Александрина Георгиева - Эльфийка и Дракон

Оставшись одна, Лана побрела в ванную, искупалась, натянула ночную рубашку и забралась под покрывало. Нежный шелк приятно холодил тело. Как же она, все-таки, устала. Неужели этот сумасшедший день закончился!? Она не выматывалась так даже на балу или на нудном приеме во дворце с нудными послами, сующими кругом свой нос и так и норовящими поставить эльфийскую принцессу в неловкую ситуацию каким-нибудь каверзным вопросом.

Сон пришел быстро, но спалось неспокойно – ей снилось, что она бродит по незнакомым, мрачным улочкам и никак не может выйти туда, куда ей надо, хотя и сама не понимает, куда именно ей надо… Снился отец, что-то строго ей выговаривающий… Снилась мама – глаза ее были полны грусти, но она нежно гладила дочь по голове и пыталась успокоить… Снился Светлый Лес, но во сне он казался таким чужим и неприветливым, каким-то мрачным, будто над верхушками его деревьев нависла тень неведомого зверя, огромного и сильного, готового в любой момент испепелить, уничтожить все вокруг. Тревога терзала душу принцессы. Неуемная, непонятная и совершенно реальная, свернувшаяся тонкой, холодной змейкой в низу живота. Ланалиэль никак не могла определить, что именно ее тревожит, но чувствовала это с ясностью, совершенно не характерной для сна.

Глава седьмая

Лана проснулась рано – когда первые отблески утренних лучей только – только позолотили узкую прослойку горизонта. Это всегда было ее любимое время суток: предрассветная тишина, прерываемая сначала одиноким, робким птичьим свистом, как будто пернатый певец пробует звук на вкус, постепенно наполняется многоголосым гомоном разношерстного, но на удивление гармоничного, оркестра; сумрачные силуэты деревьев приобретают очертания и наполняются цветом; прохладный воздух, чистый, звенящий, замешанный на ароматах трав и цветов, проникая в грудь, дарит свежесть.

