Тальяна Орлова - Драконовы печати

– Нормально сидят. Бери миски, идем на ручье почистим.

Я выполнила распоряжение с радостью. В точности пыталась повторить все действия охотницы – потереть песком и хорошо ополоснуть в воде. Потом наблюдала, как варится похлебка: немного крупы в воду, травы, соль и кусочки мяса, которые Нария ловко состругивала с большого куска. И мужчины вернулись ровно в тот момент, когда Нария попробовала и с удовольствием сказала:

– Готово!

Наверное, это какая-то охотничья магия. Когда все поели, я уже без просьбы собрала всю посуду и побежала на ручей. Внутри тепло грело этим ощущением: в мой адрес не было сказано ни одного лишнего слова, но притом обо мне заботились – молча, но оттого еще более ценно. И не гнали, забота этих людей, подчеркнутая почти грубой отстраненностью, не переставала быть самой настоящей заботой. Жаль, что мне надо плыть к Дарию. Если бы был шанс остаться с этими людьми – я бы ни секунды не раздумывала. Тем не менее, мне хотелось как можно дольше продлить общение с ними: когда они вернутся в свою деревню, я пойду дальше. Но хотелось еще успеть насмотреться, как Нария разводит костер – а на третий раз и самой с этим справиться; как она готовит – и предложить почистить коренья, чтобы помочь; как здорово стреляет Микка из лука, но отец вечно его журит – и позавидовать обоим. Как бы мне хотелось уметь стрелять так же, как бы мне хотелось, чтобы меня отчитывали с той же едва скрываемой гордостью.

Я провела в обществе охотников два дня, и за это время мне ни разу не захотелось слиться с тенью – возможно, это было следствием того, что до меня никому не было особого дела. Но в последний день я поняла причину этого отчуждения, как и то, что пора уходить. Нария, когда готовила обед, а мужчин не было рядом, непривычно нарушила тишину:

– Мы не возьмем тебя в деревню, Кая, хоть и видим, что тебе нужна помощь. Но ты беглая, это и кроту понятно. А мы люди простые, мы не станем из-за тебя рисковать. Не знаю, что ты натворила, убила ли кого, и знать не хочу – так что молчи. И когда поймают тебя, не говори, что нас видела – этим и отблагодаришь.

Я все прекрасно поняла, потому сказала от чистого сердца:

– Не скажу. Но до самой смерти буду помнить, что не встречала людей лучше.

Нария не отреагировала на слова, а снова посмотрела на меня внимательней:

– Твое лицо скоро опять станет красивым – этого не спрячешь. Если тебя ищут хорошо, то рано или поздно найдут.

– Я… я собираюсь добраться до Окитонских Островов! Там у меня есть защитник!

Нария тяжело вздохнула:

– Хорошо, если так. Буду верить, что тебе удастся преодолеть этот путь, хотя оснований для веры нет. Но мне самой так легче будет жить.

После чего Нария подробно объяснила дорогу до ближайшего порта. Всего четыре дня пути – ерунда по сравнению с пройденным. А основные заботы будут ждать уже там. Я в тот же день и ушла. Поклонилась всем, пытаясь выразить хоть каплю благодарности, на что охотники никак не отреагировали. Старший молча протянул мне кожаный жилет, который мне был велик, но зато в дождь не пропускает воду, Нария – мешочек с вяленым мясом и сухарями, Микка долго мялся, а потом вытащил маленький нож из-за пояса и тоже сунул в руку, за что получил подзатыльник от отца. И отец же сказал:

– Бери уж, раз дает. Не отнимать же теперь.

Я взяла и, понимая, что мое присутствие только тяготит охотников, развернулась и пошла. А потом побежала, отпуская из груди еще недавнее тепло.

Портовый город оказался довольно большим – он раскинулся по побережью в обе стороны, что глаз едва охватывал. Собственными глазами я видела море впервые, и оно пугало тем, что выглядело даже с холма бесконечным. Ровная полоса горизонта – граница между зримым миром и неизведанным, а за ней может простираться та же самая бесконечность.

В первые несколько дней я улучшала свои навыки воровки: ждала подходящего момента, а потом хватала с торговой лавки булку или кровяную колбасу, после чего сразу возвращалась в лес. Успехи придавали сил, но и глупой я не была: когда лето закончится, я уже не смогу жить так, попросту замерзну. Да и с каждым днем все сильнее хотелось увидеть Дария и оставить все беды позади. Очень тревожили слова Нарии о моей красоте. Волосы будут отрастать еще годы, но пробивающиеся брови и все более длинные ресницы уже делали мое отражение в воде если не красивым, то достаточно миловидным. Однажды вечером я вытащила нож, твердо вознамерившись полоснуть по лицу – изуродовать, как только можно. Остановил меня не страх боли, а мысль о Дарии – он любит меня, но любит за внешность. А вдруг шрам отвратит его? Я старалась думать о том, что в приюте он точно не откажет, но так не хотелось рисковать его любовью… Ведь именно любовь и желание увидеть жениха придавали сил и не позволяли сдаться все это время! Потому я решилась сделать это только в том случае, если не смогу отправиться на Острова. А вот если останусь в Курайи, то придется прибегать и не к таким мерам.

Я наблюдала за таверной для моряков, чтобы все тщательно изучить. Особенно долго я следила за мужчиной, которого называли «боцманом», имени его так ни разу и не прозвучало. Зато стала свидетелем, как он договаривается о перевозке запрещенных товаров на Окитонские Острова. Мужчина был хитер и во всем искал выгоду – он совсем не внушал доверия. Но я понимала, что в данном случае риск не просто оправдан, а является единственным способом получить билет.

Я возникла перед ним вечером, когда он навеселе шел из таверны к причалу.

– Здравствуйте, уважаемый господин!

Боцман глянул на меня и скривился:

– Чего тебе?

– Мне нужно одно место на вашем корабле. Ведь я правильно поняла, что ближайший рейс уже завтра?

– Завтра-завтра. Ежели есть документы, то пойди и купи билет. Мы благотворительностью не занимаемся.

Он попытался пройти мимо, но я уверенно ступила в сторону, перекрывая ему путь:

– У меня нет документов, господин. Зато есть достойная плата.

Вытянула из кармана кольцо. Я не представляла себе, каковы цены на билеты, и уж тем более на нелегальный проезд, но точно знала, что за это кольцо наверняка можно купить далеко не один билет, если не полкорабля. Боцман, похоже, в ювелирных украшениях разбирался, поскольку сразу заинтересовался и склонился ниже, чтобы рассмотреть. И глаза его заблестели почище бриллиантов. Я уж было решила, что согласие получено, но он неожиданно схватил за руку и отнял украшение. А потом и перехватил за воротник:

– У кого стащила, воровка?

Я не сдерживалась:

– Верните, верните, господин!

Он со всего размаха треснул меня по лицу, но хватку так и не отпустил. Однако я умела справляться с такой неприятностью: отпустила магию, а та уже вместо меня рванула все тело в сторону. Сжатый кулак так и остался висеть в воздухе, уже ничего не удерживая. Мужчина взревел: