darketo31 - Смерти нет. Есть только Сила

Ксанатос что-то прохрипел, с ненавистью уставившись на держащего его Силой мужчину.

— Скорее всего, вы решили, что попали к джедаям, которые будут вас увещевать и мягко журить, пытаясь вновь вернуть заблудшую банту к Свету. С удовольствием вас разочарую: я уже очень давно не страдаю такими извращениями. В молодости было, не спорю, но не сейчас.

Магистр помолчал, продолжая держать в слегка придушенном состоянии наглеца, от которого разило ненавистью, после чего продолжил:

— Итак, каким я вижу ваше будущее, Ксанатос. Отпустить я вас не могу, это даже не обсуждается. Вы напали на моих подопечных. Такое я не прощаю. Поэтому… Вариант первый. Вы продолжаете упорствовать и наглеть, и я вас убиваю. Прямо сейчас.

Ксанатос ошарашенно моргнул, но потом бушующая внутри злоба взяла вверх, и он снова оскалился. Люк дернул уголком губ:

— Вариант второй. Вы становитесь моим учеником, и я делаю из вас ситха. Конечно, процесс будет длительным и болезненным, не скрою, но если вы выживете, то станете Темным по сути, а не по названию. Что вы выбираете?

Ксанатос нахмурился и вновь задергался. Люк еле заметно покачал головой: от пленника разило злобой и самую малость безумием. Рядом недоуменно завозился Джинн.

— Что с ним? — озадаченно почесал бровь джедай. — Он что, принял что-то?

— Нет, — поджал губы Скайуокер. — Просто тормоза сорвало.

— Почему?

— А вы не догадываетесь? — иронично хмыкнул Люк. — Все очень просто. Падение не прошло бесследно. Тьма вытаскивает наружу все глубоко спрятанное, а Мастера, способного направить процесс в правильное русло, не было. Некому было вправить ему мозги, вот и сходит с ума потихоньку, а сейчас у него обострение. Он давно не был в энергии Одаренных, неважно каких. Отвык, и теперь это как удар по голове. Убить не убило, но почву из под ног выбило, вот его и несет. Впрочем, мы отвлеклись.

Люк приподнял руку, смыкая пальцы, и Ксанатос захрипел, багровея. Квай нервно дернулся, словно пытаясь что-то сказать, но вновь затих. За левым плечом источал злорадство Мол. Тамир и Элрой замерли статуями, пытаясь казаться невозмутимыми. В глазах Падшего заплескался ужас. Судя по всему, до его помраченного сознания наконец дошло, что дела плохи, и Ксанатос задергался, что-то прохрипев. Люк ностальгически вздохнул:

— Любимый способ казни моего отца. Мне его так не хватает…

От Квая на миг плеснуло смесью эмоций, но джедай оперативно взял себя в руки. Ксанатос вновь захрипел, закатывая глаза. Люк разжал кулак:

— Вы что-то сказали, молодой человек?

— Согласен, — просипел мужчина, пытаясь урвать еще глоток воздуха.

— На что именно вы согласны? — уточнил Скайуокер, еще немного разжимая пальцы.

— Согласен на ученичество, — с трудом выдохнул Ксанатос. Люк еще пару секунд подержал строптивца, но все-таки разжал кулак. Мужчина рухнул на пол, пытаясь отдышаться.

— Тогда прошу вас высказать свое желание как положено, — магистр сел поудобнее, глядя на поднявшегося и отряхивающегося Ксанатоса с ожиданием. Падший нахмурился:

— То есть?

— Какое невежество, — поджал губы Люк. — Встаньте на колени и клянитесь в верности.

— На колени? — вскинулся мужчина, и глаза Скайуокера похолодели. Ксанатос скрипнул зубами, но подчинился. Он встал на оба колена и с вызовом, глядя в лицо магистра с ясно ощутимой ненавистью, произнес:

— Клянусь в верности вашему учению.

— Я вижу, выводов вы так и не сделали, Ксанатос. — Холодный голос Люка заморозил помещение. — Вас обуяла гордыня, вы не воспринимаете реальность адекватно, что странно. Вы ведь владелец корпорации, должны уметь думать и принимать решения.

Ксанатос дернулся, пытаясь встать, но у него ничего не получилось. Люк повернулся к Квай-Гону:

— Вот к чему приводят попустительство и мягкость. Он — Темный, а к ним требуется применять другие методы убеждения. Знаете, Ксанатос, я уже очень давно не воспитывал идущих путем ситхов. Вы предоставили мне возможность освежить навыки и память. Когда-то меня воспитывал мой дед. Он был очень умелым Мастером, — на губах магистра появилась ужасно неприятная ухмылка. — Очень сильным и знающим. Я был его последним учеником. Смею надеяться — лучшим. Поэтому воспитывать вас я буду так, как воспитывали меня. — В голубых глазах закружились золотые искры, Сила придавила Ксанатоса к полу.

— Итак. Первый урок — почтительность к Мастеру. Хороший ученик ведет себя вежливо и тихо. Он склоняет голову перед Наставником, исполняет все распоряжения, принимает наказания и награды с достоинством и смирением. Он изучает все, чему учит Мастер, и делает это с радостью. Он стоит за левым плечом учителя, на шаг позади него, соблюдает дистанцию, не допускает панибратства. Не хамит, говорит по существу. Почтителен.

Ксанатос злобно зыркнул и тут же отлетел в сторону, корчась в потоке синих, с белоснежной сердцевиной, молний.

— Если вы не понимаете, о чем я говорю, — ледяным голосом продолжил Люк, — то берите пример с Дарта Мола, моего ученика. Лорд Мол — очень хорошо воспитан, в лучших традициях, он вежлив и почтителен, как и подобает ситху. Вам ясно, Ксанатос?

Парень с трудом поднялся, тяжело дыша. Мол злорадно наблюдал за его мучениями, сам при этом горделиво вздернув подбородок. Квай повернулся, рассматривая Люка так, словно у него выросла вторая голова, причем необычайно жуткая на вид. Тамир и Лерой настороженно отступили в стороны.

— Да, мастер, — Ксанатос встал на одно колено, склоняя голову. — Я понял.

— Прекрасно. Это радует. В таком случае, продолжим. Для начала надо проверить ваши навыки. Лорд Мол.

— Слушаю, Владыка, — забрак тут же шагнул вперед, с готовностью уставившись на Скайуокера.

— Проведите спарринг. Калечить не нужно, убивать — тоже. В остальном — полная свобода действий. Прошу. Тамир, верните Ксанатосу сейбер.

— Конечно, гранд-магистр, — мужчина сверкнул глазами, отстегивая от крепления трофей и протягивая его сбросившему плащ недавнему пленнику. Мол скользнул вперед, хищно оскалившись. Загудели алые клинки. Ксанатос встал в стойку, с ненавистью уставившись на противника. Татуированный молокосос, которого ему поставили в пример. Стоит, скалится, издевается. Явно издевается. Презирает.

Ксанатос бросился вперед, взбешенный всем произошедшим: своим глупым поступком, своим пленом, своим вынужденным решением. Синий клинок загудел, стремительно метнувшись вперед, но алые собратья завертелись, сливаясь в одно яркое пятно, а затем началось избиение. Удар — треснули ребра, заставив рефлекторно отшатнуться, прижав на миг руку к боку. Сразу же последовал еще один удар, в то же место — но теперь пострадали и пальцы. Носок сапога, окованный металлом, вонзился в голень, прямо в кость, сверху обрушился сейбер, заставляя вскинуть руки в попытках блокировать удар, подход — и в солнечное сплетение втыкаются неимоверно твердые пальцы.