Евгений Щепетнов - Монах. Предназначение

– А сколько времени он длится?

– Зависит от количества участников и от того, по сколько бойцов за один раз ставят на арену. Смотрите, бой десять минут. За десять минут боец или побеждает, или проигрывает. За раз двадцать человек. Между боями десять минут, итого двадцать минут. Значит, в час три партии бойцов по двадцать человек. Десять часов – двести человек. Их сейчас пятьсот. Значит, два с половиной дня будут идти отборочные, потом бойцов будет становиться все меньше и меньше. За два дня вы выступите только один раз. Кстати сказать, находиться на стадионе все равно придется – вдруг что-то изменится, переставят по времени или продлят соревнования. Уходить нельзя.

– С голоду сдохнешь тут! А как же вся эта масса ходит в туалет? Вот мне интересно…

– Общественные туалеты под трибунами, конечно… иначе запакостят все. А насчет голода – тут разносчиков чуть не больше, чем зрителей. Кстати, может, купим по паре осьминогов? Что-то есть захотелось. Или пирожков с мясом…

– Вот, держи корзинку, – усмехнулась Марго. – Знаешь же, что Эрна нам собрала с собой. Ешь. Только не все лопай, оставь и нам.

– Что я, болван какой-то? Оставлю, конечно, – обиделся Зоран, уцепив сразу два пирожка и жадно откусывая от каждого по очереди.

Время тянулось медленно, и Андрей слегка затосковал: хуже нет – ждать и догонять. Потом опять зазвучали фанфары, и глашатай начал объявлять первые пары. Андрея в объявленных не было, и он приготовился смотреть за тем, что происходит на арене.

Бойцы выходили на посыпанные песком площадки, выбирали из груды сабель ту, которая подходила им по руке, и замирали друг перед другом в боевой стойке. Опять фанфары – бой начался.

Андрей не мог следить за всеми, но те, кого он видел, оставляли неплохое впечатление. Уровень их фехтовальной подготовки действительно был выше среднего, это точно. Не было длительного, бессмысленного махания железками – короткие удары, уколы, и вот половина бойцов уже окрасились кровью, и часть из них лежали на песке.

Народ на трибунах ревел, вопил, лица зрителей покраснели от азарта, и казалось, будто пролитая кровь тонкой пленкой покрыла орущие физиономии. Им очень нравилось то, что происходило, и многие кричали: «Славься, император! Многие лета императору!»

Бои закончились очень быстро, три – пять минут, и все. Через пять минут глашатай уже выкликал имена новых участников, а служащие быстренько засыпали лужи крови и уносили павших бойцов.

Андрей даже удивился такой отлаженности системы: никаких задержек, никаких промедлений – конвейер, да и только. Нет, и конвейер, бывает, лихорадит, а тут пять минут – и все чисто, все прибрано, и новые бойцы уже выбирают себе сабли.

Андрей оказался в этой партии.

Перед ним встал боец среднего роста, крепкий, жилистый, с руками, перевитыми синими венами. Ни грамма лишнего жира, никакой дряблости или неуклюжести. Точные, выверенные движения, холодный взгляд исподлобья. Андрей сразу заподозрил, что ему достался непростой соперник, – слишком уж уверенно и с превосходством он смотрел. Андрей оглянулся на Марго, стоявшую с Шанти в руках, на Зорана, почему-то вытаращившего глаза и прикрывшего рот рукой, и весело подмигнул им. Шанти передала:

«Ты не увлекайся игрушками – прибей его по-быстрому, и все. От него идет волна уверенности, и ему смешно. Он ждет легкой победы. Убей его».

«Не хочу я убивать, – ответил Андрей, – он мне ничего не сделал, зачем я его буду убивать?»

«Это наиболее быстрый способ добиться цели. Хочешь действовать наверняка – не строй из себя человеколюба. Бей его как следует».

Прозвучали фанфары, и противник напал на Андрея, нанеся молниеносные удары, с расчетом первым же ударом разрубить ключицу, вторым – бок соперника. И был очень удивлен, когда новичок легко и небрежно парировал все его удары так, как будто заранее знал, куда они придутся. Для Андрея движения бойца были такими, как если бы тот действовал в морской глубине – медленно, преодолевая сопротивление жидкости, и при этом вода приобрела густоту киселя.

Боец рассердился – что отметила комментирующая события Шанти – и разразился таким вихрем ударов, выкладываясь на полную катушку, что трибуны ахнули, глядя на это облако из сверкающих клинков. Андрей давно уже мог ранить или убить противника, но он хотел проверить, каков в действительности уровень самых сильных бойцов, а он не сомневался, что ему попался совсем не слабак.

Через пять минут Шанти забеспокоилась и передала:

«Кончай с ним! Какого демона ты играешь, я же тебя предупредила! Зоран говорит, если не будет явного преимущества, судьи неизвестно кому отдадут предпочтение, тебе или ему. Ты очень пассивно ведешь бой, потому могут отдать победу противнику. Все, заканчиваю!»

Андрей сделал мгновенный финт, отбил саблю противника в сторону и, использовав всю свою силу, закрутил его саблю своим клинком. Сабля вылетела из рук бойца, описав высокую дугу, а клинок Андрея уткнулся в горло сопернику, недоуменно проводившему свое оружие широко раскрытыми глазами.

– Сдаешься? – спокойно спросил Андрей, чуть усилив нажим так, что у противника на жилистой шее выступила капелька крови.

– Да… – хрипло ответил тот и, отведя рукой Андрееву саблю, потерянно наклонил голову и вышел с площадки, огражденной веревками.

Судья, наблюдавший за поединком, объявил победителем Андрея, и трибуны взорвались воем и криками.

– Вот это да! А-а-а! Я в восторге! – чуть не визжал Зоран, подпрыгивая на месте, рубя рукой воздух и вопя: – Да! Да! Вы сделали его! Вы вообще знаете, кто это был?! Я не стал говорить вам, чтобы не пугать, но это Зиртон Герский!

– Где-то слышал это имя… – задумчиво пожал плечами Андрей. – Мне кто-то называл его. Он постоянный участник турнира, что ли?

– Да вы что?! Взаправду? Как вы можете не знать?! А-а-а! Я в отпаде! Это же победитель турнира, три года назад он его выиграл просто со свистом! Тогда еще не было Гортуса Шанского, ему он проигрывает. А так последние годы стабильное второе место! Это один из лучших бойцов в мире!

– Хм… я что-то не заметил этого. Он медлительный, так мне показалось, – снова пожал плечами Монах.

– Какой там медлительный, ничего себе! Да как вы с ним двигались, уследить-то нельзя было. Какое-то серебристое мелькание, как облако, потом из него вылетает сабля – и Зиртон стоит, как в штаны наделал! Вы бы видели, что на трибунах творилось, я давно такого безобразия не наблюдал. Стражу пришлось звать – все вопили, что это подстава, что Зиртон нарочно поддался, а этот проигрыш есть жульничество дельцов, принимающих ставки. Стражники десятка два зрителей загребли в каталажку. Щас оберут до нитки, отлупят и выгонят. Завтра они опять тут появятся. Так всегда бывает. Меня как-то под горячую руку тоже загребли в участок. Весело было, там даже три девчонки были симпатичные, одна бутылкой кинула в стражника, и ей такой классный фингал поставили, любо-дорого глядеть. Но мы с ней в каталажке, пока никто не видал, развлеклись – в отместку стражникам.