Unknown - Пока смерть не разлучит нас (СИ)

Юноша немного смутился и замолчал, посчитав, что был навязчивым: ему действительно нравился этот стройный, длинноногий мужчина. Еще там, на ипподроме, он восхищался грацией и силой, с которой Младшему удавалось править колесницей. Если бы не ошибка соперника, лавровый венок и титул чемпиона непременно достались ему.

Приняв сидячее положение, Младший смог рассмотреть своего лекаря поближе: короткие волосы юноши выгорели на солнце, у него было открытое и доброе лицо, а кожу покрывал сильный загар, как у человека, привыкшего бывать на воздухе, собирая коренья и травы.

Юноша смотрел на него с долей восхищения и смущения, что заметно тешило самолюбие.

— Если ты так сильно хочешь выкупить брата, почему не нашел себе покровителя, который помог бы деньгами? — спросил мужчина, окинув взглядом ладное, пропорциональное тело с крепкими мышцами. Большинство бы назвали его прекрасным.

Юноша отвернулся, как будто не желал, чтобы видели его лицо.

— Я пробовал, — его голос звучал глухо. — Несколько раз соглашался, но это было … неприятно. Даже ради свободы брата, без любви, оно того не стоит.

Младший внимательнее всмотрелся в жреца и закусил губу, погружаясь размышления.

У него никогда не было подобных проблем — когда он посещал гимназию для юношей из богатых и именитых семей Дельф, Младший мог позволить себе выбрать любого, кого привлекало его тело. Со его взрослением, желание плотских удовольствий постепенно уступало место желанию найти кого-то, кого привлёк бы и его разум. Вот только острый язык так же легко отпугивал поклонников, как и привлекал их.

Младший ничего не мог поделать — человеческая глупость его выводила из себя.

— Я приду завтра, — тихо пообещал жрец, решив, что его подопечный вполне пришел в себя и может свободно двигать рукой. Подхватив кувшинчик с маслом, он быстро вышел, оставив мужчину наедине со своими мыслями.

***

Время текло с присущей ему неторопливой размеренностью, а встречи их были похожи одна на одну: осмотр плеча, массаж, и непринужденный разговор, в котором они все лучше и лучше узнавали друг друга.

Когда мышцы окончательно восстановились и сошли последние царапины, юноша разрешил Младшему принять ванну, а не только обтираться мягкой губкой, а в самом конце — пообещал сделать массаж полностью, не ограничиваясь плечом.

В доме имелась собственная баня с бассейном для омовения — как никогда Младший был рад, что не приходилось посещать общественные бани, чтобы понежиться в теплой воде.

Скинув с себя хитон и со стоном блаженства погружаясь в воду, Младший закрыл глаза — тёплая вода ласкала тело, даря умиротворение. Умелые руки юноши, который до этого ждал в стороне, легко коснулись кожи, начиная массировать плечи.

— Я могу и привыкнуть к тебе, — произнес Младший, маскируя шутливым тоном действительно озаботившую его мысль, — ты не хотел бы бросить храм и служить мне?

— Очень скоро я наскучу тебе и стану одним из многих слуг в этом большом доме, — не воспринял всерьез предложение юноша.

— Кто знает, — загадочно добавил мужчина, настроенный на благодушный лад.

— Все-таки боги благосклонны к тебе — плечо скоро заживёт. Небольшая цена за то, чтобы остаться в живых. Тот мужчина, которому повезло меньше... он был твоим возлюбленным? — на последнем слове голос жреца стал немного хриплым. — Я видел, как вы говорили перед забегом. Он так улыбался, заглядывая тебе в глаза. Ты любил его?

Уловив нотку ревности, Младший повернул голову, встретившись с настороженным взглядом синих глаз.

— Я позволил себе лишнее. Я знаю, — извинился жрец, убирая руки.

— Ты хочешь знать, как мне понравиться? — перехватив цепкими пальцами ускользающую руку, Младший прошептал, притянув к себе юношу:

— А если ничего для этого делать не надо? Со мной тебе не будет противно. Обещаю. Ведь я не похож на тех рыхлых стариков, которых возбуждала твоя молодость, верно?

Настойчиво подтягивая жреца за руку, Младший сокращает расстояние между их лицами, легко касаясь приоткрытых губ. Поцелуй выходит тягучим и жарким, юноша задыхается от восторга до головокружения, забывая как дышать.

Отстранившись первым, жрец выглядит немного смущённым. Не ожидая подобной реакции от своего тела, он опускает светлые ресницы и не успевает среагировать, когда Младший в шутку дёргает его на себя, заставляя упасть прямо в бассейн.

Мужчина тихо смеётся, наблюдая за отфыркивающимся юношей — белая ткань хитона соблазнительно льнёт к телу, выгодно контрастируя с загорелой кожей, расчерченной каплями влаги. Тот хохочет, весело сверкает синими глазами, в отместку поднимая тучу брызг, и Младший признаёт себя совершенно очарованным этой молодостью и простотой.

В конце концов, они оказываются тесно прижатыми друг к другу, мокрый хитон давно лежит на каменном бортике — Младший любуется гармоничностью телосложения юноши, кончиками пальцев поглаживает скулы и узкие губы, предплечья с узором выступающих вен, рельефные мышцы торса. Жрец в ответ прижимается всё сильнее, подставляя под поцелуи беззащитную шею: жар наслаждения накрывает его с головой, заполняет лёгкие, взрывается золотистыми искрами перед глазами.

Ощущаемое им томление совсем не похоже на испытанное когда-то — все чувства стали острее, будто он вынырнул из морской глубины на поверхность, слушая крики чаек, звуки прибоя и музыку ветра вместо глухого подводного рокота.

В какой-то миг юноша вспоминает о грузных телах покровителей, но эти картинки стираются, тают как рисунок на песке, смазанный прибоем, оставляя перед ним лишь гибкое молодое тело. Мужчину, покорившего своей грацией ещё на гонках и выбравшего именно его.

Младший прихватывает мочку уха зубами и запускает пальцы в светлые пряди, ловя дрожащие вздохи; обводит языком адамово яблоко и пульсирующую жилку, жадно втягивает аромат в изгибе загорелой шеи — там кожа пахнет травами, мёдом и палящим солнцем, заливающим оливковые рощи расплавленным золотом. От каждого прикосновения юноша открывает рот в беззвучном крике, исступленно стискивает ладони и вздрагивает от острого наслаждения, отчего сердце Младшего сжимается от радости обладания.

Мужчина наслаждается минутами близости, пытается напиться ими, как путник у холодного родника после долгой дороги, но только растравляет жажду сильнее.

Впервые в жизни азарт и скорость отходят на задний план: сейчас больше всего на свете он хотел бы запомнить, запечатать эти мгновения в янтарь, сохранить в памяти, чтобы неумолимое время обошло их стороной.

Не сговариваясь, они выбираются из бассейна и подходят к ложу, стоящему рядом.

Руки и ноги мужчин тесно сплетаются как корни деревьев, пар от нагретых камней в печи наполняет тело и разум обволакивающим жаром, от которого воздух застревает в горле. Младший смачивает ладони оливковым маслом для массажа и скользит ими по загорелому телу, оставляя блестящие дорожки на груди и боках, обводит поджарый живот, вызывая тихие стоны удовольствия.