Николай Леонов - Мятежный дальнобойщик

– Пойдет.

– До самой станции я тебя не подброшу. Уж не обессудь, малость не по пути, боюсь, горючего не хватит. Мы «железку» пересекать будем, так я тебя там и высажу. А по рельсам с полкилометра до станции. Дотопаешь?

– Справлюсь, – утвердительно кивнул парень.

– Вот и ладненько, – обрадовался дед Андрей. – «Железка», вон она уже.

На горизонте действительно показался железнодорожный переезд. Притормозив у переезда, старик махнул рукой вправо, указывая направление:

– Тебе туда.

– Сколько я тебе должен, отец? – Парень полез было в карман, но дед Андрей остановил его:

– Что ты, что ты! Я ж от чистого сердца. Не нужна мне никакая мзда. Ступай, милок. Скоро светать начнет, не заблудишься.

– Тогда спасибо, что ли? – подхватывая спортивную сумку, проговорил странный пассажир.

– Не за что. Счастливого пути! – ответил старик.

Парень выбрался из машины и зашагал в указанном направлении. Дед Андрей не стал дожидаться, пока тот скроется из виду, втопил педаль газа и помчался вперед. От резкого толчка реле радио перескочило на другую волну. «Открылись новые обстоятельства, – выдал бесстрастный голос диктора. – Оперативно-следственные мероприятия позволили составить словесный портрет предполагаемого убийцы. Полиция призывает всех граждан быть бдительными и сообщить о местонахождении этого человека. Приметы подозреваемого: возраст тридцать – тридцать пять лет, рост около ста восьмидесяти сантиметров, волосы светлые, глаза голубые. Спортивного телосложения. Внешность славянского типа. В случае обнаружения лиц, схожих по приметам, просим сообщить по телефону…»

– А приметы-то совпадают, – произнес вслух дед Андрей. – Это что ж получается? Выходит, я только что выпустил из рук преступника! Вот так поворот!

Он свернул на обочину, заглушил двигатель и задумался. В каком преступлении обвиняли его случайного попутчика, он прослушал. А приметы? Так под них половину мужского населения подгрести можно. Что, если он ошибся и парень ни в чем таком не замешан? А он его под монастырь подведет, доложив властям о его местонахождении. Правда, если учесть, что парень в сонном состоянии болтал, то вполне может статься, что вез он преступника. Да еще и станцию ему услужливо подсказал, откуда когти рвать сподручнее.

Вот когда дед Андрей пожалел о том, что не признает новый формат связи и не имеет мобильного телефона. Пока он до своего Бортникова доберется, пока дозвонится до следственных органов, парня и след простынет. Движение со станции Непецино оживленное. Тут тебе и поезда дальнего следования, и пригородные электрички. Знай – улепетывай. А в каком направлении парень двинется, пойди угадай. Разве что самому вернуться и станционной полиции доложить? А что, если парень его заприметит? Проломит башку, и поминай как звали. Нет, самому соваться на станцию не резон. Он хоть и старик, а пожить еще хочет. Не его это забота за преступниками гоняться. Для этого специально обученные люди есть, пусть они свои огрехи и разгребают. Чего ради упустили разбойника из столицы? Потерзавшись сомнениями минут пять, дед Андрей снова завел двигатель и покатил в Бортниково, оставив решение сложной задачи до возвращения домой.

Несмотря на глубокую ночь, в кабинете Гурова шли бурные дебаты. Полковник Крячко, яростно жестикулируя, вышагивал вдоль окна, пытаясь вразумить друга:

– Послушай ты, дурья башка, ведь это же курбановские. Они шутить не будут. Влезешь, не только парня, а и нас погубишь.

Гуров угрюмо смотрел в одну точку, не произнося ни слова. И так уже битый час Крячко горячился, выставлял новые и новые аргументы, а Гуров упорно молчал, не соглашаясь с ним, но и не возражая вслух. Спор возник спонтанно, ничто не предвещало серьезных разногласий в работе напарников. Уже и седовласый сосед-художник давным-давно был отправлен восвояси. И работы его переданы в информационный отдел на обработку к капитану Жаворонкову. И материалы на семейную чету Яропольцевых представлены и досконально изучены. Казалось бы, поработали на славу, можно и домой отчаливать. Да не тут-то было. Внезапно Гурову пришла в голову гениальная мысль, которой он поспешил поделиться с Крячко. А тот не придумал ничего умнее, как взять и согласиться на предложение Гурова.

Так приятели заработали себе очередную бессонную ночь. Предложение Гурова состояло в том, чтобы связаться с Александром Вольновым, который являлся их общим другом и так же, как и Гуров с Крячко, служил в звании полковника. Только несколько в ином ведомстве, он был полковником ФСБ. Время от времени приятели обращались друг к другу за помощью, и если просьба не подразумевала под собой нарушения общих правил, то эту самую помощь они получали в кратчайшие сроки и без бюрократической волокиты. На этот раз никаких препонов к оказанию услуги полковник Вольнов в просьбе друзей не углядел. Пробить по базе данных ФСБ отпечатки пальцев предполагаемого убийцы являлось стандартной процедурой. Единственное, что выигрывал Гуров, обращаясь непосредственно к Вольнову, это временной фактор. Обратись он с официальным запросом, на выполнение обращения ушло бы не менее суток, а то и побольше, учитывая поздний час. А Вольнов выдал Гурову результаты спустя каких-то три часа. Как раз к этому времени пришел ответ по портретам незваных гостей, посетивших квартиру Яропольцевых в ночь убийства Ольги.

Тут все и завертелось. Во-первых, Вольнову удалось найти данные на Максима Яропольцева в специальных базах ФСБ. Он оказался человеком непростым. В базе службы безопасности он был идентифицирован как бывший боец элитного отряда специального назначения, принимавший участие в десятках спецопераций под руководством федералов. В настоящий момент Яропольцев числился в отставке. Четыре года назад его комиссовали по ранению, несовместимому с несением воинской службы. Комиссовали подчистую, без возможности восстановления. И предпочли про Яропольцева забыть. Уволили в запас, и точка.

Во-вторых, по полученным данным, после увольнения из армии и до приезда в Москву Максим Яропольцев проживал в славном городе Челябинске. Чем славился Челябинск, ни одному оперу по всей стране объяснять было не нужно. Челябинские криминальные группировки гремели по бывшему Союзу и сопредельным государствам, не нуждаясь в дополнительной рекламе. И это еще ничего, если бы не странное совпадение. Эскизы седовласого старика, обработанные специальной программой, выдали два имени: Геннадий Гробаренко по кличке Гробарь, и Захар Строев, прозванный в криминальной среде Зачетчиком. Оба входили в крупнейшую бандитскую группировку города Челябинска, руководил которой небезызвестный вор в законе Курбан.