Август Стриндберг - Полное собрание сочинений. Том 3. Повести и драмы

Девушка. Она не хочет.

Студент. Какой странный дом! Заколдованный!

Девушка. Да! Вот она обернулась, потому что заметила вас!

Кухарка в дверях. Нет, не потому! Улыбается так, что видны зубы.

Студент. Вон отсюда!

Кухарка. Да, если захочу. Пауза. Теперь захотела. Уходит.

Девушка. Не выходите из себя! Будьте терпеливы! Она — одно из тех испытаний, какие мы должны перетерпеть в этом доме. У нас есть еще и горничная., за которой мы должны убирать!

Студент Я лишаюсь сил! Хор в Эфире! Песню!

Девушка. Подождите!

Студент. Песню!

Девушка. Терпение! Эта комната зовется комнатою испытания. Она красивая, но у неё очень много недостатков.

Студент. Невероятно! Здесь красиво. Только немного холодно. Почему вы не топите?

Девушка. Потому что тогда идет дым.

Студент. Разве нельзя вычистить трубу?

Девушка. Не помогает… Посмотрите на письменный стол, вон тот.

Студент. Замечательно красиво!

Девушка. Но он качается! Каждый день я подкладываю под ножку пробку, а горничная вынимает, когда метет, и я должна вырезывать новую пробку. Ручка и перья каждое утро измазаны чернилами, чернильница тоже. И каждое утро на восходе солнца я должна их мыть. Пауза. Что, по-вашему, самое отвратительное?

Студент. Считать белье! У!

Девушка. Я это делаю! У!

Студент. А еще?

Девушка. Когда ночью мешают спать, и надо вставать и запирать верхнюю задвижку окна, про которую забыла горничная.

Студент. Еще?

Девушка. Лезть на лестницу и снова привязывать к отдушнику шнурок, оборванный горничною.

Студент. Еще?

Девушка. Подметать за нею, вытирать после неё пыль, разводить за нее огонь в печи, так как она только кладет дрова. Следить за отдушниками, вытирать стаканы, накрывать на стол, откупоривать бутылки, открывать окна и проветривать комнату, оправлять постель, мыть графин, когда он делается зеленым от порослей, покупать спички и мыло, которых никогда не хватает. Вытирать цилиндр и обрезать фитиль, чтобы не коптели лампы; а чтобы лампы не гасли, когда гости, я должна сама наливать их…

Студент. Песню!

Девушка. Подождите! Сначала утомительная работа, чтобы удалить от себя всё нечистое.

Студент. Но ведь у вас есть средства, две прислуги!

Девушка. Это ничему не помогает! Если бы даже их было три! Трудно жить, и я часто такая усталая. Подумайте, еще и детская!

Студент. Величайшая из радостей…

Девушка. Самая дорогая!.. Стоит ли жизнь стольких трудов?

Студент. Это зависит от того, какой ждешь награды за труды… Я бы ничего не побоялся, чтобы получить вашу руку…

Девушка. Не говорите так! Я никогда не буду вашей.

Студент. Почему?

Девушка. Об этом вы не должны спрашивать!

Пауза.

Студент. У вас упал браслет в окно…

Девушка. Да, у меня так похудела рука…

Кухарка появляется с бутылкой японской сои в руках.

Девушка. Ужас! Опять она, которая пожирает меня и всех нас.

Студент. Что это у неё в руках?

Девушка. Это — чертов эликсир, с скорпионными буквами на бутылке. Это — ведьма, г-жа Соя, которая обращает воду в бульон, заменяет соус, с которой варят капусту, на которой делают суп из черепах.

Студент. Вон!

Кухарка. Вы высасываете соки из нас, а мы — из вас; мы берем кровь, а вы получаете назад подкрашенную воду. Это — краска! А теперь иду. Но я всегда остаюсь, сколько хочу! Идет.

Пауза.

Студент. За что у Бенгтссона медаль?

Девушка. За его большие заслуги.

Студент. Недостатков у него нет?

