Натали Якобсон - Рианон

Рианон посмотрела на Атенаис. Глаза той поблескивали так, будто она вовсе не прочь притянуть принцессу к себе, угостить ее своим вином, своими фруктами и может даже приворожить.

Какие-то мохнатые существа в ярких колпаках раскачивались на люстре, будто привешенной не к потолку, а к сплетенным над столом ветвям деревьев. Свечи в канделябрах зажигались сами по себе, как светляки. Гранаты перекатывались с блюда на блюдо как живые, а Рианон чувствовала, что тонет в пучине нечеловеческих, смеющихся то зеленью листвы, то темнотой агата глаз. Атенаис ее не отпускала, но и удержать тоже не могла. Рианон уже собралась с силой воли и хотела отвернуться, когда вокруг вдруг стало еще темнее, чем было. Огоньки свечей не погасли, но ощущение того, что тьма сгущается вокруг черной тучей, было таким сильным и давящим. Казалось, что тьма не опускается, а летит на зал дико и стремительно. Свечи заколебались от налетевшего ветра. Скоро это будет настоящий ураган.

Рианон заметила испуг, а потом дикий страх на крошечных личиках тех, кто сидел за столом.

– Это он, он, – завопили сразу несколько голосов. – Бежим скорее. Он возвращается.

Она вздрогнула.

– Кто он, – хотелось спросить ей, но она промолчала, помнив, что в первый раз не получила ответа на этот вопрос.

Крохотные создания уже врассыпную бежали из-за стола, кто – то пронесся прямо по столешнице, другие на ходу собирали фрукты. Все спешили убежать, и только одна Атенаис все еще медлила, не сводя своих пронзающих глаз с Рианон.

– Что это значит? – спросила у нее девушка и, как и в первый раз, вопрос остался без ответа, вот только чья-то тень вдруг опустилась на стол. и недопитое вино в бокалах в миг поменяло оттенок, сгустилось, полилось через край на скатерть. Как похоже на кровь, мелькнуло в голове Рианон. Фрукты тоже менялись, катились по столу, как горелые головешки и если раньше здесь стоило писать натюрморт, то теперь девушку передернуло от гадливости. Это же кости и мясо, и внутренности. В ужасе она отвернулась от стола и заметила, что потолка больше тоже нет, а ветви деревьев, сплетенные пологом, кончаются в высоте, открывая бездонное небо. Она заметила там чью-то крылатую тень слишком высота над уровнем земли и на фоне такой черноты, что ей стало страшно. Крылья плавно взмахивали. Нечто стремительно приближалось. Оно неслось сюда, но уже к другому страшному пиру.

Теперь даже Атенаис предпочла за лучшее удирать. Подобрав пышные алые юбки и шурша древесной корой, она бросила мстительный и враждебный взгляд на нечто, прервавшее ее пиршество, причем так быстро, будто боялась обжечься при виде него, как при виде солнца. А потом ее и след простыл. Низкорослая роскошно наряженная фигура скрылась за деревом, как если бы скользнула в нору.

– Уходим! – на этот раз забеспокоился и Орфей, он успел подхватить в пригоршню столько крохотных фей-портних, сколько могло уместиться в его руках.

Наверное, он был прав, нужно было бежать от неведомой, но такой ощутимой опасности, однако Рианон все никак не могла оторвать взгляд от небес, рассекаемые бурей и взмахами черных крыл. Оттуда исходило зло, наверняка, но как же оно манило. Ее пронзило, как молнией, через все тело будто пропустили огненную струю, а там, высоко в небесах, уже засиял среди мрака ослепительный золотой луч.

– Бежим, скорее, – не выдержав, Орфей схватил ее за кисть руки и… обжегся. Его взволнованный недоверчивый вскрик вывел Рианон из оцепенения.

– Да, конечно же, пошли, – согласилась она, но на самом деле ей совсем не хотелось отрывать взгляд от неба и от того, что может там появиться. Этого боялись все, но она этого жаждала. Наверняка, это было нечто поразительное, если его появлению способствовал такой переполох. Но Орфей не дал ей об этом задуматься, он уже приоткрыл дверь в другой мир. Зеркальная поверхность покрылась рябью и стала будто несуществующей. Пора было уходить, потому что теперь она являла собой ничуть не большее препятствие, чем скажем воздух. В зале уже дрожала земля, тряслась и звенела золотая утварь на столе, какие-то черные кровожадные существа накинулись с жадностью на сырое мясо, а с ближайших деревьев начали опадать сухие листья. Что-то приближалось, но Рианон уже ступила через зеркало вслед за Орфей и вход быстро закрылся, на этот не задев подобранного на локоть шлейфа. Рианон чувствовала, как золотые иголочки фей все еще работают в ткани на платье, сшивая разрыв, и старалась не прикасаться к этому месту. Шлейф оказался таким длинным, что едва ли стал короче оттого, что она намотала его на локоть.

– Что это было? – потребовала она ответа у Орфея.

– Что? А… это… – он явно замялся, не зная, что сказать. Из его карманов посыпались фрукты, которые он успел подобрать на празднике. А ведь в действительности это и правда оказались всего лишь драгоценные камни, искусно оформленные в виде ягод винограда.

– И часто здесь такое бывает? – она посмотрела на яства, оказавшиеся всего лишь самоцветами, а ведь она могла тогда на них и соблазниться, а еще на фей вылетающих из его манжет, тех, кого он успел притащить с собой. – Ну, то есть там, – поправилась она, обернувшись на зеркало.

– А, случается, – с деланным пренебрежением протянул он. – Там у них всякое случается. Вы еще и сотой доли всего этого не видели, госпожа?

– Но ведь, кажется, для этого нужна вечность, чтобы жить с ними и подробно обо всем узнать.

– Ну, да, – он с глупым видом пожал плечами, делая вид, что не понял намек. Она ведь всего лишь человек и вечности впереди у нее нет, в том числе и для того, чтобы составлять ему пожизненную компанию. Он ведь уже стар, наверное, как и Атенаис, хоть и выглядит мальчишкой, а разменял уже не первое тысячелетие. Все они, духи, такие. Или кто их знает.

Рианон едва удерживалась от того, чтобы спросить, чьим личным демоном он станет после того, как она умрет и что вообще происходит с черными искушающими спутниками гениальностей после того, как их владелец умирает. Такой вопрос явно поставил бы его в тупик. Рианон до сих не верила в то, что он и в самом деле тот, кем назвал себя. Вот проказливым бесом, который выследит ее и решил прицепиться, он вполне мог быть, но частью ее самой вряд ли.

Феи, уже починившие ее шлейф. теперь проворно ткали новую вещь. Материя голубого камзола как будто материализовалась из воздуха. И опять таки он был из парчи. Голубая парча, подумать только, ее любимый цвет, и, кажется, готовый уже сделаться излюбленным дорогой материал, как будто именно голубая парча способна затушить пламя, рождающееся время от времени внутри хрупкого тела Рианон.

Как она ни старалась, а не могла уследить за работой фей. Они делали все так быстро. Это действительно было волшебством. Вещи появлялись как бы сами собой, а золотые иголочки и тельца, порхающие над поделками, казались всего лишь крошевом каких-то блесток. Когда одежда была готова, пикси окружили ее светящимся роем, чтобы еще раз проверить качество работы. Казалось, это десятки фонариков раскиданы над тканью. Кто-то поспешно завершал манжету на рукаве, махая золотой иголкой.