Роман Куликов - Слав 5. Разгадка

Едва Слав подумал об этом, как его губы невольно растянулись в улыбке. Эх, Рявв, Рявв! Человек вспомнил, с каким ликованием старый тролль бросился выполнять его приказ. Нет, честное слово, когда дело заходит об их примитивной артиллерии, Рявв сразу же становится сущим ребёнком. Только лохматым, с клыками и когтями. Но всё его поведение напоминает ребёнка, даже не смотря на более, чем восьми вековой возраст. И не смотря на то, что этот «ребёнок» смог в одиночку убить самого опасного хищника этого мира – эльфа.

–Чего улыбаешься? – Проворковала Ласа. Её степная кобылка стоит рядом, прядая ушами. Собственно, как и все остальные лошади. Слав подумал, что строки этим летом, и правда, что-то слишком много. Наверное, от жары. Стоило только об этом подумать, как сразу же захотелось пить. Слав невольно сглотнул. – Чего, говорю, улыбаешься? Что Вокт взяли?

Слав снова улыбнулся:

–Да нет. Просто Рявва вспомнил. Как он светился весь. Ну, после того, как ворота разбил.

–А-а! А я-то думала.

Что там думала Ласа, она так и не сказала. Слав не стал её переспрашивать. А мысли его снова вернулись к событиям трёх последних дней.

Самое запомнившееся – это Рявв. Весь остаток того дня, когда отпустили пленных в Вокт, тролль весь сиял от счастья. Остальные командиры смотрели на него тогда с нескрываемой завистью. И то и дело поглядывали на Слава. Наверное, надеялись, что он и им тоже разрешит что-нибудь разнести или с кем-нибудь повоевать. Но вечером, на совете Слав ясно дал всем понять, что пока всё останется без изменений.

Сказать, что командиры расстроились – значит, ничего не сказать. Конечно, они тщательно скрывали одолевавшие их эмоции. Но вот только обмануть Слава так и не смогли.

Вообще, в последнее время, как Слав заметил, он стал более остро ощущать чужие эмоции. Причём нет никакой разницы, кто перед ним. Гном ли, тролль ли, орк или человек – Слав читает их эмоции так же легко, как любимую, уже много раз прочитанную, но всё ещё увлекательную книгу.

Что это? Откуда у него, обычного, по большому-то счёту, человека, появилась эта способность? Да ещё и дар излечения. Пусть и дающий иногда сбои – но всё же! Да ещё и привычная с детства способность, скорее даже внутренний компас, благо даря которому он почти не ошибается. Слав усмехнулся. Да если бы он только всегда слушался внутреннего голоса, то, наверное, вообще не ошибался бы!

Невольно вспомнился Вит. Интересно, что с ним сейчас? «Надеюсь, что хотя бы жив»,– грустно подумал Слав.

Видимо, Ласе надоело сидеть и ждать, когда же им разрешат, наконец-то, въехать в распахнутые ворота Вокта. Когда она заговорила, в голосе явственно проступили нотки раздражения:

–Ну что там? Долго ещё?

Слав бессильно пожал плечами:

–А кто ж его знает? Может, и долго. Будем ждать.

–Ждать? – Или Славу показалось, или Ласа уже готова сорваться. – Вот что ты за человек-то такой, Слав? Ждать! А чего поумнее придумать не мог? Я и без тебя знаю, что – ждать. Я спрашиваю, долго ли ещё ждать-то?

–Не знаю, Ласочка. Может, и долго. Ждать будем.

Тролли, тоже сидящие на лошадях, тихо закхекали. Бартовогл, смотрящий на всё с высоты седла грифона, примиряюще проговорил:

–Успокойся, Ласочка. Думаю, нам недолго ждать осталось. Да вон кто-то из ворот выехал.

