Уинстон Грэм - Джереми Полдарк

— Повешенным, вот вы это и сказали, — Росс встал и пробрался между бумагами к окну.

— Давайте надеяться, что этого не произойдет. Бог ты мой, конечно же, нет. Но помните, перед вами судьи, которые должны рассматривать дело, и они всегда очень чувствительны к хорошему и плохому впечатлению. Вы можете многое для себя сделать, уж поверьте. Разумеется, адвокат даст вам совет, когда вы с ним увидитесь, и я надеюсь, что вы последуете этому совету.

Росс посмотрел на крадущегося по своей паутине паука в углу оконной рамы. 
— Слушайте, Пирс, есть одна вещь, которую я не сделал, но должен был — не написал завещания. Можете вы этим заняться — написать его сейчас, будто оно подписано раньше?

— Что ж, в этом нет ничего невозможного, если условия завещания просты. Можно вызвать Ноукса, когда вам будет угодно.

— Совсем простые условия. Обычное завещание, по которому я оставляю все долги жене.

Пирс взял в руки книгу и толстым пальцем наугад пошарил в ее пыльных страницах.
— Не всё так плохо, уверен, ха-ха! Сейчас немного трудновато, но без сомнений, вскоре наступит облегчение.

— Облегчение наступит, если ему позволят наступить. Если в Бодмине дела пойдут плохо, вы едва ли получите обратно свои деньги. Так что добиться моего освобождения — в ваших личных интересах, а не только в интересах правосудия, — в глазах Росса блеснули ироничные искорки.

— Именно так. Именно так. И мы приложим все усилия, поверьте. Но многое зависит от присяжных. Признаюсь, я чувствовал бы себя спокойней относительно исхода, если бы не проблемы во Франции. Нам придется с этим столкнуться. Те беспорядки в Редрате осенью — десять лет назад это было бы делом для малой сессии, а теперь один повешен, а двое высланы, — мистер Пирс почесал под париком. — Так мне вызвать Ноукса?

— Будьте добры.

Стряпчий оттолкнулся от кресла и потянул за колокольчик.
— Нужно еще нужно закончить речь защиты. Это весьма существенно, если вы не признаете себя виновным и...

Росс обернулся от окна.
— Давайте оставим это пока. Сегодня я не в настроении. Когда впереди будет ждать тюрьма, я смогу получше настроить на это свой разум.

Паско пригласили его на обед, и, покинув кабинет мистера Пирса, а это было уже в два часа пополудни, Росс прогулочным шагом направился к банку на Пайдар-стрит. Еще один плохой день, август не желал смягчаться.

Холодный северо-западный ветер принес проливные дожди, а жаркому солнцу, проглядывающему в промежутках, не хватало времени, чтобы высушить улицы, перед тем как снова надвигались тучи с очередной грозой.

В городе небольшие ручейки бежали по краям улиц даже в самое сухое лето, а в каждом боковом проулке незаметно булькали ручьи, этот город невозможно было покинуть иначе как по мосту или вброд, здесь получали представление о том, что значит промокнуть насквозь. В местах пониже грязные лужи постепенно поглощали камни мостовой и соединялись друг с другом, образуя озерца.

Чтобы избежать одной из них, протянувшейся поперек Пороховой улицы, Росс свернул в узкий проход Церковного переулка, и ветер, внезапно обретя новую злобу, раздул полы его фрака и пытался завладеть шляпой.

Человеку позади Росса не так повезло, и черная фетровая шляпа с широкими полями покатилась по мокрой мостовой, остановившись в ногах Росса. Он подобрал ее. Когда владелец шляпы приблизился, Росс увидел, что это Фрэнсис.

Их отношения так переменились с той гневной сцены в прошлом августе, что они встретились друг с другом, словно незнакомцы, припоминая былые чувства, но больше их не ощущая.

— Боже ты мой, — сказал Фрэнсис. — До чего ж надоедливый ветер. Одного прохожего просто сдуло в переулке, полетел, словно горошину выплюнули через тростинку.
Он забрал шляпу, но не надел ее на голову. Его волосы развевались по ветру. 
— Благодарю, кузен.

Росс коротко кивнул и двинулся дальше.

— Росс...

Росс повернулся. Фрэнсис похудел, отметил он. Исчезли все признаки полноты, но от этого выглядеть лучше кузен не стал.
— Что?

— Мы встречаемся от случая к случаю, но, несомненно, для тебя и это слишком часто. Не то чтобы я осуждал, но хочу кое-что тебе сказать на случай, если пройдет еще год, прежде чем выпадет другая возможность.

— И? — встревоженные глаза Росса смотрели мимо.

Фрэнсис поднял высокий бархатный воротник пальто.

— Разговаривать на таком ветру — сомнительное удовольствие. Ладно, давай немного прогуляемся.

И они зашагали вперед. Когда подошли к церкви Святой Марии, Фрэнсис остановился у ограды кладбища и заговорил.

— В основном две вещи. Не думаю, что тебе нужны мои наилучшие пожелания или ты в настроении их оценить, но когда отправишься в следующем месяце в Бодмин, знай, что я по-прежнему желаю тебе удачи.

— Благодарю.

— Во-вторых, если понадобится моя помощь, я к твоим услугам.

— Думаю, ты не в силах мне помочь.

— В основном нет, а иначе предлагал бы более настойчиво. Но в одном деле...

Поколебавшись, он остановился и замолчал.

Росс ждал, наблюдая, как Фрэнсис постукивает тростью по ограде.

— Несомненно, кладбище — прекрасное место для признаний. Полагаю, в следующем месяце твои дела ухудшатся. Как справится Демельза?

Росс поднял голову, словно принимал вызов — не со стороны Фрэнсиса, а вызов обстоятельств, которые проявили себя через мнения других людей или его собственный разум.
— Она справится. А тебе что до того?

— Я лишь хочу предложить помощь самыми разными способами. Без сомнения, я почти банкрот, как и ты, или близко к тому, но в следующем месяце ты будешь в тюрьме, а я нет, и Демельза может обратиться ко мне, если понадобится помощь или совет. У меня по-прежнему есть определенная репутация, и я с трудом, но получаю кое-какие деньги. Она может, если понадобится, их получить, как и всё, чем я обладаю.

Росс порывался сказать: «Что? Обратиться к иуде и змее вроде тебя, который предал и привел к краху дюжину прекрасных людей? Да разве только, чтобы в глаза плюнуть». Но у него не было доказательств, да и в любом случае — что было, то прошло. Обиды, негодование и застарелая злоба — это гниль, которая лишь пачкает руки, в которых оказывается.

Демельза как-то сказала прошлой зимой после смерти Джулии: «Все ваши ссоры выглядят такими незначительными и мелкими. Неужели мы не можем вновь обрести дружбу, пока еще есть время?».

— Элизабет тоже так считает? — спросил Росс.

— Я с ней не советовался. Но уверен, что она это поддержит.

Солнце скрылось, надвигался очередной ливень. Свет стал резким и с металлическим оттенком, улица погрузилась в безмолвие и потеряла цвет, как на стальной гравюре.

— Благодарю. Надеюсь, что этим предложением не будет нужды воспользоваться.