Евгений Щепетнов - Монах. Путь к цели

– Ни хрена себе… Во ты меня радуешь. Веди к ним. Они в сознании?

– Уже нет – бредят в горячке. Андрюха, спаси их, а? Ты же сможешь, Андрюх? – Федор беззвучно заплакал, и по его щекам потекли крупные, прозрачные слезы.

Всегда страшно, когда близкие тяжело болеют… а уж чума…

Андрей никогда с ней не сталкивался, на Земле эта болезнь давно была уничтожена, но раньше, в Средние века, она косила людей сотнями тысяч. Миллионами. Даже выражение такое появилось «пир во время чумы», когда люди, зная, что все равно умрут и спасения нет, пускались во все тяжкие: пили, гуляли, совокуплялись с кем попало – терять-то все равно нечего! И действительно, многие умирали в считаные часы.

Кстати сказать, земная чума отличалась от здешней: та убивала людей быстро – два-три часа, и труп. А тут – два дня, и только лихорадка, выживаемость пятьдесят процентов. У земной чумы смертность более девяноста процентов, это он знал точно. Как-то попалась статья о «черной смерти», так он с удивлением узнал, что некогда от чумы полегло более пятидесяти миллионов человек, и это при том, что населения-то было не как сейчас – миллиарды, а гораздо, гораздо меньше.

– Пошли-пошли, ничего страшного, сейчас все решим! – Андрей подтолкнул друга в сторону дома.

В комнатах пахло тленом, смертью и затхлостью, как и всегда рядом с тяжелобольным человеком.

Андрей посмотрел на Шанти и спросил:

– Может, погуляешь на улице? Во дворе? Чего ты со мной будешь болтаться – иди подыши воздухом.

– Я не против, – кротко ответила драконица, – тем более что мне надо сходить по нужде. Только дверь не закрывай, чтобы я могла войти.

– Не закрою. Федь, она просит не закрывать двери, чтобы могла потом сама войти. Оставь открытой, заодно пусть тут немного проветрится, а то запах ужасный.

– Ты разговариваешь с кошкой? И она отвечает? – вяло удивился Федор. – Впрочем, рядом с тобой ко всему можно привыкнуть. Нам в эту комнату, тут они.

Алена и Настя лежали, накрытые теплыми одеялами, и тряслись в лихорадке. Их лица были красными, а когда Андрей откинул одеяла, то увидел несколько черных, с фиолетовым оттенком нарывов – в подмышечных впадинах и на груди, животе, шее. Зрелище было отвратительным, чума – это не то зрелище, которое радует глаз. А тем более нос.

Обостренным обонянием Андрей ощутил такую вонь, что у него чуть не помутилось в голове. Андрей пошатнулся, и Федор с испугом поддержал его под руку:

– Что с тобой? С тобой все в порядке?

– Норма. Понимаешь, у меня нос стал как у собаки… я запахи чую, как охотничий пес… вот и получил заряд запахов по носу. Ничего страшного, привыкну. Дай мне стул и молчи, не мешай.

Андрей осмотрел пациенток – над ними клубились сполохи черного и красного, охватывая их буквально со всех сторон.

Начать он решил с Насти, как с более слабой. Протянув руки вперед, Андрей коснулся ауры девочки, и его пронзил удар такой боли, что он не смог удержаться и скривился. Справившись с собой, он стал всасывать черную энергию болезни. Аура светлела, красного становилась все меньше, черное серело… и через пять минут на постели лежала розовая, вполне на вид здоровая девочка. Нарывы исчезли, рассосавшись, и не оставили на ее теле даже следа. Настя спала, дыша ровно и глубоко.

Теперь настал черед Алены – тут болезнь зашла глубже, и монаху пришлось потрудиться больше. Он всосал в себя ее болезнь минут за пятнадцать, не оставив в организме женщины ни следа от страшной «черной смерти».