Все, как по команде, посмотрели в сторону города. И правда, всадник только что выехал их ворот. Пришпорив лошадь, он галопом направился к ним. Через десяток секунд Слав даже смог узнать всадника. Им оказался Лерг. Старый соратник, видимо, решил лично доложить Славу, что проезд для него открыт.

Остановив шумно дышащую лошадь, Лерг, радостно улыбаясь, указал в сторону Вокта:

–Всё! Теперь – можно! Столица Воктии таперича принадлежит нам!

Слав улыбнулся:

–Да ты, прям, поэт, Лерг. Стихи писать не пробовал?

Пожилой воин, совершивший в последнее время небывалый карьерный рост, покачал головой:

–Не-ет! Я пока ещё плохо пишу. А стихи и вовсе не пробовал. А вот есть у меня один парень, так вот он-то умеет песни писать. А потом нам их на привале поёт. Хотите, спою?

Слав невольно засмеялся:

–Ну уж нет, Лерг! Слышал я эти ваши песни! Их при женщинах петь нельзя. И при детях тоже, кстати.

Тролли, тоже уже слышавшие эти песни, засмеялись почти как люди. А вот Ласа, наоборот, нахмурившись, вкрадчиво спросила:

–А когда это ты успел их услышать, Слав? А? Отвечай, когда это ты без меня мог их услышать?

Слав небрежно махнул рукой:

–Да ты уснула тогда рано. А мне чего-то никак не спалось. Вот я и пошёл посты проверять. А пока мы шли через лагерь, я их и услышал.

Может, Ласа и собиралась устроить скандал (давно уже не ссорились), но её опередил Бартовогл. Гулко хохотнув, гном пробасил:

–Ага! Я тоже эти песни слышал. Смешно. Мне понравились. Надо бы их записать. На совете старейшин порой такая скука бывает. А такими песнями лучше всего будет скуку разогнать.

Слав поспешил его поддержать. Уж он-то наверняка понял, что жена приготовилась к перепалке. Повернувшись к Лергу, Слав спросил:

–Ну что, Лерг, запишите для нас ваши песни? Они нам и в самом деле очень даже пригодились бы. И не только на совете. А вообще.

Лерг не стал набивать себе и своему подчинённому поэту цену. Солидно кивнув, командир тысячи воинов ответил:

–Это можно. А бумага?

Слегка опешив, Слав спросил:

–А что бумага? Бумага стерпит. Она и не такое может вытерпеть.

Лерг непонимающим взглядом посмотрел на Слава. Поняв, наконец, что тот имеет в виду, он усмехнулся:

–Да нет, Слав, ты не так всё понял. Я говорю – прикажи нам бумагу выдать. На чём нам писать-то?

–У вас что, бумаги нет? Почему? А ты куда смотрел? Дано пора каждому отряду…

Лерг поспешил его перебить:

–Тьфу ты, ну-ты! Слав, да есть у нас бумага. Но она же казённая! Мы её не можем вот так просто на всё, что нам угодно, пускать.

Слав с облегчением выдохнул:

–Фу-у! Ну, это другое дело! А то я уж было подумал!.. Выдадим мы вам бумагу.

Тем временем отряд подъехал к воротам Вокта.

Само собой, Слав не стал бы дожидаться разрешения на въезд в город. Но ему не оставили выбора. Весь вечер на военном совете он пытался доказать, что ничего с ним не случится. Конечно же, его никто не слушал. Точнее, слушали-то как раз все. Но вот его пламенные речи ни на кого не произвели ожидаемого им впечатления. Как будто он говорил с глухими.

Но, стоило ему только сказать, что, даже если с ним что-то и случится, Народ всё равно ничего не потеряет, как все участники совета мгновенно оживились. Все наперебой принялись уличать Слава в том, что он всё же допускает мысль об опасности для себя. Что он, оказывается, кривил душой, когда утверждал обратное. Все: люди, орки, тролли и гномы проявили исключительное (хотя для них-то как раз вполне привычное) единодушие.