Джаспер Ффорде - Песнь Кваркозверя

– В одиннадцать, – сказала я, – братья Прайсы передвигают Снэму, [6] Снэму – ученый морж из «Морского мира Снодда». Помимо прочего, он исполняет «Маленькую ночную серенаду» на ксилофоне. Он предпочитает перемещаться исключительно с магической помощью Прайсов, а желания своенравного морского млекопитающего весом под полторы тонны, сами понимаете, лучше уважать… так что после четверти двенадцатого все время ваше. Разве что с «Промышленной Магией» бы еще свериться для перестраховки…

– Значит, в одиннадцать пятнадцать, – с каменной непреклонностью ответила леди Моугон. – Если хочешь, можешь присутствовать.

– Обязательно приду, – сказала я и осторожно добавила: – Леди Моугон, пожалуйста, не сочтите за бесчувственность, но… Если под покровом вашего хакерского заклинания вы попробуете воскресить мистера Мурлыку, другие колдуны этого очень, очень не одобрят…

Ее глаза сузились, а взгляд пронизал мою голову насквозь, дюжиной горячих иголочек воткнувшись в тыльную сторону черепа.

– Ни один из вас, – прошипела она, – даже отдаленного понятия не имеет, что для меня значил мистер Мурлыка… Так чего ради мы все здесь торчим?

– Мы ждем Изумительного Денниса Прайса.

– Ненавижу вот так попусту тратить время, – сказала она, и кому какое дело, что она и сама опоздала на добрых полчаса. – Деньги у кого-нибудь есть? Я с голоду умираю!

Перкинс протянул ей монетку в один мула.

– Вы очень добры. Прогуляемся, Перкинс.

И она беззвучно заскользила к маленькой закусочной на другом конце стоянки.

– Хотите чего-нибудь? – делая шаг следом, спросил Перкинс.

– Еда вне дома заставляет найденышей заноситься и забывать о своем положении, – долетел решительный голос Моугонихи. После чего, практически без перерыва, она взялась за владельца закусочной: – Сколько-сколько за рулетик с беконом?.. Возмутительно!

– Очаровательна, как прорвавшийся волдырь, – вздохнул Тайгер и прислонился к машине. – Кстати, с каких это пор такой перекус считается типа походом в ресторан? По такой логике, если ты радио слушаешь вне дома, это надо приравнять к походу в театр…

– Она потрясающая колдунья, могущественная и самоотверженная, так что хорош ныть, – сказала я. И добавила: – По крайней мере, пока она может тебя слышать.

– Кстати, о театрах и всяких прочих зрелищах, – понизил голос Тайгер. – Так ты на Долбогроба-то с Перкинсом – как, пойдешь?

– Скорее всего нет, – ответила я со вздохом. – Служебные романы никогда не были хорошей идеей. Если нам с ним вправду что-нибудь суждено, пусть уж оно еще два годика подождет. Вот уйду – и тогда уже оторвусь.

– Ну и хорошо, – сказал Тайгер.

– Чего хорошего-то?

– А то, что он, наверное, захочет пристроить твой билет. А я бы не отказался взглянуть, как кто-то, кому недодали ума, зато переложили храбрости, вылетит из пушки и хлопнется в кирпичную стенку.

– Это будет чем-то сопровождаться?

– А то! Духовой оркестр, группа поддержки и еще один тип, который будет жонглировать живыми рысями…

Тут мы обернулись навстречу подъехавшему такси. Это наконец-то явился Изумительный Деннис Полноцен Прайс. Я расплатилась с водителем, и Полноцен, выбравшись наружу, стал оглядываться кругом.

– Простите за опоздание, – сказал он, тотчас обнаружив всю разницу между собой и Моугонихой. – Меня задержал разговор с волшебником Мубином. Он хочет, чтобы ты присутствовала при эксперименте, который он подготовил.

Я озабоченно поинтересовалась:

– Эксперимент-то опасный?

Потому что волшебник Мубин разнес больше лабораторий, чем я съела остывших и несъедобных обедов.

– А разве он ставит другие? – хмыкнул Полноцен. – Где наша Моугон?

Я кивнула в сторону придорожной закусочной.

– Спорю на что угодно, еще и не на свои шикует, – сказал Полноцен. Подмигнул нам и пошел здороваться с Моугонихой.

Полноцен Прайс был еще одним из наших лицензированных работников. Они с братом Дэвидом, также известным как Скидка Прайс, были известны как самые непохожие идентичные близнецы в истории. Дэвид был тощим и долговязым, а Деннис – коренастым и плотным, что-то вроде большой розовой тыквы с ручками и ножками. Они вели свое происхождение из среднего Уэльса, из беспорядочной мешанины захудалых владений, управлявшихся военными предводителями и в целом называвшихся «Кембрийской империей». В подробности никто не вникал, но братья Прайсы вроде бы отказались служить кембрийскому владетелю Тарву Безумному, после чего, спасаясь, бежали в Херефордское королевство. Вскоре после этого они познакомились с Великим Замбини – и вот уже более двадцати лет исправно служили в «Казаме».

Мы с Тайгером стояли возле «Фольксвагена», принюхиваясь к аромату жарящегося бекона, который доносил ветерок, когда к нам почти бесшумно подкатил и остановился «Роллс-Ройс»…

И это был не так себе «Роллс-Ройс», а целый «Фантом Двенадцатый», один из этих жутко навороченных шестиколесников для самых богатых. Величиной он напоминал яхту, только был вдвое роскошней самой роскошной, и притом до того безупречно покрашен, что казался не машиной, а сгустком лоснящейся тьмы, висевшей непосредственно в воздухе. Шофер открыл заднюю дверцу, и наружу выбралась шикарно одетая девушка.

Пожалуй, она была не намного старше меня, но нас поистине разделяли миры. Я воспитывалась как бесправный найденыш. Вокруг нее все дышало привилегиями, денежным благополучием и сознанием избранности. Вероятно, мне следовало с первой секунды возненавидеть ее, но я не ощутила ненависти.

Я ей позавидовала.

– Мисс Стрэндж? – сказала она и уверенно шагнула вперед, протягивая руку. – Мисс Шард рада познакомиться с вами.

– Это она о ком? – озираясь, вполголоса спросил Тайгер.

– О себе самой, должно быть, – сказала я, приветствуя девицу широкой улыбкой. – Доброго утра, мисс Шард, спасибо, что приехали. Я – Дженнифер Стрэндж.

Вот таким впечатляющим образом подкатила наша клиентка. На вид она была слишком молода, чтобы успеть потерять нечто действительно важное, – настолько важное, чтобы вызвать нас… А впрочем, всякое бывает.

– Вам следует называть кое-кого Анн, – сказала она доброжелательно. – Ваши магического образа подвиги вселили кое в кого чувство захватывающей волнительности!

Она говорила на Лонгспике, или Высоком диалекте, принятом у представителей правящих классов, а вот Шортспиком – Простым диалектом, повседневной речью жителей Несоединенных Королевств, владела явно неважно.

– Простите, что?..

Она выразилась иначе:

– Это был своеобычный пример вдохновенной отваги…

Я по-прежнему слегка сомневалась в истинном значении ее слов и переспросила: