марте 1917 года по распоряжению Временного правительства за работу в так называемой «Комиссии Батюшина» – оперативно-следственной комиссии, созданной по распоряжению Николая II и связанной с расследованием крупных финансовых хищений, в том числе и в военном ведомстве (дела Рубинштейна, Абрама Доброго, Израиля Бабушкина и других). Выпущен на свободу в ноябре 1917 года распоряжением Петросовета. Вторично арестован Петроградской ЧК 11 мая 1918 года.

Доронин Демьян Федорович – матрос с миноносца «Меткий», член РСДРП с 1915 года. Откомандирован в ПетроЧК Советом депутатов Красного Балтийского флота в мае 1918 года.

Яковлева Варвара Николаевна – член РСДРП с 1904 года. Дважды судима царским правительством (1906 и 1913 годы) за революционную деятельность. Кандидат в члены ЦК РСДРП. Откомандирована из Москвы в Петроград, в ПетроЧК, в начале августа 1918 года по личному распоряжению Ф.Э. Дзержинского.

Озеровский Аристарх Викентьевич – беспартийный. Не сочувствующий. Бывший старший следователь Петербургского уголовного сыска. Арестован по распоряжению Временного правительства в марте 1917 года за «нелояльное отношение к подследственным». Выпущен на свободу в ноябре 1917 года как «пострадавший от рук царского режима». Принят на службу Петроградской ЧК в июне 1918 года.

Зиновьев (Апфельбаум) Григорий Евсеевич – член РСДРП с 1901 года. В октябре 1917-го выступил против ленинской резолюции о вооруженном восстании, по причине чего Лениным был поставлен вопрос об исключении Зиновьева из членов партии большевиков. В ноябре 1917-го Зиновьев вышел из состава ЦК, однако продолжал заниматься политической деятельностью. С декабря 1917 года и на момент происходящих событий Зиновьев занимал посты председателя Совнаркома Петроградской трудовой коммуны и Союза коммун Северной области, председателя Комитета революционной обороны Петрограда и члена Реввоенсовета 7-й армии.