Федор молча стоял рядом, вцепившись в спинку стула, а когда все было закончено, обнял Андрея и уткнулся ему головой в грудь. Плечи его тряслись, и Андрей смущенно приговаривал:

– Ну чего ты, все кончилось, все хорошо, перестань! Буди их – пусть прибираются, всю эту дрянь надо сжечь в печи, а комнату залить спиртом, вымыть всю – пол, стены, потолок. И дай-ка я на тебя погляжу – с тобой-то все в порядке? Нормально. Здоров как бык. Видать, так проспиртовался, что болезнь тебя напугалась. Помоги мне, я что-то приустал…

Андрей тяжело встал и вдруг ощутил боль в животе. Он побледнел и побежал к выходу – только успел перешагнуть порог, как его вырвало пирогами, которые он недавно ел. Федор, побледнев, с ужасом смотрел на него.

– Так начинается чума! Неужто и ты заразился?! Тебя-то чем теперь лечить? Ты сам никак не можешь себя вылечить?

– Сейчас все устроим, – усмехнулся Андрей и, отойдя от опоганенного места, стал снимать с себя одежду и обувь. Потом подал импульс и быстро, в считаные секунды, перекинулся в Зверя.

Сделав несколько прыжков, он обернулся к ошеломленному Федору, никогда не видевшему его в этой ипостаси, и помахал ему лапой, отчего тот еще больше обалдел.

Неожиданно в дверях показалась Настена. Она спросонок терла кулачками глаза и, увидев Зверя, радостно пропищала:

– Собачка! Пап, какая собачка хорошая! Ты купил собачку?!

– Доча, иди в дом, иди! – Прогнав Настю, Федор махнул Андрею рукой.

Тот снова перекинулся в человека и быстро оделся. Чувствовал он себя отлично, его не тошнило, а тело было так наполнено энергией, что хотелось бегать, скакать, кричать.

Андрей подавил порыв и тут же сильно захотел есть – трансформация есть трансформация, так просто не дается. Он немного посидел на скамейке во дворе и пошел в дом, где уже полным ходом шла уборка. Алена, увидев Андрея, подбежала к нему и, обхватив за шею, поцеловала.

– Наконец-то! Как ты вовремя! Почему-то ты всегда так вовремя, если бы не ты… Не ревнуй, Федя, он мне дорог, как брат!

– Я знаю, – усмехнулся Федор. – Эй, Настенка, глянь, кто пришел!

– А-а-а! Дядя Андрей! Ура-а-а! А где собачка? Это твоя там собачка была? Куда собачку дели? Пап, собачку!

– Нет собачки. Зато есть кошечка – глянь, какая славная! – Федор кивнул на входящую в дом Шанти, и Настенка с визгом бросилась к драконице.

– Осторожнее! – всполошился Андрей. – Это очень сердитая кошечка! Она может поцарапать!

«Глупец, – сразу отреагировала Шанти, – я младенцев не трогаю! Они всяко лучше вас, взрослых, чище вас и порядочнее. Впрочем, если она будет дергать мой хвост, я ее выпорю!»

Шанти аккуратно отбила мягкой лапой руку Насти, тянущуюся к ее драгоценному хвосту, и благосклонно дала погладить себя по голове. Потом легко вспрыгнула девочке на плечо, где и устроилась, как экзотический воротник обернувшись вокруг шеи.

– Славная кошечка… – Алена восхищенно посмотрела на разлегшуюся Шанти и заторопилась: – Мужчины, идите разденьтесь! Одежду давайте сюда – я ее всю выстираю. Как бы зараза не впиталась. Вообще, я бы выехала из этого дома, не зря дома сжигают после того, как в них заболевают чумой. Нет, мы вот как сейчас сделаем: кровати – во двор! Одеяла, подушки – на кровать! Раздевайтесь! Дочка, выйди, папка с дядей Андреем тут будут голыми задами сверкать, тебе пока рано на голых мужиков смотреть. Давай-давай отсюда, я сказала! Иди покажи кошечке куколок, домик для них, поиграй с ней, а то ей скучно. Андрей, я видала голых мужиков, не сомневайся, так что можешь раздеваться. Вынесли? Ага, одежду долой! Сейчас я вам Федины штаны принесу и рубахи. Только прежде вымойтесь, сейчас корыто будет. Отмывайтесь хорошенько – это вам не что-то, это «черная смерть»! Я пока что комнату водкой ототру. Надо будет ее еще окурить – потом куплю на базаре специальные коренья, есть такие для окуривания после болезней.