Евгений Щепетнов - Монах. Путь к цели

– Я и сама хотела ее убить… когда вырасту. Она меня все время била и говорила, что я плохо расту, клиенты отказываются меня покупать. Что у меня мослы одни, не на что посмотреть. А сама кормила плохо, а как я вырасту, если мне есть нечего, правда же?

Девчонка смотрела на него синими доверчивыми глазами, а у Андрея закипали слезы горечи и ярости – ну не должно, не должно быть в мире такое! Никогда, нигде, ни за что!

Он ни на миг не пожалел, что убил этих двух тварей, ни на долю секунды, но говорить девочке о том, что убил ее мать, не собирался – ни к чему. И Олре знать, что он так легко убил этой ночью двоих, тоже ни к чему.

– Нет, не убил. Я дал ей денег и навсегда тебя выкупил у нее. Теперь ты никогда не вернешься в этот вонючий сарай, а я отведу тебя к хорошей тете, она тебя покормит, и ты будешь там жить. – Андрей в этом был не совсем уверен, но говорить девочке об этом тоже не собирался. – Ты вымоешься, наденешь новое платье и будешь совсем хорошая девочка.

– Ты будешь со мной спать? Ты не сделаешь мне больно?

Андрей закашлялся, потом сплюнул и хрипловатым голосом ответил:

– Нет, я не буду с тобой спать. Когда ты вырастешь, ты сама выберешь, с кем ты будешь спать. А до тех пор ты будешь жить как все девочки, помогать на кухне, играть с котятами… Хорошо?

– Хорошо, – прошептала Дирта. – Только ты не обманывай меня, ладно? Взрослые всегда обещают что-то, а сами обманывают…

Андрей остановился, присел на корточки, посмотрел в синие глаза девочки и, обняв ее, сказал:

– Никогда. Забудь все, что было. Это всего лишь сон, дурной, гадкий сон. Скоро ты проснешься, и все будет хорошо.

Они вновь побрели по дороге к трактиру.

Ночь подходила к концу, и в зале оставались только самые завзятые гуляки. Со столов собирали кружки, подметали пол, Никат выносил гуляк в «отстойную» комнату-вытрезвитель, на кухне гремели котлами, убирая в холодную кладовку, чтобы не испортился недоеденный гуляш.

Олра не спала и, увидев Андрея и рядом с ним маленькую девочку, всплеснула руками:

– Ты куда пропал?! Я тут с ума схожу! А это что за маленькое чудо, где ты ее взял?

Андрей отвел девочку к столику, усадил и велел не сходить с места. Она понятливо кивнула и принялась с интересом разглядывать обстановку трактира, людей, а когда к ней подбежал котенок, играя с коркой хлеба, нагнулась, подняла его, прижав к себе, а корку быстро засунула в рот, оглянувшись – не хочет ли кто-то ее отобрать? И начала, давясь, жевать. Потом стала баюкать котенка, как ребенка укачивая. Котенок попробовал было вырваться, но передумал и вскоре успокоился, мурча и закатывая глазки.

– Вот так все и получилось, – закончил свой рассказ Андрей. – Я не мог ее оставить. Если ты не сможешь принять ее, она тебе в обузу, я отведу Дирту к своим друзьям.

Олра помолчала и вдруг ударила его по щеке.

– Скажешь за что? – потирая щеку, глухо спросил Андрей.

– За то, что так хреново думал обо мне! За то, что решил, что я могу выгнать девочку из дома! И кто ты после этого?

– Свинья, – улыбнулся Андрей и облегченно вздохнул.

– Раз осознал, дай я тебя поцелую. Ох, щечка моя… прости, милый… не сдержалась. Я не должна была. Хочешь, ударь меня тоже? Хочешь? Врежь мне как следует! Я виновата. Надо сдерживать свои эмоции, я не должна была тебя бить. Простишь?

– Не знаю… может быть, – усмехнулся Андрей. – Но больше так не делай. По крайней мере, прилюдно. Иначе ни меня, ни тебя не будут уважать.

