Анастасия Ваплите - Отель «Птичья клетка» (СИ)

Я всё думал и думал, а дорогие многоэтажные дома сменялись на бедные. Огни, горевшие вокруг, светили чересчур ярко. Много вопросов и ни одного ответа. Люди никогда не расскажут сами, что у них на сердце. Каждый считает, что открываться другому – это глупо, опрометчиво. Но так ли это? Вскоре я нашёл пятиэтажный старый дом. Маргарита жила в коммунальной квартире на самом последнем этаже. Грязный подъезд, спящий бездомный на лестницы этого дома. Картина подобной жизни ужасала.

– Есть тут кто-нибудь? – спросил я, открывая дверь квартиры из, которой доносились крики. На меня никто не обратил внимания, пока я не прошёл дальше. Навстречу мне вышла старая женщина. Подозрительно осмотрев меня, она спросила:

– Что ты тут ищешь?

– Где комната Маргариты Вей? – решив также без приветствия ответь ей я. Но как только произнёс имя покойной, дверь одной из комнат открылась и на пороге появилась маленькая девочка лет пяти. Она держала в руке потрёпанного мишку. Одета была в обноски, её светлые волосы были заплетены в две кривые косички. А её заплаканные глаза смотрели на меня.

– Точно, ту девушку звали Маргарита, – ворчливо заговорила женщина, а потом, указывая на маленькую девочку, продолжила наш разговор. – Это её сестра.

– Я слышал, что у неё не было семьи…

– Они не кровные, – махнула рукой старуха. – Эта непутёвая…Всегда в жизни делала всё для других. То ли слишком доброй была, то ли глупой. Мало того, что у самой были проблемы, так три года назад взяла к себе эту девочку. И относилась к ней, как к младшей сестре. Что теперь-то делать с ребёнком, когда она умерла? Семьи-то у девочки нет, а оставлять её здесь бессмысленно. Никто не возьмёт на себя заботу о ней. Лишний рот.

– Я её заберу к себе, – ответил я на ворчание старухи. Маленькая ручка девочки легко легла в мою большую ладонь. Она с сомнением посмотрела на меня, словно ожидая, что я передумаю. Что же я натворил своей неспособностью жить и жалостью к себе? Господи, как же стыдно. Самая большая человеческая глупость – боязнь. Боязнь совершить поступок, поговорить, признаться, жить, надеяться. Мы всегда боимся и поэтому проигрываем. Но вопрос лишь в том, что именно мы выбираем. – Твоя сестра умерла. Если хочешь, можешь пойти со мной? Я буду тебя защищать всегда. Как тебя зовут?

– Маша, – рыдая проговорила, наконец, девочка. Я обнял её. По моим щекам тоже потекли слёзы, от осознания своей собственной беспомощности. Ведь мне было не под силу сейчас уменьшить её боль.

– А меня Кей, – выдавил я, вытирая слёзы девочке. – Теперь мы с тобой семья.

Заказав такси, мы поехали в «Птичью клетку».

* * * * *

– Что ты творишь? Зачем ты убил девушку? – закричала я на мужчину.

– Ты не могла это исправить, даже если постаралась, – пожал он плечами, раскладывая книги на книжной полке. – В этом была вся Маргарита. Либо всё, либо ничего. И опасаясь, что всего ей не получить, она выбирала ничего из гордости. Но заметь эта девушка была неплохим катализатором для твоего постояльца. Игра теперь явно идёт в твою пользу.

– Люди – не игрушки! – закричала я, сев в кресло. Надо успокоиться. Надо прийти в себя. Для этого мужчины в жизни существует только два типа людей: те, кто приказывает, и те, кто подчиняется. Тем в чьих руках власть победа и достаётся. Но он ошибается. Я выдыхаю и уже спокойно говорю. Без эмоций и презрения. Говорю факт. – Ты проиграл, так как отказался от своего девиза: «Главное – власть», – взамен опустился до мелочной наживы. И понесли потери.