Как бы Ланалиэль не выглядела внешне, привычки и потребности организма оставались у нее эльфийскими. А значит, ей вполне хватало четыре, пять часов сна, что бы чувствовать себя отдохнувшей и бодрой. Но сегодняшнее утро определенно делало исключение. Физически принцесса себя чувствовала вполне удовлетворительно, но вот внутри оставался непонятный осадок, а на душе неприятно скребли ужасно вредные кошки. Она набрала полную грудь свежего, еще влажного от росы, воздуха и шумно выпустила его обратно, как будто таким образом стараясь выдохнуть все неприятные предчувствия. Затем сладко потянулась, откинула покрывало, опустила босые ноги на мягкий ковер и нашарила домашние туфли. Завернувшись в легкий плед, эльфийка прошла через зал на балкон, попутно схватив со стола яблоко. Устроившись на стуле, подперев голову кулачком, Лана сладко захрустела сочным плодом. До занятий оставалось как минимум часа три, а значит, все еще успеется – умыться, одеться, собраться… А сейчас стоит просто наслаждаться выпавшими минутами уединения и ничего, ну просто совсем ничего, не деланием. Видел бы ее сейчас кто-нибудь из дворцовых: нечесаная, завернутая в плед, грызущая яблоко знаменитая эльфийская принцесса! Куда уж там! Именно в этот момент она больше всего напоминала себе человечку, простолюдинку, да кого угодно, только не Ланалиэль из Правящего Дома Вилтариус, единственную и любимую дочь Правителя светлых эльфов, невесту прославленного и достойнейшего Тинатаэля из Старшего Дома Минарин. Ну и пусть. Отец же хотел, что бы о ней никто не узнал в Академии. Будем считать, что это есть ничто иное, как слияние с образом. Как же все-таки хорошо простым смертным – они не ограничены этикетом двора, требованиями, которые накладывает положение правящей семьи, на них никто не пытается жениться, лишь бы добраться до власти. Им не приходиться ежесекундно следить за собой, чтобы не обронить даже мимоходом какое-нибудь даже самое незначительное словечко, которое может быть истолковано превратно и совсем не в твою пользу и даже не в пользу всей твоей расы, потому что ты принцесса, а значит, лицо своего народа. А еще, люди заводят друзей по своему желанию, по своим интересам и на свое усмотрение. Понятно, они спешат насладиться эмоциями, ведь их век так не долог. Но вот Азида – она такая открытая, такая свободная, самостоятельная. Наверно это по тому, что она полукровка и не обременена никакими обязательствами перед Родом. Бесворт – тот вообще прибыл с другого конца света, а по сему, тоже волен поступать так, как ему заблагорассудится – никто его не одернет и не напомнит, что он несет ответственность за свою расу, а значит обязан поступать в соответствии с интересами своего народа. А этот рыжеволосый человеческий маг? Тот вообще сам по себе и никому, ничем не обязан. От него исходит такая волна свободы и независимости, как – будто он не человек, а птица. И не просто птица, а, как минимум, горный орел, властелин неба, который летает выше всех и оттуда смотрит на мелочный мир, копошащейся где-то там, далеко внизу. Это ли не счастье – быть таким, каким тебе хочется и ни на кого не оглядываться. То ли она, Ланалиэль? Ее рождения в Высоком Дворце ожидали непростительно долго – одни с нетерпением, другие с надеждой, что этого не произойдет. Надеялись, конечно, на мальчика, но против природы не пойдешь и за нее не решишь. Так или иначе, ее появление на свет сопровождалось как радостью, так и глухим недовольством со стороны самых ярых приверженцев традиций, а точнее, тех, кто упорно и самоотверженно стремились к Хрустальному Трону, а с появлением наследницы потеряли всякую надежду надеть на свои буйные головушки Изумрудный Венец, символ эльфийских правителей. Но общеизвестной причиной роптаний послужило происхождение ее мамы, законной избранницы правителя Ларталиэля, в венах которой текла кровь Ааритов. Некоторые рода были долго против этого брака, но дабы избежать междоусобных конфликтов, а брожение среди эльфов уже началось, они все-таки дали свое согласие. И правящая чета обзавелась наконец долгожданным потомством, к сожалению, оказавшимся женского пола. Но проблема была даже не столько в том, что родилась девочка. По эльфийским законам, она являлась полноправной наследницей Правящего Рода и спокойно могла взойти на Хрустальный Трон, при условии, что подчиниться воле родителей и примет в соправители, и соответственно в мужья того, на кого падет их мудрый выбор. И снова взволновалась эльфийская аристократия. Жениха выбирали долго и тщательно – предложенные родителями кандидаты обсуждались по долгу на Совете Глав Родов, при этом саму принцессу никто не спрашивал, а она не лезла с расспросами, заблаговременно зная, что примет любой их выбор. По-другому и быть не могло – ведь на ней лежит ответственность за династию и обязательства перед эльфийским народом. Кто она такая, что бы противиться воле умудренных жизненным опытам эльфийских старейшин? В конце концов, честь стать ее спутником и соправителем пала на достойнейшего из достойнейших – Лорда Тинатаэля из Старшего Дома Минарин. В интерес истины, это действительно был замечательный, не очень молодой (в сравнении с Ланалиэль) эльф из поистине древнего и прославленного рода. Дивный народ по определению прекрасен собой, но ее избранник многих мог затмить своей красотой. А его слава война и охотника гремела далеко за пределами Светлого Леса. Ни то что бы Лана была особо рада своему неминуемому счастью, но и никаких негативных эмоций тоже не испытывала. Они встречались часто при дворе, и Лорд Тинатаэль всегда очень чутко ощущал границу между галантностью и навязчивостью, и не обременял излишне будущую супругу своим вниманием, за что названая невеста была ему премного благодарна.