Девушка. Есть, и очень большие, но за них не дают медали.

Смеются.

Студент. У вас здесь в доме много тайн…

Девушка. Как во всех других домах… Оставьте нам наши тайны.

Пауза.

Студент. Любите вы откровенность?

Девушка. Не очень.

Студент. Иногда мною овладевает безумное желание высказать всё, что я думаю; но я знаю, мир бы рухнул, если бы стать действительно откровенным…

Пауза.

Студент. на днях я присутствовал в церкви при отпевании. Было торжественно и красиво…

Девушка. При отпевании директора Хуммеля?

Студент. Да, моего благодетеля. У изголовья гроба стоял старый друг покойного; он же шел и впереди процессии. Особенно сильное впечатление произвел на меня пастор своими движениями, дышавшими достоинством, и своими трогательными словами. Я плакал, мы все плакали. Потом мы пошли в ресторан… Там я узнал, что несший посох любил сына покойного…

Девушка пристально смотрит на него, чтобы понять смысл его слов.

Студент. И что покойный взял взаймы денег у поклонника своего сына…

Пауза.

Студент. А день спустя пастор был арестован, потому что опустошил церковную кассу!.. Это было чудесно!..

Девушка. Да?..

Пауза.

Студент. Знаете, что я сейчас думаю о вас?

Девушка. Не говорите, иначе я умру!

Студент. Должен, иначе я умру!

Девушка. В больнице говорят всё, что думают…

Студент. Правда!.. Мой отец скончался в сумасшедшем доме…

Девушка. Он был болен?

Студент. Нет, здоров, но сумасшедший! Раз это разразилось, и при таких обстоятельствах… Он, как все мы, был окружен известным кругом людей, который он для краткости звал дружеским кругом; конечно, это была кучка жалких людей, как и большинство людей… Но нужно же было ему знаться с кем-нибудь, потому что он не мог жить один. Людям не говорят, что об них думают, по крайней мере — обыкновенно не говорят, — и он также не делал этого. Он отлично знал, какие они лживые, он ясно видел всю глубину их изменчивости… Но он был умен и благовоспитан, и потому был всегда вежлив… Как-то раз у него собралось большое общество. Был вечер; он устал от работы за день и от того, что приходилось, насилуя себя, то молчать, то болтать с гостями всякий вздор.

Девушка пугается.

Студент. Наконец, он застучал по столу и попросил, чтобы замолчали, поднял стакан и сказал речь… Все запоры упали, и он обстоятельно разобрал и обнажил всю компанию; одного за другим, сказал им про всю их лживость. Затем он, измученный, сел на стол и послал гостей ко всем чертям!

Девушка. О!

Студент. Я был при этом, и я не забуду, что произошло тогда… Отец и мать били друг друга, гости бросились к дверям… И отца поместили в сумасшедший дом. Там он умер.

Пауза.

Студент. Оттого, что слишком долго молчат, образуется стоячая вода, и она гниет. Так и у вас в доме. Тут — какая-то гниль! А я думал, что здесь — рай, когда увидал в первый раз, как вы вошли сюда… Одним воскресным утром стоял я там и смотрел сюда. Я увидел полковника, который не был полковником; у меня был благородный благодетель, который был бандитом и должен был повеситься; я видел Мумию, которая была не Мумия, и девушку с унаследованною или приобретенною… Впрочем, где найти девственность? Я видел ее лишь в анатомическом театре, в 90-градусном спирту. Где найти красоту? В природе и в моей душе, когда они одеты в праздничные одежды. Где найти верность и веру? В сказках и в детских спектаклях. Где найти сдерживающих то, что обещали? В моем воображении!.. Теперь ваши цветы отравили меня, и за это и я их отравил… Я хотел сделать вас моею женою у моего очага; мы читали стихи, пели, играли — тут вошла кухарка. Sursum Corda! Попытайся еще раз извлечь огонь и пурпур из золотой арфы… Попытайся, прошу, молю на коленях… Хорошо, тогда я сделаю это сам! Берет арфу, но струны молчат.