– Ломаешь себя, стараясь казаться спокойней, – сказал он, склоняясь надо мной. – Это интересно. Ты взрослеешь. Ломай себя. И в трещинах переломов ты увидишь свет. Сомневаешься во всём, что верила до сих пор? Сомневайся. В людях нужно сомневаться. Многие понимают всё превратно. Но ты ведь сейчас всё осознаёшь, не так ли? Сомнение – это путь к познанию людей. «Доверие» несомненно, благородное дело, но знаешь под маской «доверия» люди зачастую просто не хотят понимать других. Истинное доверие тут не причём. Это равнодушие. Бесчисленное число людей в мире просто не осознают того, что равнодушие намного губительнее недоверия. Вот так и получается, что истинное зло – это равнодушие по отношению к другим. Вот так получается, что это я проявляю свою доброту, к людям изучая их, а ты зло помогая им бездумно. Это разница между нами, – он взял прядь моих волос в свои руки и, прикоснувшись к ней своими губами, опустил её назад. – Поэтому не доверяя. Сомневайся. Изучай. И всегда смотри, чего они на самом деле стоят.

– Я приму твой совет к сведению и, надеюсь, ты скоро исчезнешь из моей жизни, – с сарказмом сообщила ему я.

* * * * *

В номере был бардак. Наверное, здесь никто не убирал ещё с моего прошлого ухода. Горничные просто решили не беспокоить малообщительного затворца, поэтому обходили мой номер стороной.

– Я тут всё приберу и сдам диски, – сказал я, увидев, что диски из видеопроката так и лежат у меня на столе. – А потом мы сходим в магазин и купим чего-то вкусненького. Так, что идём?

Девочка стеснительно поставила на пол свой маленький, старенький рюкзачок. Маша положила своего любимого мишку на диван, и стала помогать мне по уборке. Я часто посматривал на неё во время уборки. Люди погибают, когда сдаются. Если люди отказываются сдаваться, они получают право на жизнь. Благодаря этой маленькой девочке, я получил право на жизнь. Тот, кто отвечает на удар, становится сильнее – это истина любого времени. Все в этом мире – борьба, потому что это часть мира, в котором рождаются люди. Закончив с уборкой, мы с Машей всё же добрались до видеопроката.

– Здравствуйте! – заговорила молодая продавщица. Что-то не так. Голос не тот. – Я смотрю у вас много просроченных дисков! Вам теперь придётся заплатить штраф.

– Ничего страшного, – отмахиваюсь я, отдавая продавщице деньги. Меня не покидает ощущение, что я упустил нечто важное. Что-то действительное не так. – А здесь раньше другая девушка не работала?

– Да, – ответила молодая продавщица. Я поднял глаза на неё. Она смотрела на меня лукавым взглядом. Казалось эта девушка вовсе не была продавщицей. Слишком сильная, и совершенно другой голос, что мне даже захотелось взглянуть на неё. – Правда, для неё это была временная работа. Вот только Маргарита уже давно не показывалась на работе и на звонки не отвечает.

– Маргарита? – переспросил я. Руки у меня опустились. Значит, вот почему перед тем, как оттолкнуть меня та девушка окликнула меня по имени. Мне тогда это не показалось.

– Да, с этими временными работниками такие проблемы, – говорила девушка, но смотрела на меня с укором, будто она, как и я знала, что же произошло. Я стоял и пытался вспомнить лицо Маргариты, но оно не появлялось перед моими глазами. Всё что мне удавалось вспомнить это: «Добро пожаловать», «Ты сегодня много берёшь дисков. Наверное, очень любишь фильмы», «Спасибо за покупку, твоя сдача». Я мог вспомнить только её руки и голос, который постоянно приветствовал меня в этом магазине видеопроката. Нужно было хоть раз поднять голову и посмотреть на неё. Посмотреть в глаза Маргарите и улыбнуться в ответ. Прости, Маргарита…