Эб Краулет - Стальной донжон

Холодный ночной ветер завывал в верхушках горных сосен. Ветви их жалобно трещали, пытаясь противостоять напору стихии. Резкие порывы срывали крупинки снега с плотного наста, уносили их вниз, в долину. Тёмное небо над ней было тихим и молчаливым. Сверкали россыпью алмазов звёзды в этой пучине.

Внизу было тепло. Там царила ранняя осень. Деревья только готовились сбрасывать листву, а трава ещё зеленела у их подножья. А вот на горных склонах было холодно. Здесь почти всегда так. Жуткий ветер, да колючий и жёсткий снег. Мерцал он в свете луны мёртво-бледным светом.

Единственным тёплым пятном на всём склоне был огонь костерка, что прятался среди каменных валунов на очередном уступе. Хилое пламя выхватывало их серые спины, поросшие не мхом, а снежной ватой. Ещё свет падал на ствол небольшой сосенки. Ютился у её корней потрёпанный рюкзак.

А ещё отсветы огня падали на лицо молодого парня, что тянул руки к этим пляшущим огненным языкам. Имя его было Тропф. Коренастый, широкоплечий, можно сказать, почти квадратный. Такой же, как и остальные из его народа. Будто бы один из валунов ожил, потянулся к костру, чтоб отогреться.

Лицо у Тропфа было простоватое, даже детское. Пухлые щёки, нос большой, мясистый. Карие глаза, в которых отражалось звёздное небо. Брови толстые, как две щётки. И волосы, что путались и завивались, но до кудрявости овечьей шерсти им было далеко. Бороды у него не было. От этого его лицо казалось ещё более детским. Большой добродушный детина – вот каким он был.

Парень отвёл взгляд от неба. Потёр замёрзшие ладони, надеясь отогреть их. Сунул руки в рукава своего тулупа, обхватил пальцами запястья.

– Ух! Холодно, – шумно вздохнул, выпустив клубы серого пара, что сразу улетели к холодным звёздам. Даже несмотря на то, что Тропф был с далёкого севера и должен был быть привычным к такой погоде, ледяной ветер пробирал его до самых костей.

Он бегло огляделся по сторонам. Вокруг всё так же пусто и тихо. Снова вздохнул и потянулся к рюкзаку, но внутрь не полез. Взял щит, что лежал рядом. Старая вещица. Побитая. Ржавчина местами покрыла некогда блестящую поверхность. Несколько вмятин на нём. Поверх был грубо намалёван герб его рода. Краска местами уже облезла, но ещё можно было различить разрушенное основание башни и мощного зверя над ней, такого на севере называли биром. Он стоял на дыбах, лапами опираясь на обломки. Внизу в свете огня виднелась надпись.

– Донжон должен быть разрушен, – прочитал Тропф, едва шевеля замёрзшими губами. Он уставился на эту надпись, будто бы впадая в транс. Буквы унесли его к тем воспоминаниям, когда отец и старший брат ещё были живы, а сам парень беззаботно проводил дни в родной деревне. Тогда-то всё и началось…

Ветви сосен вдруг затрещали от налетевшего порыва ветра. Взлетела в воздух ледяная крупа, закрутилась в белом вихре. Пламя костра сразу же лихорадочно затрепетало, а потом и вовсе погасло. Тропф вынырнул из раздумий, отбросил щит в сторону, и принялся раздувать тлеющие угли. Подкинул несколько сухих веток, сложил домиком, чтобы укрыть появившиеся язычки пламени. Дров осталось всего ничего. Куча, вначале казавшаяся большой, стремительно уменьшалась. Скоро придётся идти туда, в ночь, чтобы добыть ещё хвороста. А делать этого ему совсем не хотелось. Но выбора особо не было.

– Будешь следить за огнём и ждать нас, понял? Надеюсь, хотя бы с этим справишься? – сказал ему их лидер, когда уходил со своими племянниками на разведку. Главаря звали Ревар, и он командовал воинами, как в их маленьком отряде, так и внизу, в большом лагере. Это был один из самых свирепых и жестоких бойцов на всём севере. Некогда Ревар сражался вместе с самим королём Радаса. Тем, что ныне был мёртв…

Такому лучше бы не попадаться под горячую руку, да и вообще держаться подальше от него. Но Тропф сам вызвался в этот поход, чтобы больше не драить котлы в лагере, да стирать чужие портки. Так что он подбросил веток в костёр и поднялся на ноги, чтобы добыть ещё.

И тут за спиной захрустел снег. Парень обернулся. Из-за серых валунов показалась здоровая фигура, а следом ещё две такие же.

– Чего огонь такой слабый? Мы едва его заметили! – недовольно прорычал в его сторону Ревар. Он весь был закутан в плотный шерстяной плащ, одна рыжая борода наружу торчала. Прошёл мимо парня, грубо толкнув его плечом, стащил свой рюкзак и бросил в снег. Затем уселся сверху, протягивая руки к огню. Его племянник подхватил брёвнышко, на котором до этого сидел Тропф, и бросил в костёр. Искры взмыли в воздух. Туда же полетела последняя охапка веток.

– Я дрова берёг, – рассеянно протянул Тропф.

– Береги, не береги, а бежать за ними всё равно придётся! – фыркнул Ревар, запуская руку в рюкзак, – давай быстрее! Мы замёрзли!

Два его племянника тоже подсели к огню. Здоровые лбы. Одного Кирд зовут, другого Гард. Эти повоевать толком ещё не успели, но гонора у них было полно. Хоть троица и бродила по округе почти половину ночи, но никто из них и не подумал набрать хвороста. Так что в темноту пришлось идти Тропфу. Впрочем, он особо и не перечил. Попробуй тут поспорь с такими-то…

Оставляя глубокие следы в снегу, парень потащился в сторону торчащих из сугробов сосен. Снял с пояса свой топорик. Вроде бы и боевой, да только боролся он разве что с толстыми ветками. Наметил себе сухое деревце. Теперь оставалось только добраться до него. Ухнул в снег по пояс, но упорно побрёл вперёд. Дотянулся до веток, потянул на себя. Хрустнуло. Даже рубить не пришлось – сосенка сама треснула. Прям на месте ломать не стал – потащил к костру.

Там его спутники уже уминали свой паек. Вяленое мясо, подсохшие лепёшки и запивали всё вином. Тропф украдкой облизнулся, глядя на них. Ему, как новобранцу, такое не давали. Это в лагере ещё можно было поохотиться на дичь, чтобы порадовать себя и товарищей. А вот в походе на такое времени нет. Парень сел у огня и принялся рубить сосенку. Руки у него были мощные, привыкшие к тяжёлой работе – одни щепки летели по сторонам.

– Аккуратнее! – вдруг взревел Кирд и смахнул с плеча кусок коры. Тропф молча кинул в костёр поленце, да отодвинулся подальше.

– Ревар! Долго мы тут лазить будем, а? – подал голос Гард, уныло ковыряясь в зубах, – что мы вообще забыли в этих горах?

Парень напрягся, ведь он и сам задумывался об этом. Их лагерь был внизу, в долине. Среди зелёных деревьев, трав и бегущих с вершин ручьёв, где тепло и полно дичи. Иногда оттуда уходили большие отряды – спускались ещё ниже, на равнину, чтобы, по их словам, набрать припасов и разведать окрестности. Бывало, правда, что вместо припасов назад приносили раненых, а то и вовсе возвращались с потерями.