– Прости, пожалуйста, – виновато повторила Олра и встала на колени, не обращая внимания на ошеломленные взгляды свидетелей этой сцены. – Я больше никогда не буду так делать! Я так переживала, так ярко представила происходившее с этой милашкой, что меня просто трясло от ненависти к ее мамаше, к насильникам. И ко всему этому дерьмовому миру, допустившему такое. И тут ты допустил, что я могу выгнать ее на улицу. Нет, не бывать этому. Как, ты сказал, ее зовут? Дирта? Дирта, детка, иди ко мне! Теперь ты будешь тут жить. Меня звать Олра, а это Андрей. Сейчас я отведу тебя в мойню, вымоем тебя хорошенько, оденем, и ты пойдешь баиньки. Мадра, Жугра, быстренько ко мне! Девочку в мойню – вымыть хорошенько, вычесать… нет, у нее, наверное, насекомые, обрейте ее наголо и намажьте мазью. Разогрейте ей бульончика и пирожков – но немного, а то как бы не заболела, похоже, еды ей перепадало совсем мало – вон, ребрышки торчат. Впрочем, вначале бульон и пирожки, потом все остальное. Быстро, быстро! – Олра хлопнула в ладоши, и закрутился хоровод.

Вокруг девочки суетились полные, пышущие здоровьем женщины, а Олра руководила процессом. Дирта с легким испугом смотрела на происходящее, но когда перед ней оказалась чашка с бульоном и тарелка с пирожками, даже затряслась, почуяв запах, и, захлебываясь, стала пить через край, зыркая по сторонам, как будто боялась, что еду отнимут. Потом затолкала в рот пирожок и собралась затолкать другой, давясь и кашляя, но Олра, испугавшись, что ей станет плохо, отняла у нее тарелку. Девочка тихо заплакала, и за ней начали рыдать женщины вокруг. Потом они подхватили ее на руки и унесли в мойню, заверяя по дороге, что Дирта получит пирожков столько, сколько захочет, а Андрей остался сидеть на стуле, устало откинувшись на спинку.

Ему было хорошо – ведь день прожит не зря.

– Еще долго?

– Не лезь под руку! – Андрей сам не ожидал, что так рявкнет на друга, и, тут же устыдившись, добавил: – Прости, я очень устал, меня сейчас лучше не трогать.

– Да-да, понимаю, – согласно кивнул Федор и вышел из комнаты.

Уже пятый день Андрей трудился над крыльями Шанти. Задача оказалась очень сложной, гораздо сложнее, чем он по наивности своей предполагал. Каждую косточку, каждую складку кожи приходилось расправлять, кроить и сшивать. Это напоминало составление мозаики. Только вот картинка из кусочков камня неживая, а тут – целый дракон, желающий свободно парить в небесах. Даже если Андрей как следует соберет крылья, мышцы драконицы атрофировались, это все равно как если бы инвалид с переломанными ногами долгие годы сидел в кресле, и вдруг ему собрали ноги и сказали: иди! Он попытался встать… и все. Нечем двигать ноги. Не на что вставать. Обтянутые кожей кости и сухожилия. Мышц нет.

Шанти и бегать-то как следует не может. Если только рвануться на короткую дистанцию и потом задыхаться от трепыхания своего маленького сердца. Андрею предстояло еще придумать систему тренировок для драконицы, что было очень, очень непросто, ведь аналогов не существует ни в одном из миров. А еще сложнее – заставить ее все это делать. Страх, комплексы, нежелание признать себя ущербной и обычная кондовая лень – вот что предстояло преодолеть.

Поздней ночью Андрей закончил работать с правым крылом и зарастил крупную маховую кость. Работать с правым крылом было полегче, и мышц тут сохранилось побольше – драконица кое-как могла им двигать и, когда вскакивала на возвышение, неосознанно размахивала им, как бы помогая себе взбираться.