Марина Индиви - Поющая для дракона

– Ну… – Лэм подняла бокал, и мы соприкоснулись краями. – Тогда за дружеские посиделки!

– И за скорую свадьбу!

Я подмигнула, а подруга смутилась еще сильнее. Горячий шантвейн был сладким – не в пример обжигающе-горькому цветочку, попавшемуся мне на язык. Насыщенного фиолетового цвета из-за ликера, с ягодкой, насаженной на шпажку-зонтик. Обычно ягодки надолго не хватало, но сегодня я решила оставить ее на закуску. Предвкушение всегда круче, чем сам процесс. Пока смотришь на ягодку, и думаешь, как будешь ее есть… Наверное, примерно так обо мне думал Халлоран.

У-у-у, драконище драное!

– Наслаждайся свободой, лапонька. – Подруга словно мысли мои читала. – Когда на твоей улице перевернется флайс с настоящим мужиком, познаешь все прелести совместной жизни.

Не думаю, что я готова к совместной жизни. Хоть с кем-то.

– Так, все, больше ни слова о мужиках, – Лэм провела рукой по губам, словно застегивала молнию. – Лучше расскажи, та долговязая так и продолжает тебя доставать?..

За беседой мы съели все, что приготовили – удивительно, какая вместимость у хрупкого женского организма в хорошей компании, а главное, под шантвейн. Говорили о моей работе, о ее работе, обо всякой ерунде, шутили и смеялись. Успели потанцевать и даже пели – так, что снизу несмотря на хорошую изоляцию кто-то начал стучать в потолок. Пришлось снова перемещаться на кухню и стараться не хохотать в голос, даже если очень хотелось. Очнулись только когда в холле щелкнул замок, раздался женский смех и звучный голос Дрэйка:

– Лэм, я с гостями.

Мы не успели ответить: на кухню ввалился Вальнар под руку с рыжеволосой девицей, а следом за ними – будущий счастливый муж, который пока еще ничего не знал. Повисло неловкое молчание. Мы с бывшим смотрели друг на друга, улыбки на лицах друзей стремительно таяли, только спутница моего парня… то есть уже не моего, продолжала ухмыляться так, словно ей губы приклеили.

– Привет, Леона.

Его голос, такой родной и знакомый, всколыхнул целую бурю чувств. Как-то очень не вовремя нахлынуло, как мы сидели на этой самой кухне на одном стуле, а Вальнар целовал меня в шею и говорил, чтобы я не ерзала, иначе мы не доедем до его дома. И то, как мы валялись на ковре, глядя историческую драму, а они с Дрэйком устроили бой фантиками от конфет. Мы с Лэм сначала просто смеялись, а потом присоединились. То, что расстались мы всего пару недель назад, и вот теперь у него уже другая девушка. Которая, кстати, роскошно смотрится в пальто с меховой оторочкой и сексуальном вечернем платье, а я тут сижу в джинсах и свитере с подвернутыми рукавами.

Стало как-то горько. Горько и противно.

– Я пойду.

Лэм метнула на Дрэйка испепеляющий взгляд, но он только растерянно пожал плечами. Подруга догнала меня уже в холле, где я застегивала куртку и прыгала на одной ноге, пытаясь натянуть ботинок. Если по отношению к ней можно применить слово «побледнела», то это оно и было. Привычный шоколадный оттенок кожи потускнел, словно его размыли широкой кистью.

– Слушай, я ничего не знала, правда…

– С ума сошла? – я щелкнула ее по носу. – Все в порядке.

Наконец-то запрыгнула в сапог, обняла ее и поцеловала.

– Занимайся гостями и не заморачивайся. А мне еще Марргента выгуливать.

Прежде чем Лэм успела открыть рот, я сбежала в радушно приоткрывшуюся дверь.

Петь. Просто петь. Будто вокруг не существует никого и ничего. Будто растворяешься в собственном голосе, льющейся музыке и полусвете. Есть только ты и зала, а голос парит, отражаясь от стен, плещется под высокими сводами клуба и путается в портьерах. Преподаватели называли мое звучание не поддающимся классификации: когда голос способен подняться до самых высоких нот и опуститься к достаточно низким.

Я пою, потому что не могу иначе – мне кажется, что вместо первого крика во младенчестве у меня с губ сорвалась песня. Каждый раз, когда выхожу на сцену, моя жизнь расцветает яркими красками. Я люблю своих гостей, всех и каждого. И я счастлива, что им удается вместе со мной – пусть даже ненадолго – окунуться в волшебство музыки и забыть о том, что осталось за дверями клуба. Ведь именно для этого я пою.

Последние аккорды затихли, и я вдруг поняла – что-то не так.

Дрэйк остался на месте, его руки плавно скользнули с клавиш на колени. Тишину разорвал прерывистый вздох. Полный зал, сотни взглядов. Скрежет вертящегося стульчика, когда пианист все-таки поднялся. Подошел ко мне, взял мою руку, мы вместе поклонились, и… Я никогда в жизни не слышала такого грохота. Люди словно с ума сошли: они хлопали так, что звенело в ушах, аплодисменты взлетали и бились о стены и своды, как рвущиеся на свободу виары. Гости вставали – один за другим отлетали стулья, а я стояла и смотрела в зал, как во сне. До той минуты, пока не пришла пора уходить. Смотрела на счастливые лица и понимала, что не могу этим надышаться.

Ну… так ведь и говорят, перед раскрытой пастью дракона в снежки не поиграешь.

Сегодня я вглядывалась в каждый портрет, в каждое застывшее на фото выступление – некоторые из них были еще черно-белыми. Ослепительные улыбки моих предшественниц и танцовщиц из знаменитого на весь мир шоу Ландстор-Холл «Звездный дождь». Оно проходило на большой сцене, на которой меня как-то застукал Дрэйк: я вышла в огромный пустой зал и представила, что уже пою в опере. Ну а что, говорят, это помогает. Представил, а потом оно и в жизни появилось. Как-то так.

Глупости, конечно.

– Бри, слушай… – Дрэйк привычно проводил меня до гримерной и теперь мялся у дверей. – Я не хотел, чтобы так получилось вчера. Правда. Понятия не имел, что вы с Лэм соберетесь поболтать по душам, иначе ни за что бы их не приволок.

Лэм мне сегодня уже звонила и полчаса выпытывала, все ли в порядке. Пришлось целых полчаса повторять, что да – все у меня замечательно. К тому же, во встрече с Вальнаром и его новой пассией, были и свои плюсы: я почти забыла про Халлорана. Правда, ближе к выступлению вспомнила, поэтому и пела, как в последний раз. Даже если бы в зале не осталось ни одного человека или нарисовались все двенадцать правящих, и то не заметила бы. Вот только иртхан так и не появился, что внушало надежду. Слабую такую, но все же…

– Все хорошо, – я притянула пианиста к себе и от души обняла. – Вальнар тоже твой друг, так что… все нормально.

– Точно? – он испытующе смотрел на меня.

– Точно.