Всеволод Протопопов - Последний дракон. Книга 1. Неисповедимы пути драконов

Окончив свой рассказ, старый Ляргус надолго замолчал, лишь время от времени делал небольшие глотки вина из своего бокала – видимо давал мне время осмыслить услышанное. Я был благодарен ему за это. Действительно осмыслить нужно было многое, чем я в тот момент и занимался.

Постепенно рассказ жреца и мои догадки стали складываться в единую картину, и эта картина мне вовсе не понравилась. До этого у меня были определённые намерения относительно моего будущего, и менять их мне как-то не хотелось, но дела складывались так, что менять их всё же похоже придётся. К тому же было жаль мальчишку, который уж точно был ни в чём не виноват. Плюс ко всему, совершенно не хотелось обижать старого жреца, который надеялся на меня. Ловлю себя на мысли, что я уже сдался и только ищу причины, которые помогли бы мне выйти из сложившийся ситуации с честью.

Пока я размышлял Ляргус молча, маленькими глотками, пил вино, и внешне как бы отдыхал, однако этот его отдых мог ввести в заблуждение кого угодно, но только не меня. На самом же деле, он пытался, правда, очень осторожно, прочитать мои намеренья. Это я ощущал в форме лёгкого давления, буквально на гране восприятия. Внутренне улыбнувшись, я сделал вид, что ничего не замечаю и раскрылся перед ним, то есть показал все свои сомнения и решения, которые касались наших с ним дел.

Реакцией на это была широкая улыбка, которая впервые за встречу осветила лицо моего друга. Я посмотрел на него и вдруг мы оба засмеялись. Это была разрядка после долгого напряжения, и с каждой минутой смеха на душе моей становилось всё спокойней. Так всегда бывает после того, как решение принято и отступать некуда.

– Я не ошибся в тебе сынок – сказал Ляргус и наполнил мой опустевший бокал новой порцией вина.

Некоторое время мы просто молча сидели и пили вино. Говорить не хотелось – мы и так понимали друг друга.

– Сейчас нам надо поспать, а позже обговорим детали. – сказал жрец. – Честно говоря, я валюсь с ног от усталости, да и ты выглядишь не самым лучшим образом – продолжил он вставая.

Поспать нам, однако не удалось. В комнату, нарушив всякую субординацию, буквально влетел приснопамятный секретарь. Лицо его выражало даже не тревогу, а самый настоящий ужас. Ляргус бросил на него быстрый взгляд.

– Что случилось? – спросил он.

– Там толпа, ваша честь. Они требуют выдать им ребёнка, иначе грозятся взять дворец штурмом. Они настроены очень решительно и ни перед чем не остановятся, – быстро проговорил секретарь. Голос его заметно дрожал.

– События пошли по самому неприятному для нас варианту – проговорил жрец.

Он что-то прошептал на ухо секретарю и тот коротко кивнув, вышел из комнаты, но спустя несколько минут вернулся, неся в руках большой ларец, скорее даже маленький сундучок. Держался он уже абсолютно спокойно, как будто только что не пребывал в ужасе. Удивительное умение владеть собой – надо бы было, к нему присмотреться, а то я ведь даже не знаю его имени.

Ляргус велел поставить ларец на стол и распорядился привести сюда кормилицу с ребёнком. Спустя минуту пришла кормилица в сопровождении двух слуг, которые были одеты в дорожную одежду и несли на спинах объёмистые вещевые мешки. Оба на поясе имели короткие мечи. Кормилица держала завёрнутого в одеяло ребёнка.

Только сейчас я заметил, что и секретарь оделся по-походному.

– Обождите в соседней комнате – приказал жрец секретарю, и он поспешно вышел из комнаты. Следом за ним вышли и остальные.

Оставшись вдвоём, Ляргус положил руку на ларец и сказал

– Здесь все инструкции, деньги, ну, в общем, всё, что тебе потребуется. Возьми ключ – он протянул мне ключ от ларца на тонкой серебряной цепочке, и я повесил его на шею, спрятав под одежду.

– Спаси его, – вдруг горячо заговорил он. – Спаси его ради империи, ради будущего. Воспитай его как собственного сына. Сделай из него Мастера. Он должен жить – от этого зависит всё. -

Старик с трудом взял себя в руки.

– Уходи из города. Я их задержу. Слуги и кормилица будут тебе служить так же, как они служили мне. Да, мой секретарь пойдёт с тобой – доверяй ему как мне и если сможешь – помоги ему. –

На улице нарастал шум голосов. В комнату зашёл начальник охраны и доложил, что толпа напирает, и стража уже еле сдерживает её. Сегодня чернь очень возбуждена, по всему городу погромы – все ищут драконов.

– Ступай – сказал Ляргус начальнику охраны – Ступай и скажи толпе, что ребёнка уже увезли. Пусть выберут представителей, которым доверяют и пропусти их во дворец, что бы они могли убедиться в том, что ребёнка здесь нет. Да, ещё скажи им, что если они будут упорствовать, то начнёт говорить Искусство. И последнее, пошли за храмовой стражей. –

Начальник охраны отдал честь и удалился. Мы снова остались вдвоём.

– Я надеюсь на тебя, мой лучший ученик. Тебе пора уходить. За меня не бойся – я отобьюсь. Надеюсь ещё увидеться с тобой при более благоприятных обстоятельствах. Марк выведет тебя тайным ходом. Сразу же уходите как можно дальше от города. В безопасном месте открой ларец и ознакомься с моими инструкциями. Ну, всё, пора. –

Он подошёл ко мне и крепко обнял, потом резко повернулся и покинул комнату, оставив меня в одиночестве. С улицы доносились крики толпы, видимо там выбирали делегатов. Я вздохнул, взял со стола ларец и пошёл в комнату, где меня дожидались мои спутники. Начиналась новая жизнь.

2.

Марк прекрасно знал систему подземных ходов, что с незапамятных времён существовала под древней столицей Империи. Кто их прорыл, для каких целей – не знал никто, но они очень многим помогали унести ноги во времена смут, или когда у вас проблемы с законом, или когда не вовремя вернувшийся муж, застаёт вас со своей женой, да мало ли этих или.

На поверхность мы выбрались уже в приличном отдалении от городских стен. Я с удовольствием вдохнул свежий лесной воздух, который после затхлости подземелий казался воздухом навеки потерянного рая. Хотелось дышать и дышать.

Лето кончалось и в этих широтах уже стало темнеть, поэтому мы оказались за городом уже в сумерках. Хорошо ещё, что небо ясное, а то бы пришлось идти в полной темноте.

Выход на поверхность находился в узкой скальной расселине, выбираться из которой пришлось чуть ли ни боком. Наконец все оказались на поверхности. По каменистой тропинке мы поднялись на невысокий холм, с которого открывался прекрасный вид на город.

На этот раз город, что раскинулся перед нами, вызывал не восхищение, а чувство глубокой тревоги. На фоне сумерек город выглядел зловеще за счёт полыхающих тут и там пожаров. Мне чётко привиделось, как по тёмному городу мечутся толпы обезумевших людей, охваченных самой страшной жаждой – жаждой убийства ближнего своего. То, что подсказывало мне воображение, подтверждалось периодически доносящимся до нас гулом многотысячной толпы людей да всё новыми пожарами, которые возникали то тут, то там.