Ирмата Арьяр - Золотко в космосе, или Держи ведьму

Нужно было выждать, расположить Василису к себе лично и к драконидам в целом, завоевать ее симпатии, сыграть на жажде знаний и позволить – не заставить, а позволить – выиграть отбор в экспериментальную группу. И лишь тогда ускорить отлет.

А он сделал все наоборот.

Да, им двигала лютая ненависть к Чернозмею и жгучая, хуже яда, ревность. А еще – потрясение, которую он испытал, когда увидел репти, ставшего Крылатым.

Это было невероятно. Оглушительно. Невозможно.

И Аррадор не стал даже проверять, сумел ли он уничтожить гнусного нечестивца, посягнувшего на аль-дэй и само Небо. Уже не успевал.

Что ж, если не сумел сразу – его добьют либо перепуганные люди, либо оставшиеся на Земле дракониды.

Он спасал аль-дэй от нее самой прежде всего. Но вряд ли Василиса это оценит. Это аль-тар тоже прекрасно понимал.

Следовательно, нужно изменить тактику, как бы это ни претило самому Аррадору. Он не привык расшаркиваться перед женщинами. Он до зубовного скрежета ненавидел все эти глупые ухаживания, льстивые комплименты, никчемные подарки, раболепные заглядывания в глаза и позорные вздохи, показывающие лишь слабость и зависимость.

Но что делать, если он действительно зависим от какой-то инопланетной дикарки и, если верить легендам, его сила значительно слабее без нее, чем могла бы быть с ней?

А в том, что легенды не лгали, он уже убедился на Земле. Он чувствовал потенциал, пока Василиса не подняла треклятый экран. И он видел крылья изначально бескрылого Чернозмея. Кто, как не она и ее сила дали врагу крылья? Омерзительное предательство!

Аррадор сжал и разжал кулаки, заставляя себя успокоиться. Мыслимое ли дело – его, высшего, выводит из себя одна только мысль о каком-то низшем черве? Разве не должен светлый разум аль-тара всегда оставаться невозмутимым?

Он отвернулся от дисплея наблюдательного модуля из отсека Василисы и попытался сосредоточиться на колонках цифр и сведений, бегущих по визору, но еле ощутимая вибрация сигнала опять заставила отвлечься от дел.

Мерцал значок императорской связи на его личном браслете.

Все верно, звездолет уже несколько часов как вошел в обычный режим полета и стал доступен для межпланетарных станций. Строго говоря, аль-тар обязан был первым выйти на связь с императорскими службами и доложить об успешности миссии, но он предпочел спихнуть эту обязанность на капитана.

Он и сейчас не стал бы отвечать на вызов, но это было бы уже похоже на бунт, а раскрывать свои истинные чувства перед отцом было преждевременно. И Аррадор выключил лишние камеры, погасил дисплеи, дабы не светить некоторую информацию, и со вздохом нажал на кнопку приема.

Перед ним в воздухе развернулась трехмерное изображение сидящего в позолоченном кресле собеседника, и Аррадор склонил голову:

– Мой император, приветствую и благодарю за честь.

– Ты не торопишься с приветствиями, сын, – усмехнулся император, с прищуром вглядываясь в загоревшее под чужим солнцем лицо сына. Сам государь был бледен, как гипсовая маска, даже губы были покрыты белым налетом, и от того золото его глаз и волос казались темнее.

– Прости, отец, – голова Аррадора склонилась еще ниже, – я думал, что ты спишь в это время суток. На Ирритое только половина четвертого утра, если наш бортовой интеллект не ошибся в расчетах.

– Не ошибся. Но я получил сигнал о прохождении барьера твоим флагманом и ждал новостей из первых рук, а получил сухой отчет от низших исполнителей, – упрекнул властитель. – В чем истинная причина, сын? И посмотри мне в глаза, хватит прикрываться этикетом!

– Аль-дэй. Она еще не в надлежащей форме, – признался Аррадор, поняв, что ему не отвертеться. Он выпрямился, но в глаза правителю старался не смотреть, мало ли что тот сумеем увидеть в его собственных.

– Почему? – нахмурился мужчина, а его сильные пальцы на подлокотнике выдали нетерпеливую дробь. – Разве у тебя не было времени на ритуал единения?

– На Земле не было времени, на корабле – условий. Но главное – она еще не инициирована, совсем юная девушка по нашим меркам.

– То есть, аль-дэй практически свободна? – снова прищурился император. – Ты сильно рискуешь, мой мальчик. У тебя есть старшие братья, и я не смогу им запретить, если они захотят забрать у тебя такой приз.

– Если успеют, во-первых. У меня еще есть время до прибытия. Во-вторых, если сумеют. Надеюсь, никто не ждет, что я просто так отпущу свою аль-дэй? – оскалился аль-тар. – И в-третьих, если мои драгоценные братья захотят отказаться от регалий даже временно и перейти на низший уровень, а иначе они не смогут бросить мне вызов и участвовать в драке.

– В соревновании, а не драке, – поморщился звездный владыка.

– Именно в драке. В соревновании существуют хотя бы какие-то правила и арбитры, а в бою за аль-дэй – никаких. Кто успел, тот и съел.

– И это плохо. Очень плохо. Это нарушает существующий порядок вещей, а ты знаешь, как я этого не люблю… – император сделал паузу, дабы сын проникся угрозой.

– Одно твое повеление, и порядок останется неприкосновенен, – вкрадчиво заметил аль-тар.

– С другой стороны, такая небольшая встряска отвлечет их и в конечном итоге послужит только во благо. Победителем станет достойнейший… – император все-таки склонился к интригам, к неудовольствию Аррадора. – А мой приказ только унизит тебя в глазах братьев уже тем фактом, что он потребовался. У тебя была фора, сын, и чья вина, что ты ею не воспользовался? Разве взять женщину большая проблема для тебя? Но ты прав, у тебя еще есть время. К моменту твоего возвращения домой ни у кого не должно возникнуть никаких вопросов о статусе аль-дэй. Действуй как мужчина, иначе ты меня разочаруешь.

Аррадор молча склонил голову, принимая отцовскую волю.

– И второй момент, который я хотел обговорить сначала наедине, – продолжил государь. – Флот, который я тебе впервые доверил…

– Он успешно закончил миссию и уже на пути домой, – поторопился отчитаться аль-тар. – Нам удалось отобрать около сотни землян с большими способностями, в том числе девушек со следами крови аль-дэй различной степени выраженности. Так что, для моих братьев будет большой выбор и без моей девушки.

– Речь не о том. Ты, аль-тар, бросил доверенный тебе флот, а сам, забрав сильнейший из кораблей, возвращаешься на флагмане первым. Почему?

– Не бросил, – Аррадор ожидал обвинений и был готов. – Я нахожусь непрерывно в состоянии триумия, и можно сказать, пребываю одновременно здесь и там.

Изумление на лице императора, его поза жадного любопытства, когда он всем корпусом подался вперед, польстили самолюбию аль-тара.

– Непрерывно? – переспросил владыка. – И в тоннелях?

– Именно так, – Аррадор улыбнулся и слегка пожал плечами. Мол, подумаешь, я еще и не то могу. Теперь, когда рядом его аль-дэй.