Евгений Щепетнов - Монах. Путь к цели

Человек за прилавком отложил какую-то древнюю рукописную книгу, на странице которой можно было рассмотреть рисунки людей в броне и с оружием в различных боевых позах, и, оглядев посетителя с головы до ног, равнодушно спросил:

– Вам что-то посоветовать? Саблю попроще и понадежнее? Кинжал? Засапожный нож? Может быть, кольчугу тонкой работы? У нас самые лучшие изделия в столице. Мастер Надил – поставщик двора его императорского величества. Может, хотите посмотреть эти великолепные вещи? – Продавец указал на золоченые кольчуги и инкрустированные сабли. – Очень достойные брони и сабли. Не смущайтесь их ярким видом – несмотря на украшения, они не потеряли смертоносной способности и обладают великолепным балансом. Дать попробовать саблю на баланс?

– Нет, благодарю. Я бы хотел видеть мастера Надила лично.

– А могу я осведомиться, с какой целью? Он сейчас в мастерской, надзирает за работой мастеров, и он очень не любит, когда его беспокоят во время работы – если, конечно, вы не особо важное лицо. – Продавец мазнул взглядом по фигуре Андрея, как бы давая понять, что тот уж точно никак не является особо важным лицом.

– Я хочу предложить ему приобрести кое-что ценное, то, что очень его заинтересует. Очень.

– Мастер Надил ничего не покупает. У него все есть. И уж точно не мечтает увидеть во время рабочего дня торговца каким-либо товаром. Если вам больше нечего сказать и вы ничего не хотите приобрести…

– Еще раз вам говорю, позовите мастера Надила, – жестко сказал Андрей, опершись на прилавок и слегка наклонившись вперед. – Если вы не позовете его, он упустит выгодное, очень выгодное дело и вряд ли похвалит вас за это. Давайте сделаем так, – Андрей сунул руку в карман, – я сейчас дам вам кое-что интересное, вы покажете это Надилу, и он скажет, интересно это ему или нет. А я подожду на крыльце.

Андрей положил перед продавцом драконью чешуйку, заигравшую на свету всеми цветами радуги. Она была довольно крупной, как и все чешуйки, выпавшие из Гары, – овал сантиметра четыре шириной и сантиметров семь-восемь длиной.

– Хорошо, подождите на крыльце, – растерянно сказал продавец. – Я доложу мастеру Надилу.

Ожидать пришлось минут пятнадцать, пока дверь позади Андрея скрипнула и продавец, слегка удивленный и озадаченный, предложил пройти за ним в мастерскую мастера Надила.

В помещении все звенело, стучало, горели горны, выпуская сизый угольный дым, относимый в сторону моря – ветерок в этот день дул с гор, потому на улице и не был ощутим этот чад кузни. Андрей усмехнулся – соседство такого предприятия не должно шибко радовать тех, кто построился рядом с мастером. Шум, звон, гарь – эдак и белье-то вывесить некуда. По-хорошему эту кузню давно должны были выселить за черту города.

Мастер сидел за небольшим столиком, одетый в простую рабочую одежду. На вид ему было около шестидесяти лет, из которых он, наверное, не менее пятидесяти провел в мастерской, у горна, держа в руках молоток или молот. Его глаза, умные, хитрые, с прищуром смотрели на мир, и это наводило на мысль, что их обладатель умеет не только и не столько долбить молотом по наковальне, но еще и прекрасно разбирается в торговых делах, а также в придворных интригах – раз сумел пролезть во дворец как официальный поставщик. Это не так просто, и в большом городе уж точно найдется множество конкурентов, готовых подвинуть его на этом месте.

– Это принесли вы? – коротко и без предисловий спросил Надил. – Герит, иди на свое рабочее место, торгуй как следует, не спи за прилавком.

Продавец оторвался от созерцания чешуйки, лежащей перед мастером, и беспрекословно вышел из комнаты.

– Итак, что это? – Мастер двумя пальцами поднял пластину. – Если я правильно понял, это чешуя дракона. Редчайший и непробиваемый оружием материал, из которого можно сделать броню, достойную императоров. Так?

– Так, – ухмыльнулся Андрей. – Вы в курсе.

– А не возражаете, если я ее проверю? – прищурился Надил.

– Да без проблем, – пожал плечами Андрей. – А как проверите?

– Сейчас покажу. – Крепкий, сухощавый Надил вскочил с табурета и, открыв дверь, поманил собеседника: – Пойдемте! Сюда, сюда!

Они снова вышли в цех, прошли через него под перестук молоточков и молотов и оказались в дальнем углу, перед большой наковальней.

Надил подошел к стеллажу, на котором лежали три неприметные сабли с клинками, как будто покрытыми изморозью, взял одну. Потом подошел к куче железного мусора, обрезков, приготовленных к перековке, и достал оттуда металлический штырь-гвоздь длиной сантиметров двадцать и толщиной сантиметр. Положил его на наковальню и, взглянув испытующе на Андрея, с силой опустил саблю на штырь.

Протестующе взвизгнул металл, и куски штыря разлетелись в разные стороны, как кусочки дерева. Мастер любовно огладил клинок – на нем не было ни щербинки, ни вмятины, не имелось никакого следа, никакого воспоминания о том, что он только что разрубил металл толщиной в мизинец.

– Хорошая работа, не правда ли? – усмехнулся Надил. – Потому и ценят изделия, вышедшие из моей мастерской. На вес золота. И дороже. Видите вот это клеймо? Все знают это клеймо. И знают, что мастер Надил разбирается в доспехах и оружии. А теперь посмотрим на вашу чешую. Если она настоящая, то… – Мастер положил чешуйку на наковальню, примерился и врезал по ней булатной саблей со всей своей немалой силы.

Сабля завизжала, а мастер затряс ладонью в воздухе – руку отсушил от удара по наковальне.

Чешуйка слетела на пол, мастер наклонился и взял ее в руки, внимательно разглядывая в солнечном луче, падавшем в кузню через одно из маленьких окошек, раскрытых настежь.

Потом подал чешую Андрею – на пластине осталась легкая зарубка, как будто царапина на полированной столешнице, и ничего более.

– Пойдем поговорим! – многозначительно кивнул Надил и пошел в свою контору.

– Итак, в чем состоит ваше предложение? – Мастер внимательно всмотрелся в лицо сидевшего перед ним мужчины.

У него осталось странное впечатление после осмотра – на вид около тридцати лет, зачесанные и собранные в воинский хвост волосы, грубо подрезанные чем-то острым, скорее всего ножом. Лицо совершенно гладкое, без шрамов и каких-либо повреждений, хотя по выправке и скупым, точным движениям ясно: это боец, воин, а значит, он должен иметь шрамы от ран, полученных за время службы. Невозможно быть воином и на сто процентов уберечь себя от ранений. Глаза – умные, темные, как будто пронизывающие насквозь, и было в них что-то такое, что позволяло думать: это опасный человек, очень опасный. Но мужчина улыбнулся, и его лицо перестало быть похожим на высеченную из гранита маску – он сразу как-то подобрел и стал человечнее. Мастер встречал в своей жизни таких людей – безжалостных, сильных, жестоких, но притом трепетно относившихся к друзьям и любимым женщинам, в этом было их слабое место.