Сергей Степаненко - Три кольца небесной сферы

Убрать оружие никто и не подумал. Более того, из-за деревьев выступили еще несколько решительно настроенных амазонок.

– Говори! – приказала моя первая собеседница.

– Леа – одна из вас? – повторил я вопрос.

Скупой кивок был мне ответом.

– Она попала в беду, – начал я, тщательно подбирая слова. Нацеленные со всех сторон стрелы здорово нервировали. – Она в плену, но ей еще можно помочь. Леа… просила Росток Вечного Дерева. Без него мне вашу подругу не вытащить.

Я замолчал и обвел глазами круг слушательниц. Часть луков были опущены, но самые недоверчивые лучницы продолжали целиться.

– Смотри мне в глаза, чужак! – приказала дриада, буквально прикипев ко мне взглядом. Я заглянул в омут зеленых глаз, и снова, как с Леа, меня закружил поток образов, ощущений, запахов… Только на этот раз я купался в потоке собственной памяти. А когда осознал, что теряю себя, полностью растворяясь в воспоминаниях, меня резко отпустило. Пришел в себя на куче опавшей листвы, держащимся руками за покрытый холодным потом лоб. Ну и методы дознания – НКВД отдыхает! Чуть идиотом слюнявым не стал…

– Жди здесь! – приказала все та же дриада и скрылась меж деревьев.

Все остальные так и стояли, рассматривая меня, как слона в зоопарке. Вот же… И не почешешься!

И есть хочется, и поспать не помешало бы. Только гостеприимные хозяйки не торопились предлагать ни того ни другого. Так мы простояли довольно долго, я начал злиться. К тому же проскочила мысль, что обо мне просто забыли.

Но дриада все же вернулась, неся в руках керамический горшок с чахлым растеньицем. То-оненький прутик десятисантиметровой высоты торчал из кома пересохшей земли, его четыре резных листка обвисли, как уши спаниеля.

– Вот! – торжественно провозгласила дриада, протягивая мне горшок. – Это то, о чем ты просил. Росток Вечного Дерева.

– Вечного Дерева… – эхом отозвались ее подруги.

– Это? – переспросил я, принимая из ее рук зеленого доходягу. – Ты точно ничего не напутала? Оно ж загнется раньше, чем я в Паутину выйду!

Зря я это сказал. Не успел рот закрыть, как снова оказался под прицелом всех луков сразу. Но язык жил своей, независимой от разума жизнью.

– Хоть бы полила его, что ли… – продолжал ворчать я. – С таким и возвращаться стыдно. Монстры засмеют!

– В руках Леа росток обретет силу, – заверила дриада. – А теперь – иди! Торопись!

– Иду, иду… – проворчал я, поглядывая по сторонам. – Но если вдруг ты чего напутала – вернусь и проведу краткий курс растениеводства для всех желающих!

Пока дочери леса хлопали глазами, пытаясь понять тонкий юмор последней фразы, я смотался. И вот тут меня ждал неприятный сюрприз. Прямой дороги к миру Карра не было! Прямо на пути, поигрывая фиолетовыми огоньками, раскинулась аномалия. Облом… Дело в том, что Паутина вроде как живая. Она пульсирует, вибрируют струны, перемещаются облака временны́х и прочих аномалий, прямые ранее дороги начинают путаться… короче – Паутина дышит. Опытный «паук» найдет, конечно, обходной путь, но на это время требуется, а его-то у меня и нет… Придется «ехать с пересадками», прыгая из одной реальности в другую. Ладно, нормальные герои всегда идут в обход. Я вздохнул и шагнул в ближайший мир…

И оказался по пояс в сугробе. Вокруг лежала снежная пустыня, ледяной ветер гонял длинные змейки поземки по верхушкам белых холмиков. Руки и лицо обожгло морозом, я поспешно спрятал горшочек с ростком под куртку. Прислушался к ощущениям и, поймав направление, пошел к ближайшей точке входа в Паутину.

Когда я вывалился в снопе разноцветных искр из негостеприимного мира, то даже пошевелить пальцами мог с трудом. Как же там холодно, Безликий его забери! Кое-как отогрев ладони дыханием, осмотрелся в Паутине и решительно пошел дальше. В мир Карра я попал, только пройдя еще несколько миров, и не сказать, что мне понравился такой бег с препятствиями. В одном месте я из привычной Паутины попал в паутину обычную, только исполинскую. Чудом умудрившись не приклеиться к нитям, драпанул оттуда, пока не явился хозяин. В другом – оказался в лесу, прямо на пути охоты какого-то местного правителя, пришлось на пару с загоняемым кабаном убегать от своры охотничьих псов. Короче, вспоминать эту гонку по реальностям я буду еще долго, и нехорошими словами. Грубый булыжник мостовой больно ударил в подошвы, когда я материализовался в тупичке единственного на всю Карру города. Ну, здравствуй, град моей мечты. Я не знал, что это ты…

Лишь тут я вспомнил, что все еще прячу под курткой Росток Древа. Осторожно извлек горшочек, ожидая самого худшего – что растение не перенесло безумного забега по мирам… И напрасно. Чахлый росток был сильно помят, но цел. Не успел порадоваться, как ощутил чей-то сверлящий спину взгляд.

Я оглянулся. Перегородив узкий выход из тупика плечами, мне приветственно скалились Шарк с Грахой. Вот непруха, и как только нашли? Шарк потрогал распухшее почерневшее ухо, и все так же улыбаясь, потянул из-за пояса тесак. Граха снял с плеча кувалду. Ну, здоро́во, хлопчики…

Когда горячка боя отпустила, я обнаружил себя стоящим правым ботинком на раздавленной гортани Грахи. Сам флиб, нелепо раскинув руки, таращился мертвыми глазами в звездное небо. Рядом, в двух шагах, хрипел в луже крови Шарк, суча по осколкам горшочка подошвами сапог. По осколкам?! Так и есть, в бою я потерял свою ношу, и умирающий поганец растоптал Росток Древа. В душе поднялась черная туча ярости: подскочив к флибу, начал пинать его в голову, матерясь во все горло. Из-за этого ублюдка все пошло прахом – солнце взойдет, Леа погибнет, а я зря ходил к черту на рога. Выдохшись, перестал топтать покойника, прислонившись к стене и пытаясь отдышаться. Лишь сейчас я заметил глубокую колотую рану в правой стороне груди, именно оттуда, вперемешку с черными в звездном свете пузырьками, вырывался тихий свист. Приехали! Шарк умудрился пробить мне легкое… Ноги тут же задрожали, дышать стало куда тяжелее. Вместе с кровью меня покидала жизнь. Я сплюнул на мостовую, и на булыжнике расцвела черная клякса. Прости, девочка, не спас я тебя. Ну не принц, не принц, рожей не вышел… И тут я снова услышал ее зов. Как той ночью, только на этот раз он был куда слабее.

Так не пойдет, надо что-то делать, и быстро.

Прикрыл глаза, сосредоточился. Перед внутренним взором появилась крохотная фиолетовая искорка, запульсировала, увеличиваясь в размерах. Завертелась по часовой стрелке, все ускоряясь, пока не стала огромной спиралью.

– Аффшер той кинарри… – прошептал я формулу активации. По телу тут же пробежала тугая волна силы, острая боль в груди сменилась ноющим дискомфортом, кровотечение прекратилось, а сами края раны обдало холодком. «Час взаймы» начал действовать.