Мария Эм - На лезвии Судьбы

Мне, конечно, польстило такое пристальное внимание со стороны местных аборигенов, но когда они заулыбались, видя, что никуда я не денусь, останусь, даже Кира шарахнулся.

Это были не люди. Вернее, не совсем люди. Бледная кожа с синеватым отливом, зубы острые, словно специально заточенные, клыки выступают из общего ровного ряда вдвое. По внешнему виду – упыри, болотная или лесная кровососущая нежить. Но упыри боятся солнечного света, не умирают, конечно, от первых лучей восхода, но сильно его не любят. Днем они обычно сидят в своих норах и поедают то, что наловили за ночь. Ну а если ничего не поймали, спят голодным беспокойным сном. Эти же гуляли по солнцу, как обычные люди. Да и ростом они были выше упырей, ниже, конечно, обычного человека, но нежити таких размеров просто не бывает. Кожа их, хоть и бледная, определенно была более здорового, чем у упыря, цвета. У меня даже мелькнула мысль, что это смесь нежити с человеком. И, хотя о таких гибридах еще никто не слышал, от Глухого леса можно ожидать чего угодно.

– Юная леди предпочитает жить на постоялом дворе или в отдельном доме? – спросил меня челупырь, ведущий Киру под уздцы.

– Что, простите? – ненадолго выпав из реальности, что я приписала последствиям удара головой о землю, я даже не заметила, как мы приблизились к деревне.

– Вам где будет удобнее: на постоялом дворе или в доме, – терпеливо повторил вопрос провожатый.

– Понимаете, – начала я, – у меня на данном этапе жизни небольшие финансовые затруднения, поэтому я бы предпочла здоровый сон на свежем воздухе.

– Не беспокойтесь о таких пустяках, как деньги. Они не приносят ровным счетом никакого удовлетворения. Главное, чтобы человек был хороший.

Либо у меня паранойя, либо он сказал это с намеком. Мне даже почудилось, что он облизнулся.

– Мое воспитание не позволяет становиться должницей. Ведь я не уверена, что смогу вернуть вам долг, а обижать таких добросердечных людей неблагодарностью нетактично, – продолжила я свои жалкие попытки избавиться от навязчивого гостеприимства. Искренне хотелось по-быстрому прикупить хлеба, сыра и солонины и продолжить путь. К сожалению, не вышло. Вместо того, чтобы отпустить Кирин повод провожатый вцепился в него покрепче, а толпа подступила ближе. Что ж, придется все-таки явиться на их праздник. Надеюсь, не по поводу вкусного обеда.

– К нам так редко заезжают гости, что брать с них деньги – просто кощунство. Простите мою невежливость, меня зовут Леменс, я сын старосты этого селения. А как нам обращаться к леди?

– Вилаэль, – нехотя ответила я, и даже не соврала. Родители при рождении дали мне двойное имя Мирая Вила э ль, которое обычно сокращалось только до Мираи. И сейчас мне почему-то очень не хотелось называть им, так сказать, истинное имя, поэтому обойдемся неходовым вариантом.

Рассказывал мне учитель, что шаманы диких племен вяжут из степных трав куколку и дают ей имя врага, а потом втыкают иглы, проклиная на болезни или смерть. Самое ужасное состоит в том, что никто так и не распознал природу этой магии, соответственно, и лечения от таких хворей не существует. Вряд ли местное население владеет этой редкой техникой, но чем черт не шутит.

К этому моменту мы прошли огромные ворота, стоящие в частоколе толстых, гладко отесанных бревен. В общем-то, деревенька была приличная. Добротные домики располагались довольно часто вдоль единственной мощеной улицы, красуясь своими узорами. Чем-то эти дома отличались от обычных деревенских хибар, но чем, я так и не смогла понять, бегло пробегая по ним взглядом. Навязчивая мысль крутилась в голове, наотрез отказываясь всплывать в сознание.

Длинною улица была домов на двадцать и завершалась на площади постоялым двором, преграждавшим путникам дорогу, как сборщик податей. Далее улочка делала резкий изгиб вправо и через наглухо закрытые ворота снова уходила в лес. Создавалось впечатление, будто редких гостей местные аборигены удерживали всеми известными способами, и забор был выстроен именно с этой целью.

– Леди Вилаэль может выбрать себе дом по вкусу, – предложил Леменс. – Каждый из нас с радостью уступит Вам свое скромное жилище.

– Господин Леменс, я благодарна Вам за столь щедрое предложение, но я бы предпочла не лишать никого собственного дома и переночевать на постоялом дворе.

– Как изволит юная леди, – поклонился Леменс, отпуская Кирин повод. – Гостиница «Седьмой гость» перед Вами. Все жители нашей деревни в моем лице просят Вас торжественно открыть фестиваль сегодня вечером, – окружающие нас «люди» усиленно закивали. – Церемония состоится в восемь вечера. Просим Вас не опаздывать. Не смею больше Вас задерживать.

Леменс еще раз поклонился, развернулся и ушел. Вся толпа встречающих растворилась так же быстро, как и образовалась на подступах к деревне. Странно, вроде бы меня вежливо попросили сделать всей деревне одолжение, но создалось впечатление, что у меня нет другого выхода. Я слезла с Киры и взяла его под уздцы, чтобы можно было переговорить, пока мы идем до ворот конюшни.

– Ну что, допрыгалась? – прошептал Кира. – А я сразу говорил, что надо рвать когти отсюда. Не нравятся они мне. Вроде, люди, но опасностью от них разит за версту.

– Не истерии. Нам все равно надо было закупить еды в дорогу. К тому же не все так плохо, может и деньги тратить не придется, авось затак провиант выдадут. Мы здесь переночуем и утром сразу уедем, – попыталась я убедить друга, а больше себя, в пользе пребывания в деревне. – Всяко лучше, чем в лесу волков дразнить.

– Смею заметить, что на протяжении всего пути нам не встретился ни один.

– Смею заметить, что ты так активно крушил лес лбом, что это и немудрено: волки попрятались, дабы ненароком не встать на пути бешеного слона, – не осталась я в долгу.

Кира как обычно надулся и вовремя. От гостиницы к нам уже бежал мальчишка конюх с огромным веником полевых цветов, который он в итоге поделил на две равные части: мне и Кире. Парнишка так искренне улыбался во весь рот, что я решила не обижаться и приняла свою долю букета. Кира же только скривил козью морду, чем ясно дал понять – эту дрянь он не ест. Еще бы, после рыбки-то!

Парнишке долго пришлось объяснять, что коня я распрягу сама. Как он не хотел уходить из конюшни! Видимо, гости здесь катастрофически большая редкость. Когда же он, наконец, соизволил выкатиться, Кира заговорил:

– Мира, не бросай меня тут!

– Не дергайся, выкрутимся. Вряд ли, если бы нас хотели ограбить, стали бы кормить и бесплатно.

– А вдруг, не ограбить, а съесть? – не сдавался этот паникер.

– Кирочка, у тебя паранойя, – ввинтила я умное слово.

– Посмотрим, когда в твою нежную шейку вопьются их острые зубки.