Елена Звёздная - Магическая Экспедиция

– Ддда-дда, конечно, не смею вас ззззадерживать.

– Вы очень любезны.

После чего вновь зазвучал соловей, но было уже поздно – все все слышали.

И на лекции в этот день собирались, будучи крайне заинтригованными.

В столовую я теперь, при драконах, могла ходить, но сегодня не особо хотелось: есть под всеобщими взглядами после случившегося вчера – дело не слишком приятное. Так что, свернув в служебный ход, я спустилась со второго этажа на первый и уже собиралась идти дальше, как вдруг услышала тихое:

– Тсс, Миладка.

Остановившись, огляделась и увидела стоящего в скрытой полумраком нише служителя Ношру, работающего одним из садовников в университете. Мы с господином Ношру были давно и хорошо знакомы, а в прошлом году я вылечила его дочь от чахотки, тогда-то Имаджентеро и выучила. Просто ничего другого помочь ей бы уже не смогло, а университетский целитель отказался в принципе смотреть ребенка.

Быстро подойдя к господину Ноштру, я уже хотела было спросить, что случилось, как мужчина, схватив меня за руку, притянул к себе и развернул лицом к коридору, закрыв мне рот ладонью.

Это было предусмотрительно.

Очень предусмотрительно.

Потому что, когда на пыльном полу начали отпечатываться следы невидимого зверя, я едва не закричала. Садовник же держал меня ровно до тех пор, пока зверь не скрылся в проходе, ведущем в общий коридор и оттуда в столовую. Проходе, по которому собиралась пройти я!

– Это, – шепотом начал господин Ноштру, – появилось часа в четыре утра. По самой темени. Я чего внимание обратил – Айван Горски в саду ошивался. Сам. Ходил, но не курил. Ты же знаешь, Горски шмалит всегда, как печь прохудившаяся, а тут ни сигарки. Я и насторожился. Знаешь, напрягает, когда что-то идет не так, тревожит это. И стало быть, постоял там, неподалеку, за деревьями. Недолго стоял. Вскоре глядь, идет мужик, и подошвы сапог его синим светятся, ну знаешь, как охранительный ваш контур, когда первокурсниками были и столько силы в него вбухивали, что магические линии сверкать начинали, а вы до комнат ползком добирались от переутомления. Но не суть, Миладка. Суть-то в том, что шел мужик, подошвы светятся, а следов… следов нетути. Ни единого. Я так понял, потому-то и светилась у него подошва-то. И знаешь, он такой подошел и спрашивает: «Вещь ее есть?» Ну я-то сразу и смекнул, что о тебе речь-то, после всех-то событий не догадаться сложно было. А Горски ему: «Вот, перчатка ее». Перчатки-то твои где, Милада?

И руку убрал.

– Не знаю, – ответила, вспоминая, что вчера не брала их, кажется. Или перчатки взяла, а варежки остались в комнате?

– Одна не ходи, – начал напутствовать господин Ноштру. – Зверь этот, кем бы он ни был, нападать при всех не станет, драконы же тут, но вот одной по служебным переходам ходить брось, опасно это. Идем, в столовую провожу.

И он проводил, по пути поведав о Тари, его доченьке младшей и девятой, что в эту зиму родилась, и о том, что студенты при драконах присмирели, никто больше по ночам кусты и молодые деревья никем не обламывает, так что налаживается, жизнь-то.

Я так не думала, я все время мысленно рисовала отпечатки невидимых лап и пыталась понять, какому зверю они могут принадлежать. То, что на нем чары невидимости, это уже понятно, но…

И тут мне стало нехорошо.

Потому что на нем не было никаких чар невидимости! И иллюзий тоже не было! Благодаря жемчужине от воздушника я свободно видела и через первое, и через второе, значит, зверь не казался невидимым – он им просто был!

– Господин Ноштру, мне не в столовую, мне в библиотеку нужно, – остановившись, сказала я.

Садовник отрицательно покачал головой и наставительно произнес:

– Ты, Миладка, на всю жизнь запомни: завтрак – самая важная трапеза за день, его пропускать нельзя.

– Сейчас библиотека важнее, – возразила я.

– Вот перекусишь и пойдешь, – не согласился господин Ноштру.

И уверенно довел меня до кухни.

А вот едва я дошла, госпожа Иванна бросилась к нам и с тревогой спросила:

– Вы точно не ошиблись, господин Ноштру? Из наших никто зверя не видел, нету его в университете. Да и я, подавая завтрак магистру Аттинуру, грешным делом, спросила, существуют ли звери невидимые. Он так смеялся, господин Ноштру! Его ночной колпак с головы упал, и сам магистр едва на постели удержался! Может, нету, зверя-то?

Садовник, ничего не отвечая, прошел на кухню, подошел к господину Мойте, замешивающему тесто, игнорируя возмущенное восклицание последнего, захватил жменю муки из водруженного на стол мешка и резким движением бросил ее в угол между дверью и шкафом со специями.

И белая пыль муки высшего помола медленно осела пятном, в центре которого лежал громадный, в холке мне по грудь, чудовищного вида пес с острой длинной мордой.

Все замерли.

Кричать не кричал никто, все же служебный персонал Любережского Университета Магии был уже ко многому привычен, особенно к последствиям практик у студентов, но осторожный синхронный шаг подальше от монстра сделали все, а одна из поварих бросилась к тревожному огоньку, сообщить о чрезвычайном происшествии. Но только не госпожа Иванна. Эта добрая женщина родом из Гвебурга, попавшая в Любереж путем скоротечного замужества по причине обретения истинной любви, отличалась удивительно добрым нравом и неимоверной жалостью ко всем. В свое время она и меня пожалела, а теперь вот… невидимую собаку.

– Худющий же! – всплеснула руками повариха.

Я, в отличие от нее разглядевшая угрожающе приподнявшуюся верхнюю губу монстра, напряженно произнесла:

– Не подходите.

Но меня уже не слышали.

– Ребра торчат! Истощенный весь! Глаза-то навыкате, может, бельмо там! – стенала госпожа Иванна, мотаясь по кухне и собирая все, по ее мнению, вкусное для монстра.

В дело пошли шмат мяса, который еще не успели перепустить на фарш, кусок рыбы, которую только что почистили и разделали, вермайский сыр и свежая, но остывшая, испеченная утром булка.

Все это было водружено на стандартный деревянный поднос и осторожно поставлено в двух шагах от пса. А вот после этого госпожа Иванна вопросительно и как-то даже требовательно посмотрела на меня.

– Ну уж нет! – заявила я, сразу догадавшись, на что намекает эта добрая женщина.

Так, а она и не намекала, она решила все вслух сказать, и, собственно, сказала:

– Миладушка, так ты же правила магии знаешь, он на тебя нацелен, значит, с моих рук есть не будет. А псина истощала вся, ты глянь – все кости наружу. Покорми животное, кому говорят.

– Госпожа Иванна, так вот именно, что его цель – я, и он это мясо вместе с моими руками сожрет! – воскликнула, делая опасливый шаг к двери.

И тут эта добрая, очень добрая женщина взяла и сказала: