Дмитрий Янтарный - Клан дракона. Книга 3. Становление

После этих слов сестрам Дитриха впервые в жизни понадобились успокоительные средства. Ибо если все вышесказанное и можно с грехом пополам отнести к детским фантазиям, то шкатулку с нюхательным табаком Гиордома выдумать было невозможно. К счастью, самого Дитриха тогда удалось отвлечь чем-то другим.

Еще же через две недели Уталак нашел своего сына в подвале. Он деловито висел на ручке двери, за которой стояли чащи с Цветами, и методично искал способ ее открыть. В этот момент папа Уталак почувствовал не только то, что волосы встали дыбом, но и то, что они начали стремительно седеть.

– Сынок, – ласково, изо всех сил сохраняя спокойный голос, спросил Уталак, – а что это ты делаешь?

– Мне очень нужно за эту дверь, – деловито откликнулся драконенок, даже не посмотрев на отца, – меня там ждут. Это очень важно. Открой, пожалуйста, эту дверь, папочка.

Впервые за очень долгое время Уталак не нашелся, что ответить. В итоге он сотворил в воздухе сиреневую руну, которые, молнией пролетев по комнате, оказались возле мордочки дракончика и залетели ему в ноздри. И уже через пару секунд дракончик стал сладко зевать, а еще через пять упал прямо в руки папы Уталака. И тот, держа в руках свое дитя, в этот момент понял: новую жизнь ему подарили Цвета. И однажды они потребуют за это свою плату.

Дитрих с удовольствием бывал на острове с драконятами – но уже сейчас он летал туда неохотно, словно ему было с ними скучно. И это притом, что дракончики с огромным удовольствием проводят детство в компании друг друга. Нет, его сын – не обычный дракон. Он другой, он иной, он обречен чувствовать сильнее, чем любой другой дракон.

И вот теперь эта книга. Конечно, он всегда будет помнить о миссии Дитриха, но он позволит ему вырасти сильным и счастливым. Позволит оказаться готовым к этому. Но до тех пор, пока его сын – дитя, он не подпустит его к Цветам. Даже если ему придется платить за это свою цену.

Ужин традиционно проходил в центральной зале. И, как и всегда, все члены семейства не могли удержаться от того, чтобы не бросить умильный взгляд на Дитриха. Маленький дракончик, чей стул стоял так, чтобы ему было удобно кушать, чинно ждал, пока ему повяжут салфетку. После этого он аккуратно начинал кушать вместе со всеми. Однако пока его этикета хватало в лучшем случае на одну минуту. После чего он молниеносно поглощал остальное мясо и пулей мчался… да мало ли куда он мог мчаться? Все чаще и чаще он предпочитал библиотеку всему другому – игрушки, как и многое другое, очень быстро ему наскучили. Не из-за капризов – как раз капризным Дитрих не был, хотя, как и всякий уважающий себя малыш, быстро научился вить из старших веревки в своих нуждах. Тем не менее, все больше и больше его интересовали книги.

Едва Дитрих выскочил из столовой, как в зал влетела записка. Взяв ее, Уталак внимательно прочитал содержимое.

– Неужели день зимнего солнцестояния так близко? – удрученно прошептал он. – А кажется, будто только неделю назад от Пурпурных вернулись.

– Да нет, папа, все верно, – сказала Олесия, – как раз три месяца. Ах, бедная Меридия. На каждой встрече она буквально не отходит от меня, спрашивает и спрашивает про Дитриха. И даже не может его увидеть. Бедная девочка.

– Да, испытания ей выпали тяжелые, но они ее закалят. И уж тем более научат ценить свою пару, которую она уже один раз едва не потеряла, – согласно кивнул Уталак, после чего с грустью посмотрел на Олесию, – ну, право слово, я все равно с трудом могу поверить, что он выбрал ее, а не тебя.

– Меня это не огорчает, папа, – светло улыбнувшись, ответила Олесия. – Я потянулась к нему тогда потому, что он был забитый, замкнутый, несчастный. Мне хотелось обнять его и утешить, ничего более. И теперь, когда он – наш маленький брат, я просто не могу этому нарадоваться.

– Угу, – хмыкнула Аяри, подперев голову кулаком и с традиционным раздражением глядя на проявляющую нежность сестру, – только вот спать он все равно предпочитает у Лиалы.

– Да потому что она жульничает! – притворно возмутилась Олесия. – Ясное дело, она же ему какой хочешь сон подарить может.

– Ну, днем у меня перед вами нет шансов, – улыбнулась Лиала, чей взгляд на короткое время стал ясным и осмысленным, – дайте хоть ночью отыграться. Я, в конце концов, люблю его не меньше вашего. Да и вообще, три ночи в неделю – это не так уж и много.

Сон Дитриха – тема, заслуживающая отдельного обсуждения. Маленький дракончик очень не любил спать один в своей комнате, поэтому для него было самым обычным делом вечером прийти в чью-то спальню и залезть под одеяло. Лидировала в сонном марафоне, разумеется, Лиала: Серебро и Сирень позволяли ей быть почти что полноправной владычицей сновидений и показывать Дитриху такие миры, от которых дракончик приходил в полный восторг. К сестрице Олесии Дитрих тоже стабильно приходил раз-два в неделю. А вот остальные варианты могли быть разными. Он мог прийти и к маме с папой, и к Аяри, и к братьям. Правда, к Мефамио он после того нехорошего случая больше не ходит. Уталак вздохнул, посмотрев на своего старшего сына. В его глазах с того дня поселился надлом, когда он понял, что навсегда оттолкнул от себя братика…

И ведь ничего не предвещало беды. Дитрих, несмотря на постоянную занятость Мефамио, очень любил старшего брата. А уж ночи, когда он приходил к нему ночевать, воспринимались последним как настоящее чудо. И Уталак чувствовал, что Мефамио тоже всей душой тянется к малышу, которому еще столько предстояло узнать. Хотя и в свойственной ему манере напрямую этого не показывал.

Но в тот день все пошло не так. Мефамио, будучи начальником стражи острова, был драконом очень занятым, и как следствие, иногда ему даже не хватало времени на душ. Что Дитрих в силу своего роста, разумеется, чувствовал куда сильнее других. И вот однажды, когда Мефамио вернулся к себе в комнату прикорнуть пару часов и бросил сапоги у входа, Дитрих со святой наивностью решил помочь ему. Подумав, что ногам Мефамио жарко, он на своей тележке привез ему два кувшина воды. В каждый кожаный сапог вылил по кувшину. И ладно бы он удрал после этого – Мефамио остыл бы, ну или понял бы его благие намерения. Но нет, когда Мефамио вышел – его ждал улыбающийся Дитрих, уверенный, что старший брат оценит его заботу.

Но он не оценил. Попытавшись, как обычно, запрыгнуть в свои сапоги на ходу, Мефамио, совершено не ожидавший в своей адрес такой «заботы», поскользнулся и растянулся на полу. Ошибочно решив, что дракончик хотел над ним пошутить, он схватил Дитриха за шкирку и несколько раз ударил его по самому чувствительному месту. И сразу же выронил его. Потому что в этот момент в синих глазах маленького дракона словно что-то умерло. Искра наивного детства погасла, глаза стали стеклянными… без единого слова он повернулся и побежал в свою комнату. Если бы Мефамио сразу бросился за ним, сразу попросил прощения, возможно, было бы не так поздно. Но он, поразившись собственной несдержанности и увиденному в глазах Дитриха, упустил бесценную минуту. Когда он бросился к брату, тот уже заперся в своей